на рабочем месте.
— Спасибо, — сухо сказала я и толкнула дверь в кабинет Альбертика.
В кабинете было людно. Кроме начальников всех цехов и отделений, были Герих, Щука, Акимовна, Лактюшкина, Жердий, товарищ Иванов, Марлен Иванович, Васька Егоров, Урсинович, ну и сам Альбертик.
Я тихонько вошла и проскользнула в уголок.
— Лидия Степановна! — громко отметил моё появление Альбертик, — совещание идёт уже час. Вас почему на рабочем месте нету?
— Я была на рабочем месте, — ответила я.
— На территории депо «Монорельс» вас не было, — начал злиться Альбертик, — за вами несколько раз посылали, искали вас везде. Где вы были?
— Товарищ Быков вызывал, — свалила я всё на «опиюса», если что, алиби подтвердит, раз у нас с ним общие делишки.
— А с какой целью товарищ Быков вызывает вас в рабочее время? — вытаращился на меня Альбертик, — он не является вашим непосредственным руководителем!
В кабинете одобрительно зашумели.
— У меня общественная нагрузка! — вскипела я, — Партия возложила на меня обязанности представлять интересы рабочих женщин. Лев Юрьевич вызывал меня на рабочее совещание. По итогам поездки в Москву…
— У вас рабочее место здесь! — заорал Альбертик и так грохнул кулаком по столу, что графин с водой упал и перевернулся, вода разлилась по столу. Лактюшкина и Герих бросились вытирать.
— Скажите это сами Быкову! — заорала в ответ я, — Скажите, что отстраняете меня от участия в собрании «Женщины — на производстве!» и не надо на меня кричать!
— Я вас не отстраняю, не выдумывайте! — психанул Альбертик.
— А почему вы мне тогда это вычитываете? — возмутилась я.
— Я не вычитываю, я спросил, — пошел на попятную Альбертик.
— Ясно, наверное, мы не так поняли друг друга, — прищурилась я.
— Но хорошо, что разобрались, — кивнул Альбертик. — С этим вопросом. Но есть еще один. Именно он послужил основанием того, что мы сейчас здесь собрались малым советом.
Я молчала и смотрела на него, ничего хорошего не ожидая. И предчувствие не обмануло меня.
— Вот заявление от товарища Урсиновича, где он обвиняет вас, Лидия Степановна, в превышении должностных полномочий, саботаже, неисполнении должностных обязанностей…
— А можно ознакомиться с текстом заявления? — спросила я.
— Да, конечно, — кивнул Альбертик, — товарищи, передайте Лидии Степановне заявление. Пусть ознакомится. А затем мы желаем услышать ваши пояснения по каждому пункту.
Мне передали лист бумаги. Я поднесла его к глазам. И тут дверь кабинета распахнулась и вошел Иван Аркадьевич.
Глава 25
— Здравствуйте, товарищи! — Иван Аркадьевич неторопливо обвёл всех пристальным, чуть насмешливым (или мне так показалось), взглядом.
В ответ раздались нестройные приветственные голоса. В основном все пребывали в смущении и замешательстве. Явно обрадовались только Васька Егоров и Марлен Иванович. И, как ни странно, Щука. Хотя эта конформистка вполне могла изобразить на лице радость.
— А в связи с чем собрание проводим? — наморщил лоб Карягин, — Я так понимаю, какое-то внеочередное заседание, да?
— Возникла производственная необходимость… — полным неимоверной усталости голосом начал объяснять Альбертик, который и не подумал встать с кресла и уступить место Ивану Аркадьевичу.
Увидев это Васька Егоров встал и сделал шаг в сторону, намереваясь уступить место, но Иван Аркадьевич не обратил на это внимания, и Ваське уже неудобно было садиться обратно, так что он остался тоже стоять рядом со стулом.
— Альберт Давидович, а разве согласно встречному плану сейчас не должна идти проверка перепробега от нормативного срока службы погрузочно-разгрузочной техники и тягловых агрегатов? Или сверхплановые соцобязательства на эту пятилетку мы уже перевыполнили?
— Но мы… — промямлил Альбертик.
— Как раз вы и должны быть в цехах! Именно сейчас! — отрезал Иван Аркадьевич и так зыркнул на всех, что впечатлительный Марлен Иванович тоже аж подхватился на ноги.
— Иван Аркадьевич! — вскочила Щука, но тот не стал её слушать:
— Так, давайте-ка по порядку, — сказал он и обвёл всех внимательным взглядом. — Первый вопрос…
Все втянули головы в плечи. Я еле удержалась, чтобы не хмыкнуть: сейчас ситуация напоминала класс, где все двоечники и второгодники с замиранием ждут, кого же вызовут к доске.
— Первый вопрос будет к вам, товарищ Иванов.
Эдичка заёрзал на стуле.
— Товарищ Иванов, а расскажите-ка нам, как же это так получилось, что Ленинская комната мало того, что была в ненадлежащем состоянии, так вы туда делегацию из тракторного потащили⁈
В кабинете наступила тишина, а Эдичка взбледнул и попытался провалиться на месте.
— Я жду ответ, — на лице Ивана Аркадьевича заходили желваки.
Эдичка что-то промямлил невразумительное.
— А в газету кто информацию слил?
Товарищ Иванов подскочил и вытянулся в струнку:
— Н-н-не знаю…
— То есть, вы хотите сейчас сказать, что до сих пор так и не выяснили, кто направил информацию в газету? — свистящим шепотом гневно спросил Иван Аркадьевич.
Вряд ли Эдичка хоть что-то хотел сказать, сейчас он напоминал крайне изумлённого суслика. Грустного и изумлённого.
— Лидия Степановна! — внезапно развернулся Карягин ко мне, — объясните теперь вы мне ситуацию. Почему на вверенном вам участке такой бардак происходит⁈ Куда вы, как начальник, смотрите⁈
— На моём участке все нормально, — ответила я, стараясь, чтобы в голосе не проскользнуло злорадство, и сразу наябедничала. — Направление, которое возглавляет товарищ Иванов, перевели под руководство товарища Герих.
Все взгляды скрестились на Герих.
Ну а что! Не надо было мой кабинет захватывать. Получай фашист гранату, как говорится.
— Тамара Викторовна? — тон Ивана Аркадьевича не предвещал ничего хорошего.
Герих позеленела и тяжело поднялась:
— Товарища Иванова только перевели от Горшковой и я не успела…
— При мне в газетах ничего такого не писали, — перебила я Герих.
— Но это ваш результат, который… — вскричала Герих.
— Тихо! — рявкнул Карягин и Герих заткнулась на полуслове, подавившись фразой.
— Напишите объяснительную, — он кивнул на Герих и перевёл взгляд на Эдичку. — Оба. Сегодня же.
Те усиленно закивали, словно китайские болванчики.
— Дальше, — тяжелый взгляд Ивана Аркадьевича прошелся по собравшихся и остановился на Акимовне. Та торопливо подхватилась, расправляя складки юбки.
— Валентина Акимовна, — сказал он, — теперь вы объясните мне, а что у нас по базе отдыха в Орехово?
— Всё хорошо у нас там, — замямлила та.
— А почему тогда её под снос определили, раз так хорошо там всё?
Акимовна вскочила и прижала руку к сердцу.
— Вы мне тут, Валентина Акимовна, умирающего лебедя не изображайте! — вызверился Карягин, — если сердце болит — уходите на пенсию, здоровье беречь надо! Мы тут насильно никого не держим!
Акимовна попыталась что-то возразить, но Ивана Аркадьевича уже понесло:
— Как вы пропустили нормальную базу отдыха под снос по документам⁈ Как⁈ Я вас спрашиваю⁈ Если там всё нормально! Вы что, документы подписываете и вообще их не проверяете⁈ Под наркозом подписываете, да?
— Это не я подписывала! — пискнула Акимовна.
— А кто⁈ Пушкин подписывал⁈ Лермонтов⁈
— Н-н-нет…
— А кто⁈
— Антонина, из отдела кадров, — пролепетала Акимовна, — Её в комиссию привлекли.
— Так! — Карягин развернулся и вонзил взгляд в Щуку:
— Капитолина Сидоровна! Ваш человек подписал акты⁈
— Иван Аркадьевич, я руковожу отделом кадров, и учётом материальных ценностей не занимаюсь, — с достоинством изрекла Щука и бросила торжествующий взгляд на Акимовну.
Ту аж подбросило на месте:
— Но это ваша сотрудница! Ваша!
— Ну и что?
— Тонька акт подписывала!
— Ну и что?
— Тихо! — опять рявкнул Карягин, — базар тут не надо устраивать! Кто кого перекричит. Почему мне звонят с ОБХСС и вопросы задают? Хорошо, что у меня там знакомый, придержали пока материалы. Вы чем думаете⁈ Обе чем думаете⁈
Щука и Акимовна молчали и бледнели всё больше и больше.
— Объяснительные. Обе, — внезапно успокоившись, велел Иван Аркадьевич.
Пока они орали друг на друга, Лактюшкина переглянулась с Жердий, и они тихонечко встали и застыли, стараясь не отсвечивать.
— Еще вопрос, — скрипнул зубами Карягин в сторону Щуки, — что у нас с путёвками в санатории? В объяснительной не забудьте написать.
У Щуки заалели уши, но она промолчала.
— Дальше, — Карягин обвёл оставшихся глазами и остановил взгляд на Урсиновиче:
— А вы, насколько я понимаю, новый работник, Урсинович?
— Да. Я — Виктор Алексеевич, — с достоинством представился тот.
— И вы у нас заместителем работаете, да?
— Да, вникаю, так сказать в дела, — несколько натужно хохотнул он.
— А скажите мне, Виктор Алексеевич, как вас угораздило непроверенный отчёт с ошибками самому Гриновскому отправить?
— Отчёт составляла Горшкова! — с оскорблённым достоинством ответил Урсинович и изобразил вселенскую обиду. — И если она непрофессионал, то почему вы мне вопросы задаете? С неё и спрашивайте!
— Спрошу! И с неё спрошу, — согласился Иван Аркадьевич, и я почувствовала, как холодок прошел по позвоночнику. — Но сейчас я разговариваю с вами. Извольте встать!
В конце он рявкнул
