- Ну, нельзя же все так близко принимать к сердцу, - сказал Первый Демократ. - Нервы надо беречь, друзья мои. Нервы...
Шеренги колясок замерли. Соратники выслушали его, не шелохнувшись, не скрипнув ни одним колесом.
- Итак, пойдем дальше, - сказал Микки. - Предположим, что народ заинтересуется, скажем...
- И-и-и-и-и! - раздалось из всех колясок сразу. Теперь это означало: "Помилуй, родной! Не губи!"
Он смилостивился, закрыл портфель, похлопал по нему ладонью и обратился к собравшимся:
- Друзья! Я думаю, все глубоко осознали необходимость перековки и голосиловки... Но если у кого-то есть сомнения, я готов пойти навстречу и рассмотреть вопрос об отправке любого желающего на заслуженный отдых. Мы должны бережно относиться к кадрам, друзья мои. Очень бережно... А сейчас все свободны.
Микки снова позвал референтов, те подошли к коляскам, и вереница притихших участников заседания покатила к выходу. Сзади ковыляли те, кто ещё мог это делать сам. Последним шел Старый Хрыч.
- А ты останься на минутку, - сказал ему Микки. - Поговорить надо.
Хрыч остановился, подождал, пока двери закрылись, и сел в кресло. Вид у Старого Хрыча был как у кошки, загнанной в угол.
Первый Демократ повернулся к нему.
- Ну, как насчет перековки? - спросил Микки.
Хрыч, насупившись, смотрел в сторону.
- Какие-то проблемы? - Микки подвинул свой стул поближе к его креслу.
- Хорошо ты, гляжу, подготовился, - глухо произнес соратник. - И на меня, поди, материальчик имеется?
- Ну... не без того, - сказал Микки. - У нас - демократия. Все равны.
- А шею свернуть не боишься?.. Я ведь тоже не лыком шит... У меня старая школа. Сам знаешь.
- Боюсь, - честно признался Микки. - И школа у тебя хорошая. И на меня, полагаю, у тебя материальчик найдется. И соратничков ты можешь поднакачать... Только подумай - с кем тебе играть выгоднее? Со мной или с ними?
Старый Хрыч молчал, хмуро глядя на Микки.
- Круто взялся, - сказал он наконец. - Смотри, не погореть бы тебе. Думаешь, у тебя здесь что-нибудь выйдет? Нет ведь здесь ни хрена.
- Чего нет? - спросил Микки.
- А ничего нет. Ни нефти, ни денег... Все на ракеты ушло. Злаки вон закупать не на что. Одной голосиловкой думаешь жителей прокормить?
- Так вот давай и перекуемся, - сказал Микки. - Глядишь - все и появится.
- Ты что перековывать-то собрался? И на какие шиши?
- Как что? Для начала - партию. Она ж - главная.
- Чи-и-иво? - спросил Старый Хрыч.
- Чиво слышал.
- Совсем сбрендил... Она тебе перекуется! Сейчас. Держи карман... Это как бы она тебя не того... не перековала на что-нибудь.
Микки и сам не был полностью уверен в своих силах. Но выказывать сомнений перед Старым Хрычом не хотел.
- Ладно, - сказал он. - Это уж мои заботы. Ты о себе подумай. С кем будешь?
Хрыч снова задумался.
- И куда ж ты меня пристроишь?
- А ты куда хочешь?
- Ну, куда повыше. За мыслями, к примеру, следить.
- Нет, - сказал Микки. - За мыслями у меня уже есть кого поставить.
- Тогда поставь иностранными делами заведовать. Я ж все годы этим занимался. По заграницам ездить люблю. Да и они там меня знают.
- Нет, заграницу я себе возьму. - Микки сразу хотел отмести эту тему. - Теперь с ними надо по-новому. У них - демократия. А ты в этом ни черта не смыслишь. Это ж не Первого Предводителя за ручку на приемах водить. Здесь тонкий подход нужен.
- Да, - мечтательно произнес Старый Хрыч. - С Первым хорошо было. Ни хлопот тебе, ни забот. Тихая жизнь.
- Вот он, гад, со своей тихой жизнью все и растранжирил, - сказал Микки.
- Так уж и он, - возразил Хрыч. - Положим, и до него транжирили. Еще при Вожде, помню. Сколько денег вбухали, чтоб поделение в других странах устроить... А Соратник этот, Смелый, - мать его! - сколько по ветру пустил. Теперь вот и нет ни хрена. Партию содержать не на что.
- Ну, на партию-то хватает, - сказал Микки. - Ты мне мозги не пудри.
- Ох, не хватает... - заканючил Хрыч. - Ох, не хватает... Вон заказали автомобили для соратников. Такие, чтоб коляски влезали. Ну, и с буфетом там, с туалетом. Так никто сделать толком не может. Сотню сделали, все сломались. А на каждый деньжищ ушло - немерено. И все без толку. Мы уж скольких директоров посымали. Ни фига! Говорят: "Такие, чтоб не ломались, не можем. Ракеты можем, а автомобили не можем". Соратникам теперь что ж, на ракетах летать?
- Погоди, - сказал ему Микки. - Хочешь, я тебя на самую высокую должность поставлю? И автомобиль у тебя будет, и все, что захочешь.
- На самую высокую? - усомнился Хрыч. - Это куда ж? Ты ж у нас - на самой высокой.
- Ну, свою я тебе не предлагаю, - сказал Микки. - Я тебя поставлю Народным Советом командовать. Идет?
Старый Хрыч скривился.
Микки и не ожидал, что тот сразу согласится. Народный Совет был местом не очень престижным. Существовал он давно, и функции его были темными. Точнее, никаких функций не было. Членов Совета набирали так. Раз в пять лет каждому жителю выдавали бумажку, на которой было написано имя какого-нибудь партийного начальника, или директора кастрюльного завода, или просто кого-то, кто был покрепче духом и не имел неправильных мыслей. Список имен составляли в Высшем Партийном Органе. Каждый житель должен был бросить свою бумажку в специальный ящик. После чего все перечисленные в списках считались членами Народного Совета. Сами бумажки из ящиков свозились в столицу, на какой-то склад. Как они использовались потом, Микки не знал.
Основное занятие Начальника Народного Совета заключалось в том, чтобы раз в полгода собирать Совет и рассказывать ему что-нибудь про жизнь в стране. Такова была традиция. Впрочем, он должен был ещё принимать послов разных стран и присутствовать на встречах с главами других государств. Других обязанностей у него не было.
Разумеется, уломать Старого Хрыча на такую должность было не просто. Но другого поста Микки предлагать ему не хотел. В Народном Совете тот был бы наименее опасен.
- Послушай, - сказал он. - Это ж отличное место. Ты ж всех послов принимать будешь. И с главами государств встречаться. Сможешь о жизни с ними там поболтать, и прочее...
- Ага, - поморщился Хрыч. - Я болтать буду, а вы там, в Высшем Органе, все без меня решать станете. Хитренький какой! Я тоже решать хочу.
- Да ты не волнуйся, - успокоил его Микки. - Решать мы, конечно, все в Высшем Партийном Органе будем. Это понятно. Но я ж тебя и там тоже оставлю. Сможешь мне подсказывать, если что интересное надумаешь. Но там-то двух главных быть не может, сам понимаешь. А тут, в Народном Совете, тебе почет и уважение. И машина какая захочешь.
- На хрена мне ещё одна машина, - проворчал Хрыч. - Мне и так, как члену Высшего Органа, три машины полагается. И ещё - самолет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
