Кто-то заворочался в темноте и Ханукка обернулся туда, выставив нож, но Единый сегодня и правда смотрел за ним. Спящий всхрапнул и вновь засопел.
Он взглядом нашел княжну. Она лежала удобно — чуть в стороне от других. Хазарин напряг слух. Девушка лежала спокойно. Ровное дыхание облачком пара вырывалось из чистого рта. Он довольно ухмыльнулся. Все оказалось гораздо проще чем думалось сначала.
— Глаза бояться — руки делают — подумал он. Теперь нужно было закончить с часовым и сматываться отсюда. Можно, конечно было бы зарезать кого-нибудь, в назидание, но он отложил это на потом. Хазарин бесшумно оттащил непутевого стража в сторонку, чтоб можно было поговорить с ним без помех. Но разговора не получилось.
— Исин? — удивился Ханукка — Живой?
Исин неслышно захрипел что-то, пытаясь объяснить сотнику, что произошло, но Ханукке хватило одного взгляда на чужие доспехи, украшавшие его подчиненного. У него пропала всякая охота расспрашивать его о чем-либо. С предателем разговор должен быть коротким. Он поднял нож.
— Зря ты живым остался…
Глаза Исина расширились, в последний миг жизни, вбирая в себя весь мир, которого его намеривался лишить сотник. Белки глаз в лунном свете белыми бельмами заполнили бледное от ужаса лицо. Нож полетел вниз, но у самого лица Ханукка перевернул руку и ударил его рукояткой по лбу. Исин дернулся и обмяк. Хазарин сунул нож в ножны и, наклонившись к его уху, сказал.
— Я тебя даже не убью. Пусть тебя твой хозяин убивает. Хоть какая-то радость будет у человека, когда проснется.
Он быстро спутал соотечественника, заткнул ему рот. Крадучись вернулся на поляну, подхватил потерявшую сознание княжну и беззвучно, словно дух степи, исчез в лесу.
Два коня, что они нашли у разбойников, медленно, словно проскакали целый день тащились по прогалине, уводившей их от болота. Кони шли ровным шагом, и под мерное мелькание луны между деревьями Гаврила задремал. Ему приснился князь Владимир.
Привиделось ему, что сидел он за пустым столом с грустным лицом и перебирал пальцами по столешнице. Это был не пир, который князь давал старшей дружине, не было видно даже челяди, которая с удовольствием крутилась около щедрого князя. Он сидел один и стучал сухими пальцами по столешнице. Там, во сне Масленников хотел, было подойти к князю, спросить о здоровье, развеселить его, но сон растаял. Князь исчез, и остался только звук. Уже выпадая из сна в явь, Гаврила понял, что князь ему привиделся. Он с трудом разлепил, словно медом склеенные глаза и хотел снова уснуть, но треск повторился. Этот звук и ночной холод привел его в чувство. Рука его медленно потянулась к мечу, который, как и полагалось доброму оружию, висел под рукой.
Пальцы сжали рукоять, но тут же отпустили ее. Само собой был это не князь Владимир, а совсем даже наоборот.
— Что же ты за покойник такой? — сонно проворчал Гаврила. — Ни днем от тебя покоя нет, ни ночью.
Разбудивший его треск шел от Доброго Шкелета. Он, догоняя их, шел сквозь кусты, что росли по краю дороги и неоперившиеся еще листьями ветки выбивали на костях дробь, разбудившую Гаврилу. Спросонья ему показалось, что с Шкелетом что-то не так. Он прищурился. Да, так оно и было. Глаза его не подвели. Добрый Шкелет стал ниже ростом на целую голову, которую торжественно держал в руках. Лунный свет сделал кость желтой как масло. В черепе булькало. Гаврила привстал и заглянул внутрь. В черепе булькала вода.
— Водонос — с сердцем сказал Гаврила — Коромыслом бы тебя…
Зрелище было жутковатое. Гаврила сам давно разучившийся испытывать это чувство подумал, что если уж может пугаться сам, то не следует отказать себе в удовольствии посмотреть как пугаться будут другие. Он посмотрел на Избора. Тот ехал рядом, держась руками за бок и поскрипывая зубами, когда его конь спотыкался. С сожалением Гаврила понял, что этого, пожалуй, гремучими костями не напугаешь. Правда оставались еще Исин и Гы…
Они выехали на поляну. Исин где-то прятался. Гы спал и толку от него было немного.
Оставалась еще княжна… О княжне Гаврила вспомнил мельком, но все же посмотрел в ее сторону. Взгляд коснулся того места, где она укладывалась спать и Гаврила тут же подскочил.
— Избор! Исин!
Избор соскочил с коня уже с мечем в руке. Он потрогал землю. Она еще хранила тепло недавно спавшего тут человека.
— Где Исин? — не поднимая головы спросил он. Он уже понял что произошло, но глупая надежда, на то, что хазарин отвел княжну в кустики еще теплилась в нем. Гаврила сорвался в ночь и пропал. Избор на карачках пробежался по поляне отыскивая следы. Трава уже была влажной и следы хазарских сапог отпечатались очень отчетливо. Память услужливо выставила картины пожара в караване и беготню хазарских воинов.
— Еще один — подумал Избор — Еще один хазарин.
Два хазарина для их компании было слишком много. Хорошо это кончиться не могло. Сердце сдавило нехорошим предчувствием. От мрачных размышлений его оторвал тяжелый топот. Это появился из темноты Гаврила с Исином на плечах. Он безжалостно бросил его на землю. Там замычало. Гаврила хотел, было ударить его ногой, человек уснувший на посту и проворонивший врагов другого обращения не заслуживал, но сдержался, увидев что Избор вынимает меч.
Исин замычал еще громче, но убивать его никто не хотел. Избор разрубил путы на хазарине. Тот сам уже вырвал кляп, вскочил на ноги.
— Где Ирина, хазарская твоя морда? Где княжна?
Исин не мог говорить, только стенал и махал руками. Избор тряхнул его. Тот выхватил саблю.
— Ее украли! Спасем ее!
Исин брызгал слюной и размахивал саблей, словно резкостью движений, хотел оправдать свой проступок.
— Ее спасать? — переспросил Избор — Ее?
Случившееся было настолько невероятным, что он еще не мог осмыслить этого. Мысли его сплелись в плетку и она хлестала его по мозгам, по душе, по чему придется. Кто-то посмел встать у него на пути. Кто-то, кто считал себя более сильным, более умным… Он взмахнул кулаком и в боку полыхнуло болью.
— Спасем, конечно. Если под руку попадется…
Исин так удивился словам Избора, что даже саблей размахивать перестал. Недобро оскалясь Избор объяснил.
— Тут теперь другой счет пошел. Они меня обидели. Понимаешь? Меня!
Конь под ним прыгнул вперед.
Они стремительно неслись через темноту, не обращая внимания на то, что было у них под ногами. Это скорее было делом лошадей — смотреть под ноги, а люди смотрели наверх и по сторонам.
Неверный свет луны иногда показывал то, что было впереди и тогда перед всадниками выростала стена деревьев по обе стороны дороги. Деревья стояли плотно, словно жерди в заборе у хорошего хозяина. Кусты перед деревьями блестели от ночной росы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
