Через полчаса на пороге возник редактор лукичевской газеты. Писака был в своем обычном состоянии. То есть умирал от страха.
- Ну? - спросил Местный Начальник, глядя поверх его головы. - Как у нас насчет голосиловки?
Редактора затрясло.
- Мы вот... В общем-то... Всегда... - заблеял он.
Начальник взял карандаш и, постукивая им по столу, взглянул на трясунчика.
- Так будем голосить или нет? Я вас спрашиваю.
- Конечно, конечно... Мы... обязательно... - На глазах писаки выступили крупные слезы.
Местный Начальник поднялся с кресла, занес над столом кулак, но вовремя спохватился и опустил свой главный инструмент.
- Где новые идеи? - спросил он. - Где... идеи? Я, что ли, черт возьми, за вас перековываться буду?!
- Мы ищем. Мы ищем... Только вот... - донеслось от двери.
- Ищут они! - Начальник не удержался и треснул-таки кулаком по столу. - Они, мать их, ищут! Сидят себе сиднем, не голосят ни хрена, а я за них работать должен... Вот вам идеи!
Он взял письмо и потряс им в воздухе.
- Открытия замалчивать вздумали! Народу правды не говорить!.. Выгоню к черту!.. Чтоб завтра же статья была. Чтоб народ все знал про... - Начальник осекся и с трудом прочел нужное слово: - ...про аномалии.
Редактор затряс всем сразу - и головой, и руками, и ногами.
- Мы счас... Мы сразу... Знание - сила...
- Пшел вон, - устало сказал Местный Начальник и сел в кресло.
Дверь кабинета захлопнулась. Лукичевский Начальник ещё раз попытался прочесть письмо академика.
"Фигня, - сказал он самому себе. - Фигня... А впрочем..."
Он задумался, потом взял двумя пальцами лист бумаги и положил в ящик стола.
- Черт его знает, - произнес он. - Может, пригодится. На безрыбье и рак - рыба.
Начальник встал и подошел к окну кабинета. Внизу простиралась большая площадь. В дальнем конце её на полированном пьедестале стоял бронзовый человек с кепкой в руке. Дальше тянулся сквер с хлипкими деревцами и ломаными скамейками. За сквером виднелся обшарпанный дом. В одном из раскрытых окон его чернела едва различимая точка. Не то кошка на подоконнике, не то чья-то голова.
* * *
Кухтик сидел в своей комнатке и, разложив на подоконнике газету, читал про перековку.
Вообще-то раньше он газет в руки не брал. Он даже не очень понимал, зачем это делают другие. Все интересное про жизнь было написано в книжках. (Правда, и их Кухтик читал не много.) Все новости показывали по телевизору. (Правда, и новости по телевизору Кухтик смотрел не часто.) Что ещё можно узнать из газет, он не представлял. Когда-то в армии на политзанятиях им зачитывали разные большие статьи о Предводителе и даже заставляли пересказывать их своими словами. Но ведь то было в армии. Там ещё не такое проделывали.
В общем, смысл существования газет был ему не до конца понятен. Большинство знакомых ему людей прекрасно обходились без них.
Однако за последний год все изменилось. Мало того что в институте на лестничных площадках курильщики теперь стояли, уткнувшись в газетный лист. Мало того что Беня теперь часто ходил с газетой под мышкой, чего раньше никогда не было. Но даже Колька пристрастился к этому делу.
Сегодня же Кухтик окончательно убедился, что в мире что-то не так. Придя с работы, он застал на кухне за чтением газеты Надькиного отца.
- Слушай, малой, чего пишут, - сказал тот и начал водить пальцем по строчкам.
Кухтик услышал много интересного. В частности - про Великого Вождя и Первого Предводителя, портрет которого лично когда-то снимал со стенки. Великий Вождь, как выяснялось, проделывал страшные вещи, убил кучу невинных жителей и замучил массу сподвижников. Первый же Предводитель был просто козлом. Впрочем, Кухтик об этом подозревал, слушая в армии замполита.
- Во, малой! Гляди: "В эпоху застоя проедались природные богатства страны..." Точно. Это он, падла, проел. Предводитель... Ты рожу евонную видел?.. Во еще. Слушай...
Все, что писали в газете, конечно, сильно смахивало на правду. Но, к примеру, Большому Начальнику По Кадрам он такую газету показывать бы не стал. Хотя, с другой стороны, тот её наверняка тоже видел. И, возможно, даже читал.
Тем временем на кухне появился Колька с кастрюлей в руках.
- Читаете? - спросил он. - А у меня ещё одна есть. Во там чешут. Застрелись!.. А вчера по телику фильмец гоняли, как Предводителя под ручку водят. Сам-то, оказывается, не рюхал совсем.
- Свобода теперяча, - сказал Надькин отец. - Теперь им всем клизьму вставят. С иголками.
Кухтик понял, что отстал от жизни.
- Как думаешь, наших хмырей посымают? - спросил Колька Надькиного отца.
- Кто у них там кого сымет, не знаю. Но вот пишут - голосить теперь можно почем зря. Я мужиков завтра подобью, чтоб к начальству пошли. Пущай талоны, суки, дают за прошлый месяц. Опять зажали.
- А ты чего думаешь? Насчет перековки ихней? - обратился Колька к Кухтику.
- Я-то? - Кухтик шмыгнул носом и задумался.
- Ты возьми, почитай. - Надькин отец сунул ему газету. - Только опосля верни. Я в её бутылку оберну, на антресоль спрячу. Чтоб моя не засекла.
Теперь, сидя у подоконника, Кухтик пытался осилить газету.
"Завтра в столице открывается конференция", - прочитал он.
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Колька.
- У них конференция завтра. В столице, - сказал Кухтик, чтоб продемонстрировать другу свои познания в области перековки.
- Ну, значит, наших сымать будут, - уверенно сказал Колька. Он вошел в комнату, подошел к окну и выглянул на улицу. - Всех посымают. Точно. Может, даже и колбаса появится... Жизнь начнется - зашибись. Как в столице...
* * *
В большом столичном дворце начиналась конференция по вопросам перековки. Первый Демократ созвал сюда Местных Партийных Начальников с разных концов страны. В фойе дворца он велел поставить столики и разложить на них газеты, наиболее преуспевшие в голосиловке. Стоя наверху, на балконе, Микки смотрел, как Начальники расхаживали по фойе, брали газеты и о чем-то шушукались. Определить что-либо по их тусклым физиономиям было невозможно. Кстати, Микки, встречавший многих из них раньше, вдруг обратил внимание, насколько они похожи друг на друга. Казалось, что на высокие должности подбирали исключительно родственников. Хотя он точно знал, что это не так.
В фойе заверещал звонок. Первый Демократ прошел за кулисы главного зала, подождал немного и вышел на сцену. Здесь, расположившись в несколько рядов, сидели его соратники. Тяжелый занавес позади них украшал портрет Автора Великой Идеи.
Светлый, увешанный люстрами зал был заполнен до отказа. При появлении Микки все встали со своих мест и зааплодировали. Он изобразил на лице радушную, чуть смущенную улыбку и поднялся на трибуну. В обитых красным бархатом креслах перед ним сидели Местные Начальники, Помощники Местных Начальников, Заместители Местных Начальников, Помощники Заместителей и Заместители Помощников. Именно они составляли тот механизм, с помощью которого он руководил своей страной. Судьба каждого из них целиком зависела от него. Каждого из них он мог - если бы захотел - снять с должности в любую минуту. Власть его над ними казалась безграничной. Во всяком случае, над каждым из них в отдельности. В отдельности каждый из них был не более чем деталью сложной машины, рычаги управления которой находились в его руках. Любой являлся не более чем отдельной особью большой стаи, вожаком которой был он - Предводитель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
