– Не берусь судить, волнует это вас или нет, я пришла лишь сказать, что Макс уехал, полный решимости попасть в самое пекло. Он в таком настроении, что пойдет навстречу любой опасности. Он покончил со всеми своими делами в Лондоне, и боюсь… да нет, я просто уверена, что он не надеется вернуться живым.
– Боже правый! – воскликнула Эйнджел, отворачиваясь, чтобы незнакомка не видела ее отчаяния. – Почему вы так решили? Откуда вы это знаете?
Смуглянка помедлила, потом заговорила:
– Я знакома с Максом давно и научилась… понимать его. Его нисколько не трогает потеря титула, но он потерял что-то иное, намного более драгоценное для него. И он считает, что долг перед страной, его честь – это все, что у него осталось.
Да эта женщина – любовница Макса! – внезапно осенило Эйнджел. Она повернулась, чтобы осмотреть ее повнимательнее. Красивая, утонченная, с сильным характером. Макс доверял ей.
Женщина знает Макса давно, может быть, годы, а она познакомилась с ним совсем недавно. Ах, если бы…
– Миледи, – торопливо продолжала между тем незнакомка, – Макс покинул Лондон всего несколько часов назад. Если погода будет хорошая, он уже завтра рано утром сядет на корабль. Я уверена, что никто не сможет уговорить его не вступать в армию, но вы можете сделать так, чтобы он отправился на войну с легким сердцем, зная, что ему есть зачем вернуться к нам. К вам. – Женщина повернулась лицом к двери.
– Не задержитесь еще на минутку, мадам? Я хотела спросить…
Смуглянка покачала головой.
– Я больше ничего не могу вам сказать, я вообще не должна была приходить сюда. Это не принято.
Эйнджел была совершенно выбита из колеи, но недаром говорят, что воспитание – великая вещь.
– Ну что ж, я благодарю вас за предупреждение, – сказала она размеренно. – Я понимаю, как трудно было вам прийти сюда, может, даже больно. Я вам благодарна и постараюсь с толком распорядиться тем, что узнала.
– Только ради этого я и пришла. Благодарю вас, миледи. – Женщина на мгновение задержалась в дверях. – Да благословит вас господь, – сказала она тихо и исчезла.
Эйнджел сама не поняла, как это случилось, что она сидит в кресле и смотрит в стену. Ей вдруг стало жарко. Она попыталась встать, однако ноги ее не держали. Ну нет, не время поддаваться слабости! Она может потерять человека, которого любит. Надо ехать за ним! Нельзя терять ни минуты! Если она выедет прямо сейчас, можно еще успеть добраться до Дувра, прежде чем он взойдет на корабль.
Эйнджел удалось наконец встать и дотянуться до сонетки. Она приказала подать карету. За окнами темно, дождь, вряд ли она уедет далеко по такой погоде, но ждать рассвета Эйнджел не могла. Она поедет прямо сейчас. И будет молить Бога, чтобы послал на Дувр неблагоприятный для плавания ветер.
– Пенроуз!
Макс не обернулся. Он ненавидел теперь это имя, но в Лондоне пока не знали, что оно больше ему не принадлежит. Завтра он подпишет необходимые бумаги, вот тогда об этом узнают все. Он продолжал идти, высматривая кеб, чтобы доехать до Сити.
– Эй, Пенроуз! – уже настойчивее позвали его. Макс повернулся и оказался лицом к лицу с человеком по фамилии Эдли. Они были членами одного клуба.
– Ты слышал новость? – возбужденно проговорил Эдли:
– Нет. А что за новость?
– Состоялось сражение. Все кончено, герцог разбит.
– Да ты что! – вскрикнул Макс.
– Страшный разгром, говорят. Ужасный. Настоящая мясорубка. Хотя чего еще можно было ожидать, с такой-то армией, собранной наспех. По-моему, ты тоже из тех, кто считал герцога непобедимым. Что ж, теперь тебе придется признать, что…
– До свидания, Эдли. – Макс круто развернулся и зашагал размашистым шагом, испугавшись, что залепит ему пощечину. Эдли известный недоумок, он мог все перепутать. Да и вообще, в Лондоне полно людей, всегда готовых оклеветать Веллингтона.
Мысль о мясорубке – вот что угнетало Макса. Он видел такое на Пиренеях, видел груды трупов, над которыми роились мухи. Он хоронил своих друзей. Мясорубка.
Если это правда…
Запустив пальцы в волосы, Макс громко выругался, не обращая внимания на оглядывающихся прохожих. Что же теперь делать? Он должен был находиться там, стоять плечом к плечу с товарищами. На душе стало пусто. Никому не нужный солдат – вот кто он.
– Сэр? – Это был Рэмзи, с которым они договорились встретиться. – Сэр, вы слышали?
Макс повернул к нему бледное лицо.
– Да, Рэмзи, – ответил он сдержанно. – Слышал, но не верю.
– Чему? – удивленно спросил Рэмзи.
– Эдли сказал мне, что Веллингтон разбит.
– Враки! – закричал Рэмзи. – Врет он все!
– Дай бог, чтоб ты оказался прав, Рэмзи.
– Я уверен, что так оно и есть, сэр. И вот еще что…
– Что?
– Вас баронесса разыскивала, сэр. Что-то очень срочное. Со вчерашнего дня ищет.
Макс глубоко вздохнул.
– Ну что ж, заеду-ка к кузине, все равно пока делать нечего, – с горечью сказал он и зашагал в направлении Беркли-сквер. Дойдя до угла, он остановился, бросил через плечо: – Жди меня в клубе через час, Рэмзи, – и пошел дальше.
Эйнджел. Эйнджел хотела его видеть. Срочно. Зачем? Ведь они расстались чуть ли не врагами.
Макс прибавил шагу. Какой толк гадать, когда через несколько минут он будет в Роузвейл-хаусе. Там все и узнает.
Он не скажет ей о том, что узнал. Просто не сможет. Она ужасно расстроится, узнав, что герцог потерпел поражение. Не хочет он быть вестником, принесшим дурную весть. Надо постараться вести себя нормально, как обычно.
Макс прыснул, хотя ему было совсем не до смеха. Что значит это «как обычно»? В его отношениях с Эйнджел «как обычно» означает ссору. А сегодня не такой день, чтобы ссориться.
Парадная дверь распахнулась мгновенно, не успел он ударить дверным молотком.
– Милорд! Сэр! – По смятенному виду дворецкого можно было заключить, что новость до него дошла:
– Я больше не лорд Пенроуз, – спокойно сказал Макс, входя в холл и отдавая дворецкому свою шляпу. – Как я понял, леди Роузвейл хотела меня видеть?
– Да, милорд, то есть нет, милорд, то есть… – Дворецкий умолк, тиская в руках шляпу Макса.
– Что с тобой такое, Уиллет? – раздраженно спросил Макс. – Может, перестанешь мять мою шляпу?
Дворецкий растерянно отложил шляпу, открыл рот, но из него не вырывалось ни звука.
На втором этаже послышались голоса, кто-то ругался.
– Да что происходит, Уиллет? Ну-ка говори, быстро!
Окрик подействовал.
– Ее милость, сэр, – пролепетал дворецкий, – она… ночью… уехала!
Глава девятнадцатая
– А теперь, леди Шарлот, может быть, вы объясните мне, что случилось?
Макс не собирался любезничать со старухой, которая не скрывала, что ненавидит и Макса, и всю его родню, и согласилась поговорить с ним только лишь потому, что исчезла Эйнджел.
