не догадывается, как ей повезло, что Несс ее мама. И подумать только, она сделала все это в семнадцать лет.
— Хорошая женщина.
— Да. — Где она сейчас? Сидит за столом напротив какого-то парня из «Тиндера»? Смеется над его несмешными шутками? Или она действительно одна? Смотрит в окно какого-то ресторана, гоняя еду по тарелке и считая дни до того момента, когда наконец сможет покинуть город и вернуться к своей жизни в Маниту-Спрингс?
Ужин прошел замечательно. Джордан и Хейван доминировали в разговорах, а мы с Алексом вносили свой вклад, когда это было уместно. Наблюдая за Хейван в кругу моей семьи, я начинаю желать того, чего у меня никогда не будет. Слишком много времени прошло. Я слишком много пропустил.
Но мне бы хотелось, чтобы Хейван жила поближе. Хотел бы, чтобы она осталась в городе. Моя семья — ее семья — любит ее. Она — Норт.
Джордан и Хейван в десятый раз обнимаются у машины. Они обменялись номерами и договорились пообедать в ближайшее время.
— Джордан предложила мне работу хостес, — говорит Хейван по дороге домой.
— Правда? Они зарабатывают много денег. — Я не решаюсь сказать то, что у меня на уме, и задаюсь вопросом, думает ли Хейван о том же.
— Знаешь, я планировала этой весной поступить в муниципальный колледж в Денвере, но... — Она ковыряет свои ногти. — Что, если я останусь здесь? Я могла бы работать и копить деньги.
— А как же учеба?
— Мне не нужно идти в колледж. Мама никогда не училась, а она успешна.
Это напоминание пронзает меня насквозь. Я упивался до смерти в Гарварде, а Ванесса в это время растила нашу дочь.
— Думаю, для твоей мамы важно, чтобы ты получила образование.
— Ладно, — растягивает она. — Но это моя жизнь. Не ее. Если она хочет вернуться в колледж, пусть идет. Почему я должна жить ее мечтой?
Я открываю рот. Закрываю его. Открываю снова. Затем решаю, что у меня нет адекватного ответа, и закрываю рот.
— Я могу взять паузу на год. Работать, копить деньги.
— Я знаю, что твоя мама хочет забрать тебя обратно в Маниту-Спрингс.
Она пожимает плечами, ее взгляд устремлен в окно.
— Может, ей пора задуматься о том, чего хочу я?
— И чего ты хочешь?
— Я хочу остаться с тобой. — Она поворачивается ко мне, как бы оценивая мою реакцию.
Изображаю непринужденность и невозмутимость, хотя в животе у меня бурлит от беспокойства.
Я не буду вступать в перетягивание каната с Ванессой из-за Хейван. И все же чувствую, что назревает неизбежная буря.
ГЛАВА 17
Ванесса
Мне понадобилось три попытки, чтобы вставить ключ в замочную скважину на входной двери, держа в одной руке туфли. У меня хватило ума снять обувь в лифте, чтобы никого не разбудить.
В квартире темно, за исключением фойе, и я задаюсь вопросом, оставил ли Хейс свет включенным для меня. Даже сильно подвыпившая, я принимаю к сведению этот заботливый жест.
На цыпочках иду на кухню за стаканом воды, свободной рукой нащупывая путь в темноте. Света от кухонных приборов достаточно, чтобы найти холодильник, не ударившись о...
— Ты дома.
Крик ужаса застревает у меня в горле. Туфли летят куда-то в темноту, а когда я оборачиваюсь, то врезаюсь бедром в столешницу.
— Ай, черт!
— Черт, прости. — Хейс появляется в поле зрения из того места, где прятался. — Я думал, ты меня видела.
Сгибаюсь пополам, потирая места ушиба на бедре, удивляясь, что могу чувствовать боль будучи в стельку пьяной. Утром будет гораздо больнее.
— Видела тебя? Я не северный олень, черт возьми.
— Олень?
— Да. Как у Санты... олени. — Боль немного утихает, позволяя мне встать прямо. — У них отличное зрение.
Вся комната взрывается ярким светом. Я щурюсь и держу один глаз почти закрытым, чтобы заслонить половину света. Когда мои глаза фокусируются, а мозг подхватывает информацию, я ясно вижу Хейса. У меня отпадает челюсть при виде того, что на нем нет ничего, кроме пары пижамных штанов. Он двигается к холодильнику, и, словно в замедленной съемке, я наблюдаю, как напрягаются и расслабляются мощные мышцы его живота, плеч и рук. Он достает стеклянную бутылку воды, откручивает крышку и протягивает ее мне.
— Пей.
Когда я не сразу беру бутылку — потому что, о боже, этот пресс, — парень прочищает горло.
— Кажется, ты хотела пить.
— Да, хочу, — говорю я, следуя взглядом по полоске темных волос ниже его пупка вниз, к...
— Несс.
— Хм?
Мой взгляд устремляется вверх.
— Вода. — Он снова протягивает бутылку.
— Да, спасибо. — Я хватаю бутылку и пью с такой жаждой, что холодная жидкость проливается изо рта.
Он наблюдает за мной с искрой юмора в глазах, пока я пью.
— Осторожнее, иначе получишь...
— Уф! — Я хватаюсь за лоб, когда боль пронзает лобную долю.
— ...заморозку мозга.
— Да. Очень вовремя. Спасибо.
Он копается в шкафу позади меня, пока я пью воду маленькими глотками.
— Как прошел ужин? — спрашиваю я. — Хейван в порядке? Я не получала никаких сообщений. Полагаю, отсутствие новостей — это хорошие новости.
Хейс берет меня за руку и кладет мне на ладонь две таблетки обезболивающего.
— Возьми.
— Знаешь, я и раньше пила алкоголь. — Я морщу нос. — Напивалась. Выпивала? Почему ни одно из этих слов не звучит правильно?
Он хмурится, но не сердито, а скорее как обычно, буднично.
— Я знаю. Я был с тобой, когда ты впервые напилась.
Воспоминания нахлынули так отчетливо, словно это случилось вчера. Как и все чувства, которые пришли вместе с ним.
— Точно. На домашней вечеринке у Рэймонда Келлера.
— Я же просил тебя не налегать.
— На вкус это был фруктовый пунш!
Он тихонько хихикает.
— В тот вечер ты попросил меня выйти за тебя замуж.
Я грустно улыбаюсь при воспоминании. Мне было так плохо, что я думала, что заблюю всю его машину. Он отвез меня домой, пробрался в мою спальню и обнимал меня, пока я не заснула.
— Не думал, что ты вспомнишь.
Я поднимаю бровь.
— Ты надеялся, что я не вспомню.
Положив руки на край столешницы, он переносит свой вес, заставляя напрячься все тугие мышцы плеч и груди.
—
