Несмотря на крайне загруженные недели, приближающие меня к Олимпиаде, мне вскоре пришлось столкнуться с тем, о чём рассказывал Сергей Ильич, когда мы первый раз летели с ним в транспортном самолёте, а именно хождение по инстанциям, которые должны были оценить меня как личность, готовую противостоять загнивающему капитализму с его магазинами с полными полками еды, вещей, распутной жизнью и видимой свободой. Вообще конечно с тем багажом, с которым я подошёл к этой проверке, будь я обычным гражданином, попасть за границу у меня не было ни малейшего шанса. На столах перед каждой новой комиссией лежали «Известия», «Пионерская правда», «Комсомольская правда», в которых весьма ярко и с фотографиями описывалось какой человек и спортсмен на самом деле Иван Добряшов. Говна было налито столько на страницах прессы, что по-хорошему, максимальная моя поездка с такими характеристиками должна была быть в Подмосковье и то не факт.
Комсомольцы по три-четыре часа разбирали со мной все факты моей ужасной антисоветской деятельности, не слушая никакие мои аргументы, они искренне не понимали, почему вообще стоит вопрос о моём выезде куда-либо, а не исключением из комсомола и спорта на веки вечные.
Везде, где бы я ни проходил эти ужасающе долгие и тягомотные процедуры, везде получал справки в личное дело с резолюциями «Отказать», «Запретить», «Недостоин».
Пройдя последнюю публичную порку, я появился на базе, где товарищ Белый забрал у меня личное дело, внимательно со всем написанным ознакомился и…выдал загранпаспорт с буквами, напечатанными на машинке, а не от руки, как это было у меня во втором загранпаспорте для поездок по странам соцлагеря. И тут до меня дошло.
— А-а-а, вы специально заставили меня пройти эти унизительные процедуры, хотя паспорт был уже давно готов, — понятливо протянул я.
— Ну должен же ты знать, как тебя воспринимают простые советские граждане через призму освещения прессой и твоего поведения. Может о чём-то заставит задуматься.
— Да мне не о чём задумываться товарищ Белый, это же явная заказуха, — я удивлённо на него посмотрел, — кто-то очень сильно меня не любит.
— И этому конечно же нет ну ни малейших причин, — понятливо покивал он.
— Может и есть, но точно не такая грязь, — настаивал я на своём.
— Ну смотри Ваня, я тебя предупредил, если ты где-то сильно оступишься, я буду топить тебя вместе со всеми остальными, — честно сказал он, — никто руку человеку с такими характеристиками не подаст.
— Спасибо, очень меня поддержали товарищ Белый, — скривился я, понимая его правоту.
— Ладно лирику в сторону, — он подошёл к двери, выглянул наружу, затем закрыл её и подошёл ко мне вплотную.
— Повезёшь сведения для человека Первого главного управления и заберёшь у него другие данные. Думаю, ты понимаешь, что ни те, ни другие, ни при каких обстоятельствах не должны попасть не в те руки?
— А ампулу с цианидом дадите? — воодушевился я сразу.
— Вообще-то это был следующий мой вопрос, — хмыкнул он и вся моя весёлость мигом испарилась.
— Вы чего серьёзно, что ли? Я же пошутил.
— Сведения очень важные, передать и забрать их нужно быстро, а из всех доступных каналов, ты быстрый и надёжный. К тебе ни у кого по этой части у нас в органах после проведённой проверке вопросов нет. Погоны ты свои получил не за красивые глазки. Тебя уже сейчас любое управление к себе заберёт, особенно слюни капают у Семёрки. А твои последние развлечения с милицией заставили задуматься многих о качестве их подготовки. В ноябре даже назначили проведение межведомственных соревнований по рукопашному бою и стрельбе.
— А что там насчёт посланий? Это что-то, что мне нужно будет запомнить и заучить самому?
— Да, всё в шифрованном виде конечно, для тебя это будут только колонки цифр, не более.
— Странно конечно, КГБ доверяет мне везти данные, — я почесал затылок, — будто нет других возможностей доставки.
— Возможность доставить туда есть, но не вывезти данные обратно, а ты вылетаешь уже через две недели.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну ладно, — я пожал плечами, — надеюсь только ампулу в воротник вошьёте? А то я не дам вам зубы себе сверлить.
— Как-то ты уж больно легко согласился, — удивился он, — ты ведь понимаешь, что если до этого дойдёт, то придётся реально пожертвовать жизнью? После этого не будет ничего: ни медалей, ни красивой жизни. Уверен, что готов рискнуть собой? Твой отказ все поймут, ты ведь некадровый разведчик.
— Если бы нужно было рисковать ради каких-то абстрактных целей светлого будущего или неизвестных мне людей, я бы конечно отказался, — я честно на него посмотрел, — но я готов помогать конкретно вам и конкретно тому человеку, который находится один в полностью враждебном обществе, каждый день рискуя собой. Это для меня просто и понятно, укладывается в мою систему ценностей и ради этого можно умереть. Тем более я всячески постараюсь этого избежать и не доводить дело до применения яда.
Он удивлённо на меня посмотрел.
— Это как-то слишком взрослые рассуждения, для восемнадцатилетнего парня.
— Могу и отказаться, если вы так настаиваете.
— Ну, это всё же Первое управление хочет, не мы, — вздохнул он, — для нас это будет большой потерей, после стольких вложенных в тебя сил и средств.
— Но оно я так понял в приоритете над желаниями остальных управлений?
— Потому оно и Первое главное, — улыбнулся он, — элита!
— Готовьте всё нужное, — пожал я плечами, — кстати, что насчёт часов? Где вы их сможете проверить? Меня встретят и заберут их сразу в зале прилёта?
— Продумаем, это самая меньшая из наших проблем.
— Вам чего-нибудь привести?
После простейшего вопроса генерал подвис.
— Знаешь, что, на твоё усмотрение, — осторожно ответил он, — небольшое и точно законное, а то знаю я тебя.
— Тогда ладно жду от вас вестей.
Мы попрощались, я пошёл его проводить, и подбежавший солдат сообщил, что мне звонит девушка. Генерал хмыкнул, но комментировать не стал.
— Алло? — зашёл я вслед за ним на КПП и поднял лежащую на столе трубку.
— Вань привет.
— Привет любимая, — узнал я голос Вари.
— Ты не мог бы заехать ко мне? Я соскучилась.
— Хорошо, когда?
— Ближе к пяти часам, сможешь?
— Да, буду.
— Спасибо, целую.
Положив трубку, я поблагодарил караул, и пошёл в зал тяжёлой атлетики, сегодня был у меня день ног.
— «Кто-то попросил наверно, — решил я в итоге, — самой у неё нет поводов назначать меня встречу».
Глава 26
— Привет Варюш, — увидев, что в прихожей стоит чужая пара дорогущих и дефицитнейших кроссовок, я тут же стал улыбаться и громко говорить, обнимая девушку. Она, увидев куда я посмотрел, подтверждающее прикрыла глаза.
— Соскучилась Вань, — она надула губки, — уже скоро забуду, что у меня есть парень.
— Ты же знаешь, я улетаю через две недели, мне нужно всё подготовить, столько беготни с одним только паспортом.
— И всё равно, мог хотя бы на полчаса заглянуть, — обвинила она меня.
Видя, как мелькнула тень в коридоре, я привлёк её к себе и стал страстно целовать, но конечно это только так выглядело со стороны. На самом деле прикрытые моим телом, мы лишь просто коснулись несколько раз губами губ.
— Кхм-кхм, — раздался весёлый голос, и мы якобы испуганно отстранились друг от друга.
Я недовольно посмотрел через Варино плечо. В проёме стоял Игорь и делал вид, что аплодирует.
— Простите влюблённые, что потревожил вас, — он поднял руки, словно сдаётся в плен, — я не знал, что ты заедешь Иван, просто зашёл к сестрёнке в гости.
— «Которую ты тр…л, как сам говорил, — мелькнула у меня в голове мысль, — но чего я докапываюсь — это не моё дело».
— Привет Игорь, — приобняв девушку, я подошёл вместе с ней и протянул руку первый, которую он пожал.
— Варюш, можешь нам чаёк организовать?
Она кивнула и быстро принесла остатки торта, а также поставила две чайные кружки. Затем извинившись, сказала, что забыла повесить постиранное бельё и удалилась из кухни.
