У подворья стояла небольшая толпа, человек сто. Они шумели и что-то требовали, но через слюдяное окошко слышно было плохо.
Такое сборище у стен подворья Андрей видел впервые. Богомольцы на подворье ходили постоянно, но вели они себя тихо, поклоны били у надвратных икон, молились, а эти кричали.
Андрей вышел в коридор и столкнулся с идущим навстречу ему насельником.
– Что за народ, чего кричит? – спросил у него Андрей.
– Какого-то Кошкина требуют. А кто такой – не ведаю.
Хм, ведь никто не видел, как они Кошкина сюда привезли! Или кто-то из монахов проболтался по доброте душевной? Воины, что с ним были, не должны языки распускать – служба приучила. Неужто во Владычном полку или на подворье «крот» завелся? И кто он? Подкупленный монах или приверженец Иоаннов, специально затесавшийся на подворье? Вовсе не исключено. Слаб человек, не устоял перед соблазном денег или под давлением обстоятельств. Но теперь от Андрея ничего не зависело – дальнейшая судьба Кошкина зависела от решения Гермогена.
Андрей спустился во двор. Тут крики толпы просто оглушали.
У перехода с переднего двора на задний, хозяйственный, стояли воины Владычного полка, вся вчерашняя пятерка – при саблях, в шлемах и кольчугах. Однако на глаза толпе они не показывались – зачем попусту дразнить зверя в берлоге?
К кричащей толпе вышел Гермоген, поднял руки. Постепенно наступила тишина.
– Почто шумим, новгородцы? – спросил он.
Опять поднялся крик. Гермоген снова поднял руки. Шум стих.
– Пусть говорит один, самый уважаемый, кого вы уполномочите.
Вперед выступил осанистый мужик. Ранее среди крикунов Андрей его не видел – так же, как и среди приходящих в дом Кошкина.
– Люди видели, как Кошкина на подводе привезли – связанным, аки пленного басурманина. В чем вина его?
– И кто вам неправду сказал?
Все снова закричали, поднялся гам. Гермоген молчал, и шум стих.
– Тебя как звать? – обратился Гермоген к мужчине.
– Антип Нефедьев, сосед я Кошкина.
– Хорошо, берите еще двоих и сами посмотрите.
От толпы отделилась троица и пошла за Гермогеном – настоятель повел их в подвал, где располагалось узилище. Толпа затихла в ожидании.
Андрей не видел, что происходило в подвале, но через четверть часа тот же Антип со товарищи вышел сконфуженный и развел руками:
– Пусто в узилище, нет никого.
По толпе пронесся легкий ропот.
– Я бы хотел знать имя подстрекателя – кто вас взбаламутил, от дел оторвал, – спокойно сказал Гермоген.
В толпе переглядывались, но имя назвать не могли. Потихоньку люди стали расходиться, и вскоре толпа рассеялась.
Гермоген повернулся, увидел Андрея и кивнул ему – зайди, мол. Уже в своем кабинете спросил:
– Что думаешь?
– Кто-то из монахов продал. Ни я, ни воины не могли.
– Да, по всему выходит – кто-то сразу сообщил заинтересованным кругам. Стало быть, предатель есть.
– Из этого сразу второй вывод следует: Кошкин не главный. Кто-то выше его есть, кто организовал толпу. Кошкин, скорее всего, лицо второе, а может – и третье.
– Похоже на то.
– А куда он из подвала делся? Если бы он там оказался, толпа бы бесчинствовать начала.
– Тебе это знать ни к чему.
– Подозреваете?
– Нет. Просто меньше знаешь – лучше спишь. Иди отдыхай. Будет что интересное – скажу.
Отдых затянулся на неделю. Андрей уже подумал – не забыли ли про него? Ан нет, призвал его к себе Гермоген.
– Отдохнул?
– Еще как!
– Ну вот и славно. Сведения до меня дошли через осведомителей, что покушение на тебя готовят. Полагаю, без предателя не обошлось, кто-то должен был назвать им твое имя.
Андрей был удивлен. В свое время в Переяславле он уже пережил одно покушение.
– На время тебе, Андрей, из Новгорода исчезнуть надо. Все время в напряжении жить нельзя, не убережешься. И терять тебя не хочется, человек ты Новгороду полезный. Даже если в монастыре не выходя жить будешь, я гарантий твоей безопасности дать не могу.
– И на сколько мне исчезнуть?
– Полагаю, на полгода.
– Ого!
– За это время о тебе подзабудут. Место, где укрыться можешь, есть?
– Найду.
– Только помни: в Москву – ни шагу. Скуратов тебя и через год искать будет, как царев верный пес. Возьми деньги. – Гермоген протянул Андрею мешочек с монетами. Андрей поблагодарил, поклонился.
– Да хранит тебя Господь! – Гермоген осенил его крестным знамением.
Андрей вышел от настоятеля в полном смятении и прострации. Год назад ему казалось, что он нашел свое место в жизни, служит славному вольному городу в борьбе с тираном и деспотом, чувствует себя действительно нужным, что у него есть кров и пища. И сразу – полный крах!
Он зашел в келью, проверил и зарядил пистолеты, собрал в узелок скромные пожитки, усмехнулся. Не много он нажил честной службой!
С подворья вышел не оборачиваясь, спиной чувствуя взгляд, наверное, Гермогена. Видимо, и ему было жаль расставаться с ценным работником.
Поскольку дело шло к вечеру, переночевал Андрей на постоялом дворе. Его никто не гнал с подворья в ночь, но и оставаться там было для него сверх сил. Все вокруг – кельи, монахи – стало вдруг чужим. В трапезную он не пошел, лежал на топчане, раздумывая: куда податься, как зарабатывать на жизнь?
Поднявшись, Андрей взял мешочек, который дал ему Гермоген, и высыпал его содержимое на стол. Два рубля, и один из них – медяками. Негусто. Полгода на них не продержаться, если нет своего угла.
Присев за стол, он начал подбирать варианты. Москву отмел сразу – «засветился» он там изрядно. В Литву податься, по примеру Андрея Курбского? Ведь ни Новгороду, ни Москве он присяги не давал, стало быть, не изменит. Но что-то претила ему такая служба. Против своих, против тех же новгородцев или москвичей воевать заставят, иначе зачем он там нужен, в чужой стране? Про Крым и Казань Андрей даже не помышлял. В Переяславль податься, начать все с нуля? В голове мелькнула Тверь. Был он там – в гостях у дяди Аглаи вместе с купчихой Авдотьей. Предлагал ему тогда купец у него служить, корабль дать, жалованье хорошее положить обещал. Дай бог памяти – как же его звали? Точно, Прохор Захарович! И монахи-попутчики советовали к Аглае присмотреться – боголепна, мол. Зря не послушал.
Хотя, как писал немецкий наемник Генрих Штаден, служивший в опричном войске: «…опричники обшарили всю страну… на что Великий князь не давал им своего согласия. Они сами себе давали наказы, будто бы Великий князь указал убить того или другого из знати, или купца, если они только думали, что у того есть деньги. Многие рыскали тайком по стране, убивали по большим дорогам всякого, кто попадался навстречу».
Выходило – и богатым быть опасно, но и обида на Новгород глодала. Андрей не ожидал такого исхода, почти бесславного. Фактически изгнали, как преступника, только вины своей он не знал. Изгой! Как есть изгой, изгнанный. Точен русский язык!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
