На четвертый день их пребывания в Лондоне приехала Джулия. Она и Рафаэль с Козеттой на руках вышли на террасу попить чаю.
Ли вскочила и побежала за няней. Козетта же, узнав свою тетку, протянула к ней ручки. Когда Ли взяла у отца очаровательную малютку и ощутила пьянящий аромат свежести и первозданной чистоты, Козетта посмотрела ей в глаза, махнула в воздухе ручонками и произнесла: «Га!»
– Иди к бабушке! – рассмеялась Дездемона. Козетта тут же оказалась у нее на коленях. Джулия обняла Ли:
– Я счастлива, что мы наконец приехали. Путешествие оказалось настоящей пыткой! В экипаже Козетта все время плакала.
Когда все расселись, Джулия сказала:
– У Рафаэля были кое-какие дела в Лондоне. Я решила воспользоваться этим, чтобы повидаться с вами. Особенно после того, как получила твое последнее письмо, Ли! Как у тебя дела?
Не в силах говорить, Ли отвела взгляд.
– Бедная моя девочка! – воскликнула Джулия, обняв сестру. – Вместе мы сможем решить все проблемы. Откровенно поговорим и что-нибудь придумаем.
– Я так рада вас видеть! – воскликнула Ли, обведя взглядом террасу.
Она прекрасно себя чувствовала в кругу семьи, но ощущение одиночества не проходило.
Ли подумала, что Морган не похож ни на кого из членов ее семьи. И ей вновь стало грустно. Но ведь она сама его выбрала.
Однако Морган ни в ком не нуждался, в этом и состояла вся проблема.
Рафаэль оставил жену и дочь в особнячке в Крейвенсморе, а сам проехал дальше, в свой роскошный городской дом, где в библиотеке уже собрались адвокаты в ожидании хозяина. Ему сообщили все, что было известно о графе Уоринге. А также передали адрес фешенебельных комнат на Сент-Джеймс-стрит, в которых обычно останавливался Уоринг. Рафаэль не мешкая отправил туда слугу со своей визитной карточкой, после чего отправился на неотложное деловое свидание и вернулся в отличном расположении духа. Дома его уже ждал ответ от Уоринга. Граф ждал его у себя на следующее утро.
В назначенный час Рафаэль постучался в дверь из красного дерева, за которой располагались комнаты Уоринга. Ему открыл дворецкий с очень суровым лицом и провел в библиотеку, где за большим столом, тоже красного дерева, украшенным затейливой резьбой, сидел Уоринг. Он пошел навстречу гостю, приветливо улыбаясь. Но от внимательного взгляда Рафаэля не ускользнула некоторая напряженность во взгляде Моргана и в чертах его лица.
– Господин виконт, – обратился он к Рафаэлю, – был рад получить вашу визитную карточку, а еще больше – видеть вас у себя. Чем обязан такой чести?
И Морган взглядом указал гостю на стул. Тот сел и холодно произнес:
– Цель моего посещения, мистер Уоринг, кое-что для себя прояснить. Дело в том, что моя жена потеряла покой. И мне это не безразлично.
– Весьма прискорбно слышать. Если могу помочь, с готовностью сделаю это!
– Несомненно, можете! Дело в том, что Джулия опасается за сестру, чья связь с вами не принесет нашему семейству ничего, кроме несчастья. Последнее письмо Ли настолько встревожило Джулию, что она уговорила меня разрешить ей сопровождать меня в Лондон, несмотря на длинные переезды, которые наша маленькая дочь очень плохо перенесла.
На лице Моргана не дрогнул ни единый мускул. Некоторое время он не отрываясь смотрел на Рафаэля, потом сухо сказал:
– Сожалею, что стал причиной неприятностей в вашем доме.
– Дело не в сожалении. Проблема заключается в том, что вы по натуре упрямец. Такой вывод я сделал, услышав разговор супруги с Ли. Ведь ваше положение совершенно безнадежно. Тем не менее вы продолжаете проявлять непонятную настойчивость!
– Простите?
– Речь шла о вас, Морган. И разговор очень расстроил Ли. Она боится, что вас ждет трагический конец.
– Она заблуждается. В ближайшее время меня ждет большой успех.
– Насколько я понимаю, вам удалось разговорить Хэмболта, не так ли?
Глаза Моргана округлились.
– Не тревожьтесь! – поспешил он успокоить Уоринга. – Да, по просьбе жены я прочел письмо Ли. Но, поверьте, содержавшуюся в нем информацию я сохраню в тайне. Итак, вы приехали в Лондон разоблачить Рэндалла Сандерсона.
Уоринг снова пристально посмотрел на Рафаэля: доверять ему или не стоит? Решение было принято моментально.
– Это правда. Я стал собирать свидетельства против Рэндалла с того самого дня, как освободился из тюрьмы. Созванивался и переписывался с потенциальными свидетелями, дабы набрать достаточно доказательств для обвинительного приговора.
– Вы сможете его добиться?
– Сомневаюсь. Дело в том, что для этого местные власти должны будут признать тот факт, что их подкупили. Что сначала получили взятки от Сандерсона, а затем – от меня. Я перестал верить, будто можно удовлетворить жажду мести через обычные суды.
– И во что поверили?
– В справедливый суд общественного мнения, сэр. Императивом моего плана является тезис, что любые веские улики в определенный момент рассеиваются, подобно дыму.
– Эге! Милорд Уоринг, я, кажется, разгадал вашу игру. Вы затеваете дуэль. Не совсем легальную и общепринятую, но все же своеобразный поединок. И даже при желании никто не сможет вас осудить. Ведь так? Должен сказать, вы придумали очень умный план! – Рафаэль, прищурившись, смотрел на Моргана, чувствуя, что начинает доверять этому человеку.
– Честно говоря, окажись я на вашем месте, придумал бы что-нибудь в том же роде. Сестра жены, похоже, уверена, будто мистер Хэмболт играет в этом плане главную роль. Она ознакомила меня с вашей дилеммой в этом деле, и я пришел к выводу, что вам все же придется попытаться внушить этому ненадежному поверенному в делах вашего покойного отца мудрую мысль о том, что ему следовало бы оказать вам посильную помощь. Короче, у меня в голове тоже созрел план, который я частично уже претворил в жизнь. Ибо в экстремальных ситуациях становлюсь очень нетерпеливым.
– Вы весьма самонадеянны!
– Разве вам не интересно хотя бы выслушать меня?
– Само собой.
– Насколько я понимаю, ключ ко всему этому делу находится в письме, имеющем своей целью лишить вас отцовского наследства. Оно – главное в цепи предъявленных вам улик. Уверен, если появилось подложное письмо (а оно, несомненно, и было таковым), существовали, несомненно, и подлинные. Те самые, которые пишет хозяин своему поверенному и которые содержат всякого рода инструкции, директивы и советы, касающиеся управления имением, инвестиций в него и так далее. Подложное письмо могло быть написано в стиле подлинных, а потому выглядело вполне убедительно.
Уоринг подался вперед всем телом и в волнении прохрипел:
– Боже милостивый!
– Не утруждайте себя похвалами моему блестящему уму! Так вот, я решил связаться с мистером Хэмболтом через своих адвокатов, и он согласился выслушать мои аргументы.
