в самом центре Виона, – единственное подходящее здание, с крыши которого можно бросить вызов колдуну. Юноша был уверен, что солдаты вряд ли окажут чудищу хоть сколько-нибудь серьезное сопротивление. Ни одно земное оружие не в силах было бы поразить столь громадное существо, к тому же воскрешенное по воле ада, ибо и продвижение ожившего мертвеца обычного размера невозможно остановить, даже с головы до ног утыкав его стрелами или пронзив дюжиной пик.
Юноша торопливо наполнил порошком вместительный кожаный кисет и, прицепив его к поясу, присоединился к взволнованной толпе на улицах. Многие спешили к собору, надеясь найти убежище в его священных стенах, и Гаспару оставалось лишь плыть по воле неистовствующего людского потока.
Неф был заполнен верующими, и священники, чьи голоса время от времени срывались от тщательно скрываемого страха, служили торжественные мессы. Не замеченный отчаявшейся толпой, Гаспар отыскал головокружительно крутую винтовую лестницу, что вела на охраняемую горгульями крышу высокой башни собора.
Здесь он и устроился, затаившись за каменной фигурой грифона с головой кота. Из своей засады ему сквозь скученные шпили и фронтоны было хорошо видно приближающегося великана, чья голова и туловище маячили над городской стеной. Тучи стрел, различимые даже на таком расстоянии, взвились навстречу чудовищу, которое даже не остановилось, чтобы от них отмахнуться. Огромные валуны, полетевшие в него из баллист, очевидно, произвели на него не больше впечатления, чем галька, которой мальчишки швыряются в прохожих, а тяжелые стрелы арбалетов, застрявшие в его плоти, были всего лишь занозами.
Ничто не могло его остановить. Крошечные фигурки копьеносцев, пытавшихся противостоять ему с оружием наперевес, снесло со стены над восточными воротами одним ударом семидесятифутовой сосны, которой он орудовал как дубинкой. Затем, очистив стену, великан перемахнул через нее и очутился в Вионе.
Рыча и заливаясь ликующим хохотом, точно обезумевший Циклоп, он зашагал по узким улочкам между домами, не достававшими ему даже до пояса, безжалостно топча всех, кто вовремя не скрылся с его пути, и молотя по крышам своей дубинкой. Одним взмахом левой руки он сносил щипцы, переворачивал церковные колокольни, и колокола, падая, звенели в жалобной тревоге. Хор горестных криков и безумных стенаний отмечал его путь.
Он шел прямо к собору, как и рассчитывал Гаспар: бывший ученик колдуна предвидел, что величественное здание навлечет на себя особенную злость колосса.
Улицы в мгновение ока опустели, но великан, точно желая выгнать людей из убежищ или сокрушить их прямо там, на ходу разбивал своей дубиной, словно тараном, стены, окна и крыши домов. Разорение и опустошение, которые он оставлял за собой, не поддавались никакому описанию.
Вскоре он очутился перед соборной башней, где, спрятавшись за горгульей, поджидал его Гаспар. Голова великана оказалась вровень с вершиной башни, а глаза, когда он подошел ближе, яростно засверкали – точь-в-точь два колодца с горящей серой. Раскрытые губы, изогнувшиеся в злобной ухмылке, обнажили громадные, как сталактиты, клыки, и голосом, похожим на раскаты грома, он закричал:
– Эй вы, сопливые попы и верные овцы бессильного Бога! Выходите и кланяйтесь великому Натэру, а не то я отправлю вас прямиком в ад!
Но тут Гаспар с несравненным мужеством вышел из-за своего укрытия и показался на глаза бушующему колоссу.
– Поди-ка сюда, Натэр, если это и вправду ты, гнусный разоритель могил и склепов, – дерзко крикнул он. – Подойди ближе, я хочу потолковать с тобой!
Сатанинская ярость, искажавшая великанские черты, сменилась гримасой чудовищного недоумения. Глядя на Гаспара с таким видом, словно не мог поверить своим глазам, гигант опустил занесенную дубину и подошел ближе к башне, так что лицо его очутилось всего в нескольких футах от бесстрашного студента. Затем, очевидно убедившись, что перед ним действительно его бывший ученик, колдун вновь разъярился, и глаза его полыхнули адским огнем, превратив лицо в маску дикой злобы. Его искривленная рука начала подниматься, а судорожно подергивающиеся пальцы потянулись к голове юноши, простирая над ним черную тень, затмившую яркое солнце. Гаспар увидел побелевшие лица ошеломленных учеников некроманта, которые выглядывали из дощатой корзинки через его плечо.
– Ты ли это, Гаспар, мой малодушный ученик? – оглушительно взревел колосс. – Я думал, ты гниешь в подземелье Илурни, и вдруг встречаю тебя на верхушке этого проклятого собора, который вот-вот разрушу!.. Тебе стоило бы остаться там, куда я тебя бросил, мой милый Гаспар!
Из гигантского рта на студента пахнуло затхлым духом склепа. Длинные пальцы великана с почерневшими ногтями размером с лопату каждый угрожающе застыли над ним. К тому времени Гаспар уже украдкой нащупал на поясе и развязал кисет. Когда кровожадно шевелящиеся пальцы нависли над ним, он вытряхнул содержимое кисета прямо великану в лицо, и темно-серое облако мелкого порошка скрыло из виду гигантские ухмыляющиеся губы и трепещущие ноздри.
С бешено бьющимся сердцем юноша ждал результата, страшась, что порошок все же окажется бессилен против изощренных хитростей Натэра и его сатанинской изобретательности. Но, точно по мановению волшебной палочки, едва чудовище вдохнуло магический порошок, злобный блеск в бездонных, как сама преисподняя, глазах потух. Исполинская рука, совсем чуть-чуть не дотянувшись до отважного юноши, безжизненно повисла вдоль тела. Выражение гнева стерлось с громадной перекошенной маски, точно с лица покойника, громадная дубина выскользнула из пальцев и с грохотом упала на мостовую; колосс развернулся спиной к собору и нетвердой походкой побрел по разоренному городу обратно. Ручищи его бесполезно свисали по бокам.
Он что-то сонно бормотал себе под нос на ходу, и люди, слышавшие его, клялись, что голос его больше не был ужасным громоподобным голосом Натэра, но в нем звучали интонации и говоры множества людей сразу, и среди них можно было различить голоса некоторых пропавших из могил мертвецов. А голос самого колдуна, ничуть не громче, нежели был при жизни, время от времени пробивался сквозь многоголосый хор, точно сердито против чего-то протестовал.
Перебравшись через восточную стену тем же манером, каким попал в город, колосс бродил туда-сюда на протяжении многих часов, не изливая больше свою ярость и злобу, но разыскивая, как думали люди, все те могилы, из которых были так предательски подняты сотни тел, что составляли его исполинское тело. От склепа к склепу, от кладбища к кладбищу переходил он, ища успокоения по всему краю, но нигде не нашлось такой могилы, которая могла бы принять мертвого великана.
Потом, когда наступил вечер, люди увидели, как вдали, у красного горизонта, он голыми руками роет мягкую суглинистую землю на берегу реки Исуаль. Туда, в эту чудовищную собственноручно вырытую яму, он лег, чтобы больше уже не подниматься. Десять учеников Натэра, по слухам,
