Внезапно чужаки вышли на связь в свободном эфире на нескольких частотах, используемых подразделениями имперского флота. На большом экране командного мостика флагманского крейсера, куда по команде адмирала вывели изображение, появилась картинка рубки чужого корабля.
В центре видимого сектора стояло существо, похожее на двуногую ящерицу. Вернее, древнего ящера, потому что плоскую голову его украшали большой и малый наросты панцирных рогов, а огромная пасть белела россыпью ровных и острых, как кинжалы, зубов. Существо стояло прямо, напоминая осанкой человека, но за широко расставленными ногами виднелся короткий, толстый хвост. Свободные от одежды руки покрывала гладкая чешуя, превращавшаяся на голове в крупные пластины. Желтые глаза, моргнув, показали двигающееся в горизонтальной плоскости полупрозрачное веко.
Постояв несколько секунд молча, чужак вдруг заговорил на довольно хорошем интере — языке, принятом в Империи в качестве государственного:
— Я — командующий первым крылом объединенного флота Граниса Аир Седьмой. Мы готовы и будем вести мирные переговоры с вашим правительством. Но для этого вы, как сторона-агрессор, должны пойти на неполную сдачу и допуск наших наблюдателей на свои корабли. Мы прекратим огонь сразу после получения от вас согласия. Теперь говорите вы.
— Я — командующий 3-м Имперским Флотом адмирал Баук. От имени Империи могу заверить вас, что мы готовы вести мирные взаимовыгодные переговоры с вашим правительством. Но ни о какой сдаче и допуске посторонних на корабли имперского флота не может быть и речи. Вы первыми нарушили наши государственные границы и начали боевые действия на нашей территории. Мы осуществляем операцию возмездия, от которой, в знак нашего дружелюбия, имеем полномочия отказаться. Предлагаю взаимно прекратить боевые действия и разойтись для подготовки встречи на дипломатическом уровне.
— Мирные переговоры не могут начаться без уступок. Вы сейчас на нашей территории. Сдайтесь, или будете уничтожены и послужите причиной войны между нашими государствами.
— Уступки не должны быть односторонними. В таком тоне никто не вправе говорить с целым имперским флотом. — Подчиняясь жесту раздраженного Баука, связь прервали… — Но продолжать бой мы не можем и из тактических, и из политических соображений. Внимание! Команда по всем кораблям! Отходим. Согласовать координаты прыжка. Отсчет по общей готовности. И пусть решают политики. Как дела со съемкой местности?
— Съемка звездного неба и ближайших планетных систем завершена.
— Отлично. Срочно подготовить расширенный доклад с полным пакетом полученной информации. Отправить по команде сразу по выходу из прыжка. Мне — копию отчета и запись разговора с этим Аиром Седьмым. Я в кабинете.
* * *
Мердок сидел за столиком в уютном приват-кабинете небольшого кабака с простым названием «Странник», который посоветовал ему командор Дикаев. Его развлекала беседой, заодно прислуживая за столом, красивая темнокожая девушка человеческой расы. На столе стояло большое блюдо с рулетом из жирного мяса, запеченного с чесноком и пряностями, ваза со свежей овощной нарезкой, плетенка черного пористого хлеба с тмином и высокий графин с травяной настойкой. Девушка привычным движением наполнила узкую граненую стопку горькой настойкой сбора трав на водке и подложила на опустевшую тарелку очередной сочившийся соком и жиром кусок рулета. Амос поднял стопку со светло-коричневой прозрачной жидкостью, подумав, что все не так плохо, как ему казалось несколько месяцев назад, когда он попал в плен к Дику
Мысль о пирате навеяла Мердоку воспоминание о недавнем инциденте в «Трансваале». Тогда командор действовал как безжалостный мясник. Пилоту в те минуты открылось, что он совсем не знает этого человека, и ему стало страшно. Но прошло несколько дней, и Мердок успокоился. Теперь он говорил себе, что просто не в курсе многого. Ведь и мясник режет скот не потому, что тащится от этого, а потому, что это нужно и важно для других. Для тех, кто сам не может подобное сделать.
Амос, опрокинув в глотку обжигающую терпкую жидкость, принялся за мясо. Неожиданно дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возник командор Дикаев собственной персоной. Он радостно скалился, держа в зубах свою любимую «Корону». Весь вид его говорил о том, что у пирата превосходное настроение.
— Вот ты где. Значит, мои проповеди не пропали даром, и ты начал получать удовольствие от твоей теперешней жизни. Давно бы так.
— Это вы, командор? А я вас только что вспоминал! — Амос кивнул девушке, и та моментально выставила еще один комплект посуды.
— Это в смысле: помяни дурака — он и появится? — Дик уселся за стол, забирая у девушки графин и сам разливая настойку.
— Есть и другое объяснение. Говорят, что, если помянутый сразу появился, у него душа безгрешная.
— Ну, это точно не про меня. Я за свою жизнь столько нагрешил, что ни одному черту в самом радужном сне не приснится. Значит, моя версия вернее. Будем! — Пират поднял стопку.
— Господь вам судья. — Пилот хрустнул листом зелени. — Вы меня искали просто так или по делу?
— А если просто так — попросишь убираться? — Дик, рассматривая Мердока, откинулся на спинку диванчика.
— Нет. Просто я надеялся, что будет какая-нибудь работа и я увижу вас с лучшей стороны, нежели в «Трансваале».
— Ты — неисправимый чистюля, Амос. Но ты прав. Я действительно искал тебя по делу. Мы улетаем сегодня вечером. И, думаю, надолго. Работа очень серьезная. Как раз для такого пилота, как ты. И результат ее позволит тебе, в случае успеха, почувствовать себя если не спасителем Империи, то уж спасителем Вольного Мира — наверняка. — Командор вновь поднял стопку, услужливо наполненную девушкой. — Давай, пилот, выпьем за твоих пилотских ангелов-хранителей. Нам понадобится их помощь, несмотря на твое мастерство.
Они выпили, и Дикаев поднялся:
— Спасибо этому дому, теперь пойдем к другому. Пошли, нас уже ждут в порту. Тебе придется опять поучиться.
— Учиться? — Идущий следом Мердок удивленно захлопал глазами.
— Учиться, учиться. Мы решили доверить тебе нашего кормильца. Ты должен в совершенстве освоить управление «пиявкой». И не просто управление. Ты должен чувствовать габариты корабля так, чтобы суметь продеть его в игольное ушко. У тебя довольно много времени. Но результат я спрошу очень строго.
— Не было печали… — Амос ворчал, но сам радовался — как всегда, при появлении возможности овладеть чем-то новым. — А в чем суть спасения мира?
— Извини, но этого я пока сказать не могу. Вдруг ты не оправдаешь моих надежд и на деле окажешься никчемным? Я ведь не видел тебя еще в настоящей работе. Только слухи. Если ты будешь знать суть, станешь опасен. Особенно учитывая, как болезненно ты относишься ко многим нашим делам. Кстати, помнишь те контейнеры с семенами табака, которые мы смотрели в порту?
— Так это был табак? — Амос вспомнил.
— Да. Отборнейший табак с моих табачных плантаций. Разве ты не знал, что одной из основных статей дохода моей семьи является табачный бизнес? Да, мы не только, вернее не столько, пиратствуем. Мы занимаемся многим. У каждой семьи — свой легальный или не очень бизнес. Но суть не в моих семенах. Суть во вредителях.
— Вредителях? — Пилот насторожился.
— Да. Это одна из идей Хайеса. Есть у меня такой человек. Очень умный и расчетливый. Бог даст — я вас познакомлю. Так вот, другой хороший человек, про которого я тебе говорил, профессор Бергштайн, помог воплотить план Хайеса в жизнь. Он создал паразитов, которые питаются листьями табачного растения. Этими паразитами и были заражены зерна, распроданные инкогнито и по демпинговым ценам всем плантациям Империи. И сейчас в Империи бушует табачный кризис. Его еще не почувствовало большинство потребителей, потому что запасы у торговцев были велики. Но уже многие производители на грани банкротства, другие — кое-как сводят концы с концами. Благоденствуют пока только мелкие табачники, закупавшие маленькие партии заказных эксклюзивных продуктов. Так что мы сейчас остались почти монополистами. Империалы на счета моих плантаций, табачных и сигарных фабрик потекли рекой. Операция прошла идеально. И что ты про это скажешь? Подло? Грязно?
— Может, и подло. Но тут вы хоть никого не убивали. Может, даже наоборот. Государству, несмотря ни на что, не удается справиться с никотиновыми империями. А вы половину этого бизнеса угробили. И вообще, хватит делать из меня чистоплюя. Я допускаю, что бизнес — это не всегда честная борьба. Я не приемлю убийства невинных людей! — Амосу было откровенно плевать на дела табачников.
— Ты так говоришь, потому что сам никогда не курил и не знаешь, что значит никотиновый голод. А сигареты и сигары сейчас совсем не те, что раньше. Ты даже представить не можешь, как сумели технологи и генетики изменить и растения, и производство, чтобы избавиться от вредных воздействий или снизить их. И кого ты имеешь в виду, говоря о невинных людях? Этого ублюдка, который перерезал глотки нескольким бедолагам и которому я просто воздал по его делам? Поверь, если бы я не испытывал к нему при этом сострадания, резал бы ему глотку много дольше, наслаждаясь коктейлем его боли и страха.
