дома у Леноры, думала о последнем принятом решении. Я не сказала об этом подруге. Просто потому, что была ещё не готова. Мне бы настроиться на разговор с Маттисом. Уже было бы хорошо.
– О, боже, нет-нет, стойте! – завопила Ленора, подбегая к девочкам, когда я вышла из комнаты, переодевшись.
Зал дома наполнился топотом убегающих детей и моим смехом. Мы поймали их за косметикой. Господи, они и вправду разукрасили свои лица. И выглядело это очень комично. Особенно, когда Ленора топала от возмущения над своей косметикой.
– Только я избавилась от поедания своей косметики братьями, как тут, у меня появилась дочь хуже их вместе взятых, – истерически рассмеялась подруга, собирая всю косметику в берёзовом вечернем платье, сидевшее на её фигуре просто умопомрачительно. Открытые плечи, длинная юбка-русалка и клатч под оттенок платья.
Ленора обернулась и поймала меня взглядом. Её рот раскрылся от удивления. Подруга завопила, подпрыгивая на месте. Так громко и неожиданно, что Найл высунул голову с ванной, где брился, а я смущенно заерзала, улыбаясь искренности реакции.
– Черт возьми, детка, – выдохнул Найл с пеной для бритья на лице, – Ты же меня напугала.
– Нет! Найл, ты посмотри! – Нора, подбежав ко мне, взяла за руку и покружила в гостиной, – Маттис точно встанет на колено, – подмигнула Ленора, а у меня внутри все сжалось.
Я знала этот взгляд, которым одарила меня подруга. Это значило, мне нужно ждать чего угодно. И Нора точно знала чего.
– Не преувеличивай, – поджала губы, – Ты тоже шикарна.
– Знаю, но это платье…оно…просто слов нет!
– Да, шикарно выглядишь, Андреа, – подтвердил Найл и скрылся обратно в ванной.
Мы с Ленорой уже готовы, когда Найл только собирался. И почему мужчинам так легко это даётся?
Ленора в знак подтверждения своих слов, повернула меня к овальному зеркалу во весь рост, возле камина. Я взглянула на свое отражение, и поняла, что подруга права. Я выглядела бомбически! Девочки из балетной студии, подарили мне его в знак нашего грандиозного выступления. Оно было из дорогого мягкого фатина в бежевом цвете, подчеркивающем силуэт, на котором были мелко вышиты дикие розы в розовых оттенках. Открытые плечи! Конечно, я и до этого привыкла оголять плечи, но это впервые на таком большом мероприятии, что конечно заставляло волноваться.
Шрамы стали моими доспехами. Они не были для меня уродством, как раньше. Рубцы стали чем-то большим. Я их больше не отвергала.
У платья рукава епископа, широкие, что сокращались ближе к кистям руки. Длинная и пышная юбка. Хотя…юбкой её назвать трудно. В ней два выреза по бокам во всю длину, что оголяли бедра. Довольно впечатляющее зрелище, но мне нравилось.
Волосы, которые уложила для меня Леноры, собрала в мальвинку. А макияж нам сделали мастера. Мы с подругой просто сияли. Улыбаюсь самой себе, чувствуя, насколько сильные ураганы бушевали внутри.
– Мы прекрасны, – тихо прошептала, обнимая подругу.
Ленора приобняла в ответ. Тина и Софи выбежали из своего укрытия с провинившимися глазами, сейчас подведенными подводкой, что заставило рассмеяться.
– Знаешь, мой брат разрушит дом вместе с ними. Точно говорю! – подняла Ленора ладони в капитуляции.
Её брат, Логан, должен присматривать за девочками, пока мы будем на вечере. Логан был из тех типов парней, про которых можно смело говорить: «ветер в голове, а мозги на кончике члена». Хотя с детьми он был всегда ответственен, но это не отменяло его ветрености ко всему остальному.
– Думаю, все обойдётся, – подошла к Тине, села на корточки и пригладила выбившуюся прядь волос.
– Так, я надеюсь, Ленора окажется не права, и вы не разрушите этот дом, верно?
– Верно, – кивнула, улыбаясь дочь.
– Хорошо, тогда, люблю тебя, – поцеловав её, встала, услышав сигнал снаружи.
– Это Маттис, – оповестила Ленора, выглядывая в окошко, за которым уже село солнце, а потом она перевела взгляд на мужа, что только вышел из ванной, – Боже, ты ещё не готов? Маттис уже приехал! – завопила она, размахивая руками в стороны.
Да, она была немного эмоциональной. Хотя нет…не немного.
– Логана ведь все равно нет, – выступил в свою защиту Найл.
– Вообще-то, я уже здесь, – появился в гостиной наш няня на сегодняшний вечер.
Он помахал нам, растягивая свою белоснежную улыбку. Тина и Софи кинулись на него, громко рассмеявшись.
– И я тоже, – позади появился Маттис, и сердце ухнуло в желудок.
Так было последние несколько дней. Каждый раз в горле образовался ком, как только понимала, что нужно будет поговорить.
Его взгляд нашел меня, и он подошёл ближе, срывая мимолётный поцелуй с губ.
– Выглядишь супер.
– Спасибо, ты тоже ниче так, – улыбнулась, немного успокаивая себя.
За малые минуты дом наполнился шумом. Смех детей и крики Леноры, искавшей галстук Найла. Логан не переставал донимать сестру, играя на её нервах, за что получил каблуком в живот. Нам с Маттисом оставалось лишь наблюдать за всем, прислонившись к дивану.
– Где моя сумочка? – кричала Ленора.
– Это, который бермудский треугольник? – ответил Логан, играя с девочками среди построенных из подушек замков, – Заглянешь, и тебя засосет в глубину, где черт себя потеряешь? – усмехнулся парень.
– Где мой одеколон? – выкрикнул со второго этажа Найл.
Если кратко, такими темпами, мы опоздали на минут двадцать, и когда машина Маттиса, которую он недавно забрал с ремонта, остановилась у театра, вечер уже начался.
Маттис открыл мне дверь и протянул локоть, и я волнительно приняла его жест.
Сегодня для меня с моими девочками был важный день. От этого зависела их судьба. Если получится, мы будем официальной труппой театра.
– Ты волнуешься, – заметил Маттис, когда с друзьями подошли к массивным длинным дверям театра, выполненным в викторианском стиле с нотками современного дизайна, и это невероятно гармонировало между собой.
– Немного, – делаю глубокий вдох.
– Всё будет окей, не парься, – поддержала Ленора.
Двери открыли парни, стоящие на входе. Как только вступили за порог, нас окутала приятная мелодия и запах чего-то нового. Всё было таким габаритным, что приходилось поднимать головы, чтобы разглядеть потолки, разрисованные от руки.
– Как красиво, – мечтательно вздохнула Ленора позади, и я полностью солидарна с её мнением.
Внимание привлек огромный портрет, висевший на стене в фойе. На нем была изображена девушка. Светлые, почти белоснежные волосы и такое же белоснежное личико. От картины так и веяло невинностью. Девушка была в балетном костюме, среди дюжины белых и розовых гортензий, а в руках её пуанты, ленты которых спадали в пол. Портрет завораживал, заставляя задержать дыхание и вглядываться в голубые глаза. В них было так много чувств. В одну секунду, я видела яркое солнце, счастья и улыбку. В другую, любовь и
