— Знакомьтесь. Костя, это моя сестра, Марина. Марина, это… мой друг, Костя. — слегка замялась она при определении моего статуса.
Ну да, друг. А для ее бывшего я был представлен не иначе, как парень. Интересно, однако, девки пляшут.
— Алиса рассказала мне, что произошло. Вообще, мы договаривались, что парней в дом не приводим, но теперь ты — исключение, — сказала она серьезно. — Спасибо, что не дал сестренку в обиду, кто знает, что пришло бы этим придуркам на ум, не окажись тебя рядом.
— Пустяки, — не нашел ничего лучшего я.
Тем временем Марина села за стол возле меня, а Алиса взяла чайник и стала разливать чай.
— Никакие это не пустяки, — ответила Марина. — Конечно, Алиске не везет с парнями… — начала она, но была прервана Алисой, которая что-то сделала ногами, видимо, пнула ее.
— Ладно, что было — то было, — сказал я. — Главное, что все обошлось.
Мы еще посидели немного, но разговор не клеился. Видно было, что Марина куда-то торопилась, и я не стал засиживаться. Уже у двери, когда Алиса возвращала мне куртку, которую я едва не забыл, она неожиданно потянулась ко мне. Я ее понял, и наши губы встретились.
В себя я пришел только на улице, когда прохладный воздух принялся щекотать мое тело, пробравшись под одежду. Дурацкая улыбка же сошла с моего лицо лишь дома, когда я увидел выражение своего лица в зеркале. Не, ну вылитый Ками…
Глава 20. Упуаут
Утром я сразу зашел в игру — и обнаружил себя на той же поляне. Племя суетилось, и каждый был при деле. Они были словно небольшой муравейник. Я сразу же подошел к Кшиштофу, который по обыкновению сидел у повозки. Сегодня около него лежала куча палок, одну из которых он затачивал каким-то плоским камнем.
— Что случилось? — спросил я.
— Сегодня же полнолуние, забыл? Вот, готовимся, — ответил он, затачивая конец длинной палки.
Я оглянулся — действительно, кто-то строил частокол, кто-то затачивал всякие палки.
— А что, у вас нет нормального оружия? — удивился я.
— Мог бы и понять уже, — усмехнулся старец. — Упуаут оставил нам лишь самое необходимое. Даже когда в лесу умирают всякие странники, на них не остается ни одежды, ни оружия. Думаю, волки куда-то уносят их вещи. Или ты думал, нам приятно разгуливать тут, обмотанными тряпками?
Вот оно как. Что ж, их бог действительно очень мстителен.
— И как это помогает вам? — спросил я, подразумевая все подготовления.
— Никак. Волки всегда побеждают. Но людям все равно нужно чем-то заняться, чтобы не сойти с ума от страха. — Он сделал паузу, отложил самодельное копье, и взял другую палку. — Каждое полнолуние мы прекрасно знаем, что одному из нас не дожить до рассвета. А его долгую и мучительную смерть мы будем наблюдать несколько часов. Но всякий раз пытаемся отбиться…
Я отыскал взглядом Ками. Он был занят тем же, разве что затачивал небольшие, вырванные с корнем деревья — под стать его силе.
— Неужели даже Ками не справляется с волками? — с сомнением спросил я. По моему мнению, этот человек, при необходимости, и гору перенести сможет.
— На него всегда выходит Упуаут. А он постоянно растет, из месяца в месяц. У нас никогда не было шансов, ведь Ками он может пришибить одной лапой. Но сегодня, — он быстро взглянул на меня, — все может измениться.
— Наверное, нам надо придумать какую-то стратегию… — начал я.
— Брось это, парнишка, — прервал меня дед. — Чего мы только не испробовали, ничего не работает. Волки всегда точно знают, где мы находимся, и каждый раз окружают нас. Их численность тоже постоянно растет.
— Но как же я могу помочь вам? — взорвался я. — Вы же сами этого не хотите?
Я понял, что сказал это слишком громко — многие из племени удивленно глянули в нашу сторону.
Кшиштоф отложил палку, и поднялся, отряхивая руки.
— Дело не в том, что мы не хотим помочь. Дело в том, что не можем. Старейшины ведь показали тебе суть проклятия? Помочь нам может только незнакомец, то есть ты, по доброй воле. Вот и помогай, коль желаешь. Мы будем сражаться, но все равно проиграем, как и всегда, поэтому вопрос только в тебе — что будешь делать ты?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он говорил так спокойно, с таким страданием в голосе, что мне стало стыдно за то, что я на него накричал.
— И если ты что-то придумаешь, лучше не сообщай об этом ни одному из нас. Не знаю как, но мне кажется, что Упуаут читает наши мысли. Мы все с ним как-то связаны… В общем, если мы будем знать о твоем плане, считай, что и он будет знать.
Я, наконец, все понял. Очевидно, что проклятие связало их, и полнолунные жертвы будут продолжаться, независимо от того, что они предпримут, пока кто-то их не освободит. И этим кем-то должен быть я, и никто другой. Ни Кшиштоф, ни Ками, ни кто-либо другой не сможет мне помочь, разве что… Я же не один здесь иноземец, чужой для племени! Как я мог забыть? Может, теперь что и получится…
Я обошел почти всю поляну, когда нашел того, кто мне нужен. Он лежал почти у самого леса, в тени деревьев.
— Тодд, вижу, ты неплохо проводишь время, — ухмыльнулся я.
Я давно заметил, что он нашел общий язык с девицами из этого племени. И куда подевалось все горевание по Мэрион? Кроме того, почему-то он был постоянно пьян, хотя алкоголь здесь, очевидно, нигде не продавался. Может, фляга у него особая, самовосполняющаяся? Нужно почитать про это, наверняка в этом случае она стоит целое состояние…
Он неспешно отхлебнул из фляги, прежде чем ответить:
— Кто это тут у нас? Милсдарь Раф, собственной персоной! А я уж думал, вы позабыли о Тодде…
Тем не менее, он встал.
— Мне нужна твоя помощь, дружище. Сегодня здесь произойдет нечто страшное, и только мы можем этому помешать.
— Тодду итак хорошо… Милсдарь сильный, пусть сам решит свои проблемы, — пошатнувшись, сказал он.
— Ты не забыл о цели нашего путешествия? — прикрикнул я, отчего он вздрогнул. — Мы можем помочь этому племени и продолжить путь к границе, или ты хочешь навсегда остаться здесь?
При этих словах взгляд Тодда на какое-то время сфокусировался, и он задумался. Он вновь отхлебнул из фляги, закрыл его и убрал за пазуху.
— Вы правы, милсдарь, Тодд совсем забыл… Но теперь он вспомнил, и он поможет, чем сможет, — уверил он меня. — Только скажите, что делать.
— Вот и отлично, — я немного расслабился. — Слушай, у тебя еще осталась та рапира, что подарил тебе Трент?
— Конечно, Тодд всегда держит ее при себе, — с гордостью заявил он и потянулся к своему походному мешку. Однако, покопавшись в нем, он удивленно возгласил: — Ее тут нет! Должно быть, в лесу где-то выронил…
Впрочем, я и не ожидал иного исхода. Естественно, я знал ответ на свой вопрос, поскольку недавно подобрал ее в траве — она лежала там, как какая-то обыкновенная ветка. Я молча протянул ее Тодду, чему он несказанно удивился:
— Как? Откуда? Милсдарь что, обворовал Тодда?
— Да не обворовал, балбес! За вещами своими следить надо. Значит так, слушай внимательно и мотай на ус…
Мне понадобилось очень много времени и не меньше терпения, чтобы наконец донести до Тодда, чего я от него хочу. Напоследок, раза три заставив его повторить слово в слово, что он должен сделать, я успокоился.
— А вот это, — я быстро отнял у него флягу, — оставим на завтрашний день.
Я ожидал криков, истерик, но все обошлось. Может, какая-то определенная цель придавала Тодду сил, и зависимость становилась не такой сильной?
Дело шло к вечеру, а люди все еще готовились. Я не стал раскрывать Кшиштофу наш план, лишь попросил его устроиться для защиты не где-нибудь, а возле повозки, и старейшин взять с собой. Кшиштоф не стал задавать вопросов, а поспешил согласовывать мою просьбу со старейшинами. Вскоре все стали переносить частокол к повозке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ближе к ночи, племя собралось внутри частокола и последние клинья были вбиты в землю. Старейшины вместе с Кшиштофом расположились в центре, их окружали женщины, а затем, ближе всех к частоколу, стояли мужчины. Костер, по моей просьбе, не разводили. Я спрятался за одним из колес повозки, свесив часть шатра до земли.
