— Я уверен, что Черити ни для кого не представляет опасности. И знаю, что на самом деле и ты в этом уверена. Но вот Черный Крест предпочтет для надежности убить ее вместе с кланом, — сказал Балтазар. — И эта смерть значит для них не больше, чем любая другая. Может, Лукас в это и не верит, но ты-то понимаешь.
Не знаю, что потрясло меня больше — абсолютная вера Балтазара в сестру или моя неуверенность во всем. Я сидела рядом с ним, едва замечая, что мое отражение в зеркале напротив было четким и ясным, а его — размытым. Должно быть, он не ел уже дня два.
— Балтазар, ты не видел ее больше тридцати пяти лет. Она связалась с совершенно новой бандой вампиров, и похоже, по-настоящему опасных. Как ты можешь быть уверен, что она не изменилась?
Его взгляд был полон печали.
— Мы не меняемся, Бьянка. Это и есть главная трагедия нашего существования — часть того, что значит быть мертвым.
Сердце в груди забилось быстро и сильно. «Я живая, — подумала я. — Я не похожа на остальных. Я все еще жива».
Глава 17
— Отелло не должен был ее убивать, даже если считал, что она его обманывает. — Просто поверить невозможно, что это еще нужно доказывать! Неужели все вампиры так запросто относятся к убийству? — Он неправ не потому, что Дездемона невиновна. Он неправ потому, что считает себя вправе убить свою жену.
— Шекспир так не считал! — Кортни откинула назад белокурые волосы. — В те времена женщины не обладали никакими правами. Разве не так?
Миссис Бетани, как ни странно, не приняла ничью сторону. И по классу сегодня не ходила. Она просто сидела за своим столом и наблюдала за нами — отстраненно и словно забавляясь.
— Статус женщины в течение столетий менялся, мисс Бриганти, но к убийству супруги редко относились серьезно. — Она постучала пальцем по странице книги. — Похоже, вы обе считаете убийство Дездемоны хладнокровным и преднамеренным. Надеюсь, к следующему уроку вы перечитаете те части пьесы, где речь идет о вспыльчивом характере Отелло. Кроме того, мы поговорим о том, как это соотносится с расовым вопросом. Все свободны.
Мы недоуменно переглядывались, не в силах поверить, что расслышали правильно. Миссис Бетани отпускает нас раньше? Конечно, до звонка осталось всего пять минут, но для нее это все равно что пять часов. Все начали медленно собирать учебники, будто ожидая, что миссис Бетани передумает, однако этого не случилось.
Я захлопнула тетрадку и сунула ее в рюкзак, стремясь поскорее уйти, но тут миссис Бетани сказала:
— Мисс Оливьер, пожалуйста, задержитесь на минутку. — Закрыв дверь за последним учеником, она начала: — Ваши родители сообщили мне, что в эти выходные вы в очередной раз собираетесь покинуть территорию школы с мистером Мором.
— Да, верно.
— Я дала разрешение на эти поездки в надежде, что мистер Мор поможет вам скорее и лучше адаптироваться в нашем мире. — Директриса подошла к моей парте, сцепив перед собой руки. Толстые бороздки на ногтях казались сегодня темнее, чем обычно. — Но учитывая ваше недавнее поведение по отношению к призраку, о чем ваши родители мне тоже сообщили, я сомневаюсь, что эти поездки оказывают на вас желаемое действие.
Мама с папой рассказали миссис Бетани о моей последней встрече с призраком? И похоже, еще они сообщили ей о моем разговоре с призраком, а это значит, они поняли, что я наврала, но ничего не сказали мне, только миссис Бетани. Мне следовало этого ожидать, но осознание того, что доверие между нами нарушено, причинило боль. Я высоко вздернула подбородок.
— Не знаю, почему превращение в вампира должно означать, что я стану обижать существ, которых не понимаю.
Она склонила голову набок, изучая меня своими яркими, похожими на птичьи глазами.
— Превращение в вампира означает, что вы должны придерживаться определенных правил. Мы сильнее людей, но и у нас имеются слабые места. У нас есть враги. Правила, оберегающие вас от этих врагов, — это едва ли не самое главное, что вы вообще должны выучить.
— А откуда вы знаете, что призрак — мой враг?
— А откуда вы знаете, что нет?
Мне даже в голову не приходило, что придется рассказывать об этом миссис Бетани, но она знала уже почти все — и к тому же скорее всего была единственной, кто мог дать необходимые ответы.
— Она попыталась со мной общаться. Сказала, что мы похожи — она и я.
— Как любопытно.
— Что это значит? Вы знаете?
— Когда я сказала «любопытно», мисс Оливьер, я имела в виду, что крайне странно, когда девушка вроде вас не помнит, сколь часто враг начинает свою атаку с проявления доброты. Существует ли лучший способ заманить наивного человека, заставив потерять бдительность? Мне казалось, что после печального опыта с Лукасом Россом вы должны в этом разбираться. — Я уставилась на парту, пытаясь скрыть замешательство, но веселые нотки в ее голосе подсказывали, что ничего у меня не вышло. — Кроме того, я предполагала, что ваше общение с мистером Мором поможет вам надежнее забыть мистера Росса. Возможно, я ошибалась.
— Лукас не является частью моей жизни. — Это прозвучало так окончательно. — А Балтазар по-настоящему добр ко мне.
— Как мало вы цените то, что имеете. — Миссис Бетани отошла от меня, цокая каблуками. — Можете идти.
— Мы с Балтазаром... мы все-таки можем поехать на выходные, да?
Ее резкий взгляд метнулся ко мне.
— Не вижу оснований пересматривать свое решение, — произнесла она. — Пока не вижу.
В эту минуту я поняла, что каждый выезд из кампуса «Вечной ночи» может стать последним.
Амхерст казался неестественно тихим. Сессия, догадалась я, или просто слишком холодно, студенты предпочитают отсиживаться в общежитиях.
В первый раз, когда я вышла на городскую площадь, она была заполнена веселящимися юнцами, музыка и огни казались мне отзвуком того ликования, которое я испытывала при мысли, что Лукас где-то рядом. Сейчас улицы были темными и безмолвными, и я ощутила нерешительность.
— Черити просто... подошла к тебе здесь? — Балтазар шел рядом, и его длинное пальто колыхалось под порывами ветра. — Выбрала тебя среди всей этой толпы?
— Она, конечно же, поняла, что я вампир.
— По тебе это не так легко определить. Пока еще нет.
Я взглянула на него. Уличные фонари хорошо освещали Балтазара, но понять выражение его лица было сложно.
— Значит ли это, что я становлюсь... гм... все больше вампиром?
— Это может означать, что Черити стала более восприимчивой. Что ее чувства обострились. — Он немного помолчал и продолжил: — Такое иногда случается, если мы пьем больше человеческой крови.
— Ты думаешь, что она... что возможно...
— Можно пить кровь и не убивая. Ты это знаешь так же хорошо, как и другие. — Но в глаза мне он не смотрел.
Внезапно Балтазар остановился и резко повернулся. Я сделала то же самое и поняла, что за нами идут.
— Лукас? — Я шагнула к нему.
Он стоял, засунув руки в карманы, в старой брезентовой куртке, слишком тонкой для такой погоды. Взгляд его казался одновременно сдержанным и немного печальным: так он смотрел на меня в первые дни в «Вечной ночи», до того, как мы начали встречаться. Я и забыла, что сначала он сопротивлялся нашему взаимному притяжению.
— И давно ты за нами идешь?
— Достаточно давно, чтобы напомнить Балтазару, что могу сделать. — Лукас улыбнулся, но взгляд его остался прежним.
Балтазар и вовсе не улыбался.
— Мы должны разделиться. Если Черити снова увидит нас вместе, я лишусь последнего шанса поговорить с ней.
Я видела, что Лукас хочет возразить, и поспешно произнесла:
— Мы разделимся. Балтазар пойдет в ту сторону, где ты ее видел, я останусь на площади, а ты можешь проверить главные улицы города.
— Сегодня ночью я сам по себе, верно? — Лукас пожал плечами. — Конечно, почему бы и нет? Прекрасный план.
И пошел прочь от нас, не сказав больше ни слова. Мы с ним даже не успели коснуться друг друга.
