Я поднимаю на него глаза, и, видя в его взгляде, всё то, что итак прекрасно считала, злюсь ещё больше.
— Оставь свои издёвки и нравоучения, для девочки, с которой ты так мило беседовал, — шиплю я, благо общий гомон и музыка заглушают наш разговор. — Герман, наш… мой хороший знакомый, и ты бы мог…
— Ты ревнуешь? — никак не реагируя на всё мою гневную тираду, спрашивает Руслан, и я вдруг замечаю, озорные искры, мелькнувшие в его глазах, и даже ямочки, что заиграли на его щеках под тёмной щетиной.
Ему смешно. Ему весело. И это меня заводит ещё больше.
Я дёргаю свою руку, намереваясь гордо послать его нахрен.
Но Руслан, всё так же улыбаясь, сжимает пальцы сильнее, и мягко притягивает меня к себе. Второй рукой, не смотря на причёску, крепко прихватывает меня за шевелюру, так чтобы я не смела, дергаться, и смотрела на него. И со стороны может показаться, что мы не в меру пылкие влюблённые, которым публика вокруг нисколько не мешает, проявлять чувства. На самом деле, меня только она и сдерживает, чтобы не вцепиться в лицо Руслана, так меня злит его поведение. Сама не понимаю, что со мной, но сейчас видеть его не хочу, но он меня не отпускает.
— Не переживай, царица, так качественно трахать мне мозг, и поднимать мой член можешь только ты, — как всегда, в своей манере говорит Руслан, и ухмыляется, видя как меня смущают его высказывания.
— Или ты переживаешь, что я так не вовремя появился, перед твоим хорошим знакомым, и не дал тебе соврать, что ты всё ещё имеешь отношение к своему муженьку? — а вот это уже сказано без веселья.
И я знаю, что эта тема для него особенно болезненна.
Его особо уязвляет то, что я его стесняюсь. Я и сама стараюсь побороть в себе эти чувства неловкости, ведь я выбрала его, тогда почему стесняюсь?
— Нет, нет, Руслан, дело не в этом, просто… — начала я оправдываться. Мой накал значительно снизил его холодный взгляд. Он проницателен и никакими уловками его не обманешь.
— Просто, что? — он не давал ни шанса, чтобы оправдаться.
— Просто, ты бы мог действовать деликатнее, находить более благозвучные выражения…
— Терпеть не могу этих подмазываний, — ответил он, — тем более что смысл от этого не меняется.
— Хорошо, я поняла, — я поджала губы, стремясь закончить этот разговор, тем более, что на нас стали обращать внимание.
— Что ты поняла, царица, — не отставал Руслан, он явно завёлся, и не ждал такой скорой моей капитуляции.
— Руслан, я устала, и хотела бы выйти на свежий воздух, — проговорила ровно. — У меня кружится голова.
Это был запрещённый приём. Не так я уж и устала. Да ныли ноги, немного спина. В общем, я была в порядке. Физически. Но морально.
И я снова напоминаю себе, что я выбрала его. Выбрала таким, какой он есть. Со всеми его достоинствами и недостатками, но как же порой хочется зарядить ему по лицу, прямо руки чешутся. Почему нужно быть таким упрямым?
Руслан смерил меня оценивающим взглядом, словно диагностику проводил, и заодно проверял, не вру ли я.
Его руки разжались.
— Воды? — спросил он, видимо поверил.
— Нет, спасибо, просто выйдем отсюда, — я покрутила головой, ища направление, где выход.
Руслан ещё раз оглядел меня, уже тяжёлым недовольным взглядом.
— Пошли, — он приобнял меня за плечи, и повёл совсем в противоположную сторону, о той о которой я думала.
И проходя мимо всей этой толпы, я снова ловила на себе, заинтересованные взгляды, и снова меня это раздражало. Возможно, я сама в этом виновата, и будь я немного спокойнее, не накалена, его поведением, своей ревностью к нему, то смогла бы отпустить это всё. Но я уже не могла, и когда мы, наконец, вышли, на улицу, я резко передёрнула плечами, скидывая его руку.
— Когда мы поедем домой? — и вопрос мой звучал тоже резко, но мне уже было всё равно. Мне осточертел этот бал тщеславия. Все эти разряженные девицы. Эти осуждающие взгляды. Люди, которые хотят казаться другими, прикрываясь личинами богатства и успеха, а самих только и интересует чужие тайны. Девицы эти, что в свои скромные года, уже настолько прожжённые профессионалки, что мне в свои тридцать пять, стоит у них поучиться. И Руслан, больше всего он сейчас раздражал меня, потому что видел, что мне некомфортно, но даже не стремился меня успокоить. Он просто не умеет. Он не способен на эти чувства. И это я тоже знала о нём, когда соглашалась быть рядом. И я себя тоже раздражала, потому что не осталось во мне сейчас не капли последовательности, и рассудительности. Хотелось рвать и метать. Кричать всем вкруг про свои обиды. Но я держала себя в руках, из последних сил, потихоньку капая ядом на мужчину, которого, несомненно, любила, но сейчас также легко и ненавидела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Руслан тоже не отличался сейчас хладнокровием. На его щетинистых щеках ходили желваки от сдерживаемого раздражения. Глаза убивали любого, кто попадался в поле зрения. Он был напряжён, и хмур. И в этом была виновата я. Я это осознавала прекрасно.
Мне стоило бы сыграть в покладистую, и нежную кошечку. Улыбаться и заглядывать ему в рот. Почти так я и вела себя с Виком. Ну, пусть не так, и не наиграно, но я никогда не позволяла себе выяснять отношения на людях. А сейчас мне было всё равно. На всё эту шумиху вокруг. Всё равно, что завтра напишет пресса. На то, что мой мужчина смотрит на меня волком, и возможно жалеет, что связался со мной. Меня интересовали только свои желания, и они все сходились на том, что мне, во что бы то, ни стало, нужно отсюда уйти.
— У меня запланировано ещё пару встреч, — ответил Руслан, замерев рядом напряженной скалой.
Вот что ему стоит проявить немного нежности ко мне. Сделать скидку на моё положение. Попросить. Я бы тут же оттаяла, но нет, упрямство родилось вперёд нас.
— Прекрасно, — мой голос просто искрит, если бы здесь была бы солома, всё бы полыхало вокруг, — замену мне ты уже нашёл, я пожалуй…
Договорить я не успевая, потому что Руслан хватает меня, совсем не деликатно, за предплечье. Я от неожиданности взвизгиваю.
— Пойдем, провожу до машины, — цедит он, и, не дожидаясь ответа, ведёт меня на парковку.
— Мне больно, — шиплю я, еле поспевая за его размашистым шагом, в своих туфлях.
Руслан хватку ослабляет, потом и вовсе, перехватывает меня за талию, и подсекает ноги, и подхватывает меня на руки.
Я только и успеваю схватить его за шею, и оглянуться. Нас провожают камеры телефонов и десятки изумленных глаз.
— Не хуй было эти туфли пялить, — ворчит он, обжигая горячим дыханием моё щеку.
Видно, что ему нелегко, я всё же не пушинка, но он бодро шагает, и мне надо признаться очень льстит этот жест. Мне приятно в его руках. Надёжно. И чувство вины, начинает потихоньку просачиваться через многослойное раздражение.
— Разве дело в туфлях, — выдыхаю я.
— Вот и я думаю, что ты через край хватаешь, царица, — пыхтит Руслан.
— Я? — уровень моего бешенства опять шкалит, и я дергаюсь в его руках. — Отпусти меня!
— Да, твою мать, Вика, — рыкает Руслан, и неуклюже спускает меня с рук. — Ты края-о видишь?
— Да иди ты знаешь куда, — мой голос дрожит от ярости. — На себя посмотри!
Меня разрывает от желания наорать на него, и высказать очевидное, но его опешившее лицо, хоть немного удовлетворяет мои коварный планы, и я, ограничившись только этим, разворачиваюсь, и в несколько шагов преодолеваю расстояние до машины.
Антон смотрит на меня с подозрением, когда я сажусь одна.
Он делает знак, застывшему на парковке Руслану.
Краем глаза вижу, как тот машет в ответ, и только тогда мы трогаемся. И меня накрывает откатом.
Я и сама не понимаю, что на меня нашло. Почему так разозлилась?
Вместо ярости, я чувствую какое-то опустошение, и усталость. В уголках глаз, собираются слёзы, и сдержать их я не в силах.
Я чувствую себя идиоткой, и от этого ещё горше.
— Может водички, Виктория Сергеевна, — говорит Антон, озабочено поглядывая на меня в зеркало.
Я в ответ только верчу головой, и громко всхлипывая, прячу лицо в руках. Что я натворила? Я взрослая, уверенная в себе женщина. Уравновешенная. Была.
