до серебряного медальона на своей груди.
— Вот уже двадцать лет я занимаюсь изготовлением амулетов и оберегов. В Ордене принято называть это искусством создания артефактов. Некоторые коллеги не считают это ремесло достойным занятием, поскольку мы, «ювелиры», не так часто напрямую контактируем с силой. Однако это полезное искусство. И, разумеется, прибыльное.
Ну еще бы! Пока одни колдуют на заказ, вторые дополнительно дерут золотишко за защитные цацки. Все в одну кассу. Гениально же. Впрочем, плевать на моральную составляющую вопроса, с этим мы уже давно разобрались. А вот толковый артефактор мне бы сейчас и правда пригодился.
Я невольно покосился на дверь в гостиную, где с лежанки на меня печально глядел Алтай.
— Полагаю, я все же вынужден попросить вас об услуге, — задумчиво сказал я. — Правда, не уверен, что это возможно осуществить.
— Конечно, ваше сиятельство!
Юстиний жестом предложил мне пройти в другую комнату, чтобы не мешать остальным заметать следы. Как раз в этот момент двое молодых бережно подняли мирно спавшую Дашкову и понесли прочь. Друзилла как чувствовала — поселила меня в самую нехоженую часть жилого крыла.
Оказавшись в гостиной, я указал на Алтая.
— Не сочтите эту просьбу за оскорбление, но мне нужен защитный амулет для моего пса.
Вопреки моим ожиданиям, темный отец встретил эту просьбу с абсолютным спокойствием.
— Вы не первый, кто желает защитить своего любимца, — пожал плечами он. — Особенно если учесть, что животные нередко перетягивают порчи и проклятия на себя. Успешнее всего с подобным справляются кошки, работая в качестве живого щита и отвода негатива от своих владельцев. И, увы, нередко страдают, а то и вовсе гибнут, если на их владельца было оказано мощное разрушительное воздействие… Поэтому меня нисколько не удивляет ваша просьба, Владимир Андреевич. Наоборот, забота о братьях наших меньших заслуживает лишь уважения, и я с удовольствием создам для вашего питомца оберег. Однако с собакой придется повозиться подольше — все же они менее восприимчивы в колдовскому воздействию, но если уж все-таки ляжет…
Я жестом попросил слово, и отец Юстиний выжидающе умолк.
— Дело в том, что мне нужна не простая защита от негативных воздействий, — сказал я. — Мне нужна максимальная защита от любого проявления Тьмы. Так уж вышло, что это особенная собака. С тонкой чувствительностью к этой силе. Ему сложно даже находиться рядом со мной…
Отец Юстиний достал из нагрудного кармана очки в тонкой серебристой оправе и надел их, а затем озадаченно уставился на Алтая.
— Признаюсь, я впервые слышу о том, чтобы у собаки была высокая чувствительность к силе. Тем более к Тьме… — растерянность в его голосе быстро сменилась любопытством. — Позволите взглянуть на вашего питомца повнимательнее?
Я кивнул.
— Разумеется, — я первым подошел к насторожившемуся псу и погладил его по голове. — Алтай, все в порядке. Этот человек просто хочет с тобой познакомиться. Нэ жвачи.
С этой фразой тоже вышло забавно. Наш балканский повар полюбил Алтая и частенько берег для него хорошие мясные обрезки. И любил играть с псом — говорил, у него на родине тоже были овчарки, но другие, шарпланинские. Лютые волкодавы. Скучал по ним наш серб и порой, улучив момент, играл с Алтайкой. Особенно любил, когда пес вгрызался в кусок толстого каната и тянул на себя. Иногда, правда, заигрывался, мог слегка и руку прикусить. Тогда звучала фраза: «Нэ жвачи!»
Отец Юстиний с некоторой опаской подошел ближе к Алтаю, но пес понял важность момента и вел себя прилично. Даже не рыкнул, когда чужой пропахший Тьмой мужик присел возле него на корточки.
— Немецкая овчарка? — спросил колдун.
— Да, длинношерстная.
— Слышал, это прекрасная порода. Правда, сам я предпочитаю болонок.
Алтай презрительно фыркнул. Дескать, где я, работяга и защитник границ Родины, а где эти комнатные собачонки, которых еще и стричь приходится. Я тоже не понимал пристрастия людей к этим мелким комочкам, но… Каждому свое. Зато болонкам уж точно не требовалось отдельное пассажирское сидение в автомобиле, а то и два.
— Алтай, верно? — спросил отец Юстиний и протянул руку псу, словно хотел обменяться рукопожатиями. — Приятно с вами познакомиться, Алтай.
Пес, казалось, ушам своим не поверил. Вероятно, к нему впервые обращались на «вы». Да, этот дядя Юстиний явно был со своими причудами. И все же пес подал ему лапу.
— Внешне никаких отличий от обычной собаки, — констатировал колдун. — Не чувствую никакой связи с Тьмой… Вы уверены, что он настолько чувствителен к ней?
— Боюсь, что да.
— Что ж, задача предстоит не из простых. Вы хотите полностью закрыть любимца от любого воздействия Тьмы?
— Да, в том числе от ее запаха или фона… Не знаю, какое слово подобрать.
Отец Юстиний поднял на меня глаза.
— Прежде я не делал артефактов, что обеспечивали бы полное закрытие от силы. И должен вас предупредить, что в тком случае даже позитивные конфигурации Тьмы, например, исцеляющие заклинания или поддерживающие жизнь… Все это также будет недоступно, пока собака будет носить оберег.
Я снова взглянул на Алтая, хотя прекрасно понимал, чего он хотел. А хотел он как можно меньше контактировать с этой силой в любых ее проявлениях. Даже полезных. Ибо ненавидел и терпел только ради меня.
— Хорошо, — кивнул я. — От нас что-нибудь потребуется?
Колдун вытащил футляр из-под очков и осторожно провел рукой по спине Алтая.
— Самое важное у меня уже есть: я знаю имя пса, и у меня есть привязка к нему. Достаточно нескольких шерстинок…
Забавно. А ведь я тоже срезал у Дашковой прядь волос для ритуала. Можно было использовать кровь или ногти — словом, любой биологический материал. Значит, с животными это так же работало. Алтай для сбора материала был вообще благодатным клиентом, ибо линял постоянно, и покои приходилось убирать каждый день.
— И это все? — удивился я. — Только имя и шерсть?
— Пока что да. Если бы задача состояла в том, чтобы упрочить связь между вами, мне потребовались бы и ваши волосы. Но проблема иная, — он бережно сложил все шерстинки Алтая в футляр и выпрямился. — Должен вас предупредить, что полностью закрыть вашего питомца от воздействия силы я не смогу. Все же Тьма очень мощна. И, конечно же, оберег не защитит его от прямой атаки. Но, полагаю, в моих силах поэкспериментировать над тем, чтобы остаточные явления силы
