чтобы посмотреть, может быть, там разместится спутниковый офис или восстановительный центр на случай, если, скажем, китайское правительство их закроет. Ему так понравилось это место, что он практически сразу же решил остаться. Во второй раз за три года он написал группе людей, которыми должен был руководить, что не вернется.
Глава 7. Оргсхема
Не нужно было быть психиатром, чтобы разглядеть закономерность в отношениях Сэма и Кэролайн, но так случилось, что один из них сидел в самом центре. Его звали Джордж Лернер, и к концу 2021 года он, возможно, был ведущим мировым авторитетом в области внутренней жизни эффективных альтруистов. Эта любопытная роль открылась перед ним естественным образом, примерно так же, как в свое время открылась психиатрия. Его привлекала мгновенная близость с другими людьми. "Честно говоря, это удивительно - слушать истории других людей и получать за это деньги", - говорит он. В первые дни его работы в Медицинском колледже Бэйлора студентов просили поднимать руки, когда называлась их желаемая специальность. Когда называли хирургов, многие студенты поднимали руки. Когда же объявили конкурс на психиатров, Джордж был единственным, кто поднял руку. Он переехал в Сан-Франциско, чтобы пройти ординатуру в Калифорнийском университете, и остался преподавать и строить свою практику.
Джордж родился в России, но в возрасте одиннадцати лет вместе с семьей переехал в Калифорнию. После этого он стал странным сочетанием двух мест. Его глаза, волосы, неизменная пятичасовая тень - все это было частью одной картины, которую мог бы нарисовать Достоевский. Все в Джордже было мрачным, кроме его улыбки. В то время как остальная его часть хмурилась, его рот выражал веселье и даже ликование. Словно Калифорния взялась за работу над ним, чтобы вытащить его из бездонного отчаяния, и остановилась, не закончив работу. В результате его пациенты могли найти в его поведении любую эмоцию, которая была им необходима в данный момент.
Первая группа состояла из адвокатов; один адвокат зашел к нему и порекомендовал его другому адвокату, и Джордж не успел оглянуться, как стал целыми днями выслушивать проблемы адвокатов. "У адвокатов не было больших границ", - говорит Джордж. "Все они присылали своих коллег". Юристы хотели поговорить в основном о своих неудачных отношениях, что быстро надоедало. Но после волны юристов пришла вторая волна, состоящая из руководителей технологических компаний, которые были гораздо больше заинтересованы в разговорах о своей работе, чем юристы. "Технари мало говорили о своих отношениях", - говорит Джордж. "Они хотели, чтобы я действительно научил их быть лучшими инженерами".
Криптовалютчики начали появляться примерно в 2017 году, когда криптовалюты пережили бум. Они были двух основных мастей. Первыми были оригиналы, которых привлек биткоин, когда он еще был старой религией. "Это были либертарианцы, которые всегда работали сами по себе и которые не очень вписывались в большие компании из-за своих взглядов", - говорит Джордж. "У них было много жалоб на то, что люди на работе навязывали им проправительственные взгляды. Они немного параноики. Мир для них - это своего рода заговор". Джордж достаточно насмотрелся на этих людей, чтобы понять, что они не случайно оказались в криптовалюте. "Из биткойна доносился собачий свист, который привлекал этих людей", - говорит он. "Они работали в обычной компании, но на стороне у них был интерес. Они хотели рассказать о том, как они боятся правительства. Во многих случаях их супруга или семья не хотели больше об этом слышать".
Они пришли к Джорджу, потому что у их биткоина не было ушей, и им нужен был кто-то, кто бы их выслушал. Джордж подходил на эту роль, до определенного момента. Ему всегда было удивительно легко занять интеллектуальную точку зрения другого человека. "В какой-то мере это очень мешало мне в ординатуре, потому что я не мог заметить психоз", - говорит он. "Я, например, могу понять, как вы думаете, что ваши работодатели прослушивают ваш телефон".
Рост цены биткоина привел в приемную Джорджа другой тип криптовалют. "Второй тип криптовалют - это люди молодые, модные и желающие делать деньги", - говорит Джордж. Этот второй тип криптовалют был менее интересен Джорджу. Они просто беспокоились, что правительство собирается обложить налогом их прибыль.
Затем стали появляться эффективные альтруисты, и, когда они появились, Джордж стал проявлять новый, более пристальный интерес к своим пациентам. Гейб Бэнкман-Фрид, младший брат Сэма, был первым, но за ним по пятам шли Кэролайн Эллисон и другие сотрудники Alameda Research. К моменту приезда Сэма, год спустя, Джордж лечил уже около двадцати советников. Все вместе они облегчили беспокойство Джорджа по поводу самого себя: пределы его способностей к эмпатии. Когда к нему приходили обычные люди со своими обычными чувствами, он часто притворялся, что понимает их. Советники не нуждались в его сочувствии; советники считали, что даже им не стоит заботиться о своих чувствах. В своем стремлении максимизировать полезность своей жизни они стремились свести к минимуму влияние своих чувств. "Они говорили мне, что их эмоции мешают им принимать решения, сводя их только к цифрам", - говорит Джордж. Они спрашивают: "Стоит ли мне заводить роман? Что ж, давайте проведем анализ затрат и выгод. Советникам нравится такой подход". Такой подход устраивал и Джорджа. Он не мог чувствовать чувства своих пациентов. Но он мог чувствовать их мысли.
Он никогда не стал бы одним из них - он и сам не был уверен, что альтруизм существует в человеческой природе. Но он обожал их. Прежде всего, забавляло то, как молоды они были - совсем еще дети, начинающие свой жизненный путь. "Поначалу мне казалось, что они играют в игру. Все они были нестандартными с точки зрения их интеллекта и отношения к миру". Вскоре он убедился, что это не игра. Все они были полностью искренними. Они оценивали моральность любого поступка по его последствиям и жили так, чтобы эти последствия были максимальными. Джордж принял их предпосылки, как принял предпосылки криптовалютчиков, которые считали, что правительство шпионит за ними. "В мои обязанности не входило оспаривать их", - сказал он. "Они были внутренне непротиворечивы, а если они внутренне непротиворечивы, то я с этим согласен. И, знаете, возможно, это способ принести пользу миру, пусть и немного странным способом".
Как группа, они с такой же вероятностью хотели поговорить о своей философии, как и о своих личных проблемах, и эти философские дискуссии были для Джорджа более занимательными, чем чьи-либо проблемы. Но Джордж слышал и о проблемах, и это позволило ему выявить закономерности в поведении своих новых
