оскорбил ее, это, по-твоему, забавно? Черт, а я, дурак, повелся тогда на твой спор, черт!
— Да что оскорбительного-то? — реально не понимал художник.
Не отвечая ему, Артур бросился искать Соню — и так промедлил слишком долго, идиот! В кабинете, ожидаемо, было уже пусто.
— Оля, Соня давно ушла? — спросил он у женщины, тут же встретив полный презрения взгляд.
Да будто и так во всей этой ситуации ему не хватало осуждений! Будто можно было вообще упасть ниже.
— Вам-то какое дело? Она вам не игрушка.
— Да не играю я! — в сердцах воскликнул Король и, забежав за курткой, бросился в погоню за своим убегающим Ежиком.
Потребуется, будет на коврике перед ее дверью спать, но не уйдет, пока она его не простит.
* * *
— Не реветь, не реветь, не реветь.
Как заклинание повторяла я сама себе, безбожно хлюпая носом. С другой стороны, чего ожидала от этого мужчины? Что он может заинтересоваться кем-то вроде меня? Да не смешите мои пятки! Где он, а где я?
Телефон разрывался. Как и ожидалось, Король понял свой прокол и хотел наплести очередную сказку. Нет, больше не поверю. Сердце болезненно заныло. «Помидорка» была бессовестно брошена на стоянке бизнес-центра, а я общественным транспортом, давясь слезами под любопытными взглядами, добиралась домой.
— Черт, — я снова хлюпнула носом и тыльной стороной ладони утерла слезы, мешавшие нормально видеть.
О, да, я снова наступила на грабли. Новые, но все равно свои, уже любимые. И почему каждый раз так легко влюбляюсь? Даже отрицать бесполезно, можно подумать, я себя не знаю! А то, что он гад, с самого начало было понятно.
— Дура.
Пиная выпавший снег, брела домой от остановки, думая, как и что совру Кире. Если она узнает, Артуру точно не поздоровится. Но это наше с ним дело.
— Переживем, — шмыгнув носом, посмотрела на небо. — И не такие были, ничего, жива же.
— Сонь, — охрипший голос Короля заставил замереть и удивлено поднять глаза на мужчину, что ждал меня на морозе.
— Проваливай! — я уткнулась взглядом в землю и натянута капюшон, чтоб он не увидел лица.
Еще не хватало, чтоб он знал, что я плакала. Теперь главное — пробежать к подъезду.
— Соня, — Артур меня перехватил и, ловко уворачиваясь ото всех попыток ударить, прижал к себе. — Я идиот, Сонь! Я просто идиот, что в очередной раз повелся на провокацию этого недалекого художника.
— Мне это неинтересно, — голос безбожно дрожал, вновь бежали слезы.
— Соня, Ежик мой, лучше ударь, но не реви. Просто ударь, — я готова была зарыдать еще сильнее.
— Отпусти.
— Не могу, Сонь. Что мне сделать, чтоб ты меня простила и поверила? Как тебе доказать?
— С какой стати ваше величество будет мне что-то доказывать? Я же никто, объект спора.
— Соня! Нет, понимаешь, нет! Я был не прав!
— Да мне какое до этого дело? — я наконец освободилась от его объятий и добежала до подъезда.
Только вот он и не думал отставать. Проклятье, зачем ему столько усилий, если я всего-то объект спора? Быстро поднялась на свой этаж, спряталась за дверью квартиры, про себя молясь, чтобы Артур ушел.
Однако Король молча дошел до моей двери и, как и был в дорогом пальто, опустился на пол, явно не собираясь никуда уходить.
* * *
Давно я столько не ревела. Два часа истерики, и в итоге завтра буду с опухшими покрасневшими глазами и охрипшим голосом. Ну, прекрасно, что еще скажу? Наконец, переодевшись в домашнее, направилась в кухню ставить чайник. Проходя мимо двери, не выдержала и взглянула в глазок. Король так и сидел напротив двери.
— Вот упертый, — фыркнула и отправилась заниматься своими делами.
Когда я вновь вернулась к двери, прошло, наверное, часа три. Время перевалило за полночь. А Артур так и сидел перед дверью. Я мысленно выругалась на себя за внезапно проснувшуюся жалость и, забыв свою обиду и потоптавшись еще больше по гордости, открыла дверь, взглянула на Короля.
— Идите домой. Ночь уже.
— Не пойду, пока не пообещаешь хотя бы выслушать, — голос мужчины хрипел не хуже моего, кто-то явно замерз.
— Так вам придется тут долго сидеть, — покачала головой сама, любуясь этим человеком.
Грабли, говорите? Ничего, давайте еще, любимые же грабли! Я ничему не училась, я была в шаге от прощения, лишь бы он так не мучился. Дура! Я дура. Звучит грубо, но жизненно.
— Неважно, — уперто заявил Артур.
— Пальто испортили, — начала перечисление, почему ему не стоит этого делать.
— Нестрашно, это всего лишь тряпка.
— Заболеете, — загнула следующий палец.
— Я заслужил.
— Юбилей сорвете, — продолжила счет.
— Черт с ним, — отозвался Король.
— Эх, — я невольно улыбнулась, слыша этот хриплый голос.
И еще — для верности — назвала себя раз двадцать дурой, вдруг дойдет? Но, когда эта мантра не сработала, вздохнула, открывая дверь пошире.
— Заходите, поговорим. Не могу я на вас такого смотреть.
* * *
Ему поставили большую кружку чая и выдали плед. Артур сделал глоток, горло беспощадно болело. Надо просить прощения, а слов не осталось.
Зачем ей его клятвы и слезные заверения? Даже если это правда, это ничего не исправит. Он довел ее до слез, оскорбил. За такое не прощают, а она, вон, поит горячим чаем и кутает в плед.
— Не смотрите побитым псом, — наконец заговорила Соня, смотря в окно. — Я все равно вас не прощу так легко.
— Я на это и не надеялся, — отозвался мужчина. — Проси, что хочешь.
— Думаете, от всего можно откупиться? — Король заметил, как уголки губ изогнулись в горькой усмешке. — Хорошего же вы мнения о людях и обо мне. Только вот я не хочу быть купленной.
— Я не это имел виду, — попытался оправдаться он.
— А что же? — девушка повернулась к нему, и он ужаснулся красным от слез глазам. — Я видела, как вы относитесь к Марго. Да, она та еще стерва, но даже она не заслужила такого пренебрежения. И весь этот скандал… Если бы не одно «но», я бы не стала вам помогать. Вы — эгоист и бесчувственный баран, и вполне заслужили все это.
— Согласен, — кивнул Артур.
Сколько раз и сколько женщин его обвиняли в этом, и только сейчас он чувствовал за черты своего характера вину.
— И вы не изменитесь. Люди не меняются. Я не из тех дур, что верят, будто любовь превратит жабу в принца. Жаба навсегда останется жабой, что бы ни происходило!
— Сонь, я не такой плохой, как ты думаешь, — выдавил из себя очередное нелепое оправдание.
— Вы еще хуже? — горько усмехнулась девушка. — Не смешите. Вот просто
