– Прими мои поздравления, ты проспал не только ужин, но и завтрак, – сварливо сообщил он, раскуривая трубку. – Впрочем, я бы назвал это событие величайшей удачей твоей жизни. Но если хочешь соскрести остатки пригоревшего дерьма со стенок общего котла, добро пожаловать в камбуз. Думаю, наш гостеприимный капитан будет рад доставить тебе это маленькое удовольствие.
– Магистры с ним, с котлом, как-нибудь обойдусь. А где здесь умываются? – спросил я.
– О, это очень хороший вопрос. Можешь себе представить, у этого бездельника Анчифы хватило ума пристроить к своей каюте ванную комнату. Ну, ванную – это слишком смело сказано, но там имеется ржавый умывальник и даже вполне комфортабельный сортир. Так что благодари небо, мальчик, тебе не придется справлять нужду прямо на корме.
– И где сие чудесное место?
– Здесь.
Кофа указал пальцем куда-то за мою спину. Я обернулся и увидел дверцу, почти незаметную на фоне темной обшивки. Она оказалась такой низенькой, что мне пришлось пролезать в ванную чуть ли не на четвереньках. Но, очутившись там, я был вознагражден за свои мучения. Пресловутый ржавый умывальник оказался отнюдь не ржавым, и даже не совсем умывальником, а чем-то вроде сидячей ванны. В свое время мне довелось пару лет прожить в доме, где к моим услугам было нечто в таком роде. И ничего, как-то выжил.
Через четверть часа я вернулся в каюту, ощущая себя почти новорожденным, и приступил к следующему пункту программы. Давненько мне не доводилось по-настоящему экспериментировать со Щелью между Мирами. Правда, время от времени я сую загребущую свою руку в первое попавшееся укрытие, чтобы извлечь оттуда пачку сигарет, поскольку мне до сих пор так и не удалось ни привыкнуть к противному травяному привкусу местного табака, ни окончательно бросить курить. Но ничего более экстравагантного я уже давненько там не нашаривал.
А сегодня мне предстояло угостить себя хорошим завтраком. После того как Кофа описал ситуацию на камбузе, у меня пропало всякое желание туда заходить.
– О, а я и забыл, что в твоем распоряжении кухни и кладовые всех Миров! – Кофа с интересом наблюдал, как я прячу свою всемогущую верхнюю конечность под собственное одеяло.
– Будем надеяться, так оно и есть, – сказал я, с удовольствием отмечая, что рука почти сразу онемела и как бы вообще перестала существовать – верный признак, что я еще не утратил свои благоприобретенные навыки. – Если уж вам так не понравилось на камбузе…
– Тебе там тоже не понравилось бы, можешь мне поверить. Анчифе давным-давно следовало бы утопить своего кока.
– Оп! – тоном эстрадного фокусника сказал я, осторожно извлекая из-под одеяла теплый ароматный предмет, здорово напоминающий знаменитый яблочный пирог моей покойной бабушки.
Я был потрясен до глубины души. Именно об этом пироге я не переставал мечтать даже в обеденном зале «Обжоры Бунбы».
– Что это? – брезгливо поинтересовался Кофа.
– О, это самая замечательная штука во Вселенной! Будете пробовать? Или не станете гробить желудок всякой запредельной дрянью?
– Буду пробовать, – миролюбиво согласился Кофа. – Ты меня заинтриговал. Не может быть, чтобы человек, которого я в свое время самолично посвятил в тайны старой кухни, с такой нежностью взирал на совершенно безнадежную пакость.
Моя бабушка могла бы гордиться, сэр Кофа остался вполне доволен пирогом – насколько его текущая ипостась вообще могла быть довольной чем бы то ни было. Я снова засунул руку под одеяло, чтобы разжиться еще и чашечкой кофе. Можно было считать, что путешествие начинается как нельзя более удачно.
Продолжение оказалось ничем не хуже. Во-первых, меня действительно не укачивало, как и предсказывал Анчифа. Может быть, мне просто повезло с организмом, но, скорее всего, от неприятностей меня оберегал сам «Фило», которому пришлась по вкусу моя кровь. Так что можно было вовсю наслаждаться плаванием.
Я подолгу топтался на палубе, восторженно пялился на восхитительное однообразие морского пейзажа и часами просиживал на капитанском мостике рядом с Анчифой. Оставаться в каюте было практически невозможно: сэр Кофа прихватил с собой не только волшебную «полевую кухню», украшавшую наш досуг микроскопическими порциями каких-то неведомых деликатесов, но и ужасающую «шарманку», треньканье которой способно свести с ума всех, кроме ее счастливого обладателя. Правда, у Кофы все-таки хватало деликатности убирать музыкальную шкатулку с глаз долой сразу после заката. Зато все остальное время мне приходилось спасаться от дивных мелодий в обществе нашего капитана.
Оно и к лучшему. Я с удовольствием выяснил, что сэр Анчифа Мелифаро не только обожает рассказывать о своих подвигах, но и мастерски умеет это делать. К тому же у нашего капитана была куча свободного времени. С такой вышколенной командой он вполне мог расслабиться.
Экипаж на «Фило» состоял, надо понимать, из трудолюбивых ангелов. Эти здоровенные, хмурые, загорелые дядьки явно побаивались своего тщедушного капитана. У бедняги Анчифы почти не случалось повода продемонстрировать заинтересованным лицам свои обширные познания в области непечатных проклятий. Команда не давала ему ни малейшего повода для недовольства, а ругаться без причины он не привык.
Поначалу робость пиратов казалась мне забавной, но со временем, повнимательнее присмотревшись к сэру Анчифе Мелифаро, я начал их понимать. Стоило однажды в сумерках услышать его тяжелые шаги и ощутить на собственном затылке пронзительный взгляд мерцающих в темноте зеленоватых глаз – никогда не забуду смертельный холод, который пробежал по моему позвоночнику. Мне вдруг показалось, что этот веселый парень только с виду похож на человека; чем он является на самом деле – об этом я предпочел бы не задумываться.
Впрочем, мгновение спустя Анчифа уже сидел рядом и весело прохаживался насчет моей гипотетической способности находиться в нескольких местах одновременно. Дескать, только что видел меня на корме, потом краем глаза заметил, как я захожу в каюту, а теперь чуть не наступил на мое лоохи здесь, на носу корабля. Я слушал его болтовню и уже сам не верил, что этот веселый парень только что умудрился напугать меня до полусмерти.
Как бы то ни было, но я понемногу проникся искренним сочувствием к Анчифиной команде. И даже посвятил кучу времени возне со Щелью между Мирами; часами напролет добывал для пиратов холодное пиво. Анчифа был чрезвычайно доволен, что мое присутствие на корабле приносит практическую пользу, но строго следил, чтобы никто не получал больше двух бутылок. В отличие от меня он был наблюдателен и неумолим.
Ясное дело, сэру Кофе загадочная природа нечеловеческой харизмы нашего капитана была до лампочки. Эти двое получали море удовольствия от своих ежевечерних перебранок, которые, впрочем, всегда заканчивались совместными посиделками за бутылкой какой-нибудь экзотической настойки из неисчерпаемых запасов Анчифы.
Ребята друг друга стоили. Они быстро поняли, что нет ничего приятнее, чем совместное обсуждение многочисленных пороков рода человеческого. Этим записным ворчунам время от времени удавалось достать даже меня. В таких случаях я гордо удалялся на палубу и развлекался Безмолвными разговорами с теми, кто остался дома.
Сэр Джуффин Халли, как правило, оказывался первым, кому я посылал зов, и получал море удовольствия от моих сердитых докладов о состоянии дел в нашем дискуссионном клубе. Бедняжке Теххи в основном доставались многословные поэтические отчеты о том, как умирающее закатное солнце моет свое круглое брюхо в водах Великого Средиземного Моря. Удивительно, как она это выдержала. Многострадальному сэру Шурфу приходилось выслушивать мои глубокомысленные рассуждения на абстрактные темы, навеянные, по большей части, отчаянным бездельем и некоторым дефицитом общения. Луукфи Пэнцу я докладывал скромные результаты случайных наблюдений за морской фауной. Мне было приятно думать, что иногда при встрече ребята вкратце пересказывают друг другу мои монологи, так что у них есть возможность по кусочкам, как мозаику, составить более или менее связную картину моего нынешнего бытия.
Весь этот кайф продолжался довольно долго. Дюжины две дней, если не больше. Я потерял счет времени и окончательно почувствовал себя никчемным бездельником, прожигающим жизнь в бесконечном морском круизе. Иными словами, я был вполне счастлив и более-менее спокоен – вот уж чего никак не ожидал от этого путешествия.
– Похоже, твоя любовь к быстрой езде распространяется не только на амобилеры, – задумчиво сказал Анчифа.
Дело было в самом конце совершенно восхитительного пасмурного дня. По моим расчетам, в это время Анчифе как раз полагалось подбоченившись стоять на пороге нашей каюты и приступать к очередному этапу ежевечерней перебранки с Кофой. Тот уже наверняка подготовил новые эпитеты, чтобы в очередной раз отметить чрезвычайно низкое качество корабельных ужинов. Справедливости ради замечу, что Кофа немного сгущал краски. Не слишком, но все-таки.
