поощрить за это и поддержать в трудную минуту. Он ведь ей нравится? Нравится. Почему бы не попробовать любовь с более зрелым мужчиной.
Глава 7
м
Глава 7
Дмитрий никак не мог отойти от потрясения после встречи с Алёной. В день развода он появился возле здания загса за десять минут до назначенного времени. Из-за того, что между ними не имелось имущественных претензий друг к другу, а дети уже совершеннолетние, им предстояла чисто формальная процедура. Увидев жену, идущую по улице, он инстинктивно рванул ей навстречу и по привычке хотел обнять. Дмитрий ощутил, что не просто рад её видеть, а жутко соскучился по ней. Прежде так надолго они не расставались, а тут целый месяц ни общения, ни встреч. Алёна выглядела отдохнувшей. Непривычная короткая стрижка ей очень шла, придавала немного хулиганский и слегка залихватский вид. Удивительно, но к этому удалому виду отлично подходили классическая узкая юбка с жакетом из серо-голубого габардина и шелковая белая блуза. Алёна редко надевала юбки и платья, хотя женственная одежда красила её необыкновенно. Этого костюма раньше у неё не имелось, вероятно, купила уже без него, и это немного расстраивало, но больше всего он опешил от ледяного взгляда жены. Увидев его раскинутые для объятий руки, словно острым лезвием, полоснула взглядом, останавливая на полпути. Ему показалось, что перед ним чужая, незнакомая женщина. Такой Алёна была в самом начале их встречи, до того, как он её покорил, сделал своей, отвоевав в честной битве с Яном. Алёна будто вернулась в то далёкое время, от неё снова веяло не просто холодом, а пронизывающей стужей. Дмитрий не понимал, как всего за месяц он превратился для неё в постороннего человека, но это показывал весь вид бывшей жены. Для него же Алёна осталась близкой и родной, матерью его детей, той с кем он прожил счастливые десятилетия. Разве можно это перечеркнуть? Дмитрий думал, что она немного остыла, отринула обиды, теперь они смогут остаться если не друзьями и соратниками, то хотя бы людьми у которых много общего: дети и прошлые взаимные чувства. Он не собирался бросать её без помощи, всегда готов поговорить и поддержать. Но судя по воинственному настрою, этого ей ненужно. Она проводила между ними черту, полностью разрывала любую связь: не только физическую, но и эмоциональную, и душевную. Дмитрий рискнул уточнить:
– Что это значит? Я не могу к тебе прикасаться? Алён, не надо так себя вести. Я же по-дружески. За время долгого брака мы стали роднее родных и это не изменится. У нас дети, мы никогда не превратимся в чужаков.
Алёна криво улыбнулась, на щеке появилась милая ямочка, делающая лицо моложе.
– Не пойму, ты глупый или наивный? Думаешь, если я не закатывала скандалов, не устраивала разборок, то легко приняла наш разрыв? Спокойно проводила тебя к другой женщине, поаплодировав твоему новому счастью? Считаешь мне небольно? Не понимаю, ты настолько жестокий или тебя волнуют только твои чувства? Да мы остались родителями, но на этом всё. Никаких нас больше нет. Ни видеть тебя, ни общаться с тобой не хочу. Сейчас подпишу свидетельство о разводе, и ты станешь для меня прошлым.
Глядя в потемневшие от гнева глаза Алёны, Дмитрий почувствовал, как закололо в сердце. Он никак не мог нормально вздохнуть. Искренне не осознавал, почему жена не может спокойно принять новые отношения. Почему обязательно становиться чуть ли не врагами? У него к ней остались тёплые чувства, может даже что-то сродни любви. А у неё ничего этого нет? Или из-за обычной женской обиды решила пустить прошлое под откос?
– Я считал тебя умнее, – прохрипел он. Горло сдавило спазмом. – Детям ведь лучше, если их мама и папа после развода поведут себя адекватно. Да и нашим родителям легче принять расставание.
Елена нахмурилась. Прохладный ноябрьский ветер шевелил светлые волосы, рваная чёлка упала на глаза, ставшие тёмно-синими от злости и обиды. Неяркое, но всё ещё щедрое ноябрьское солнце светило в глаза, заставляя жмуриться.
– Будем считать я не настолько умная, как ты предполагал. Нам пора. Быстрее покончим с неприятной процедурой, быстрее разойдёмся по разным углам.
Дмитрий открыл массивную дверь загса, пропуская Елену вперёд. На душе у него творился полный раздрай. Он привык, что Алёна всегда подстраивается под его желания. В начале брака, пока дохода семьи едва хватало на малышей, на ремонт старенького дома, на коммуналку и продукты, его хотелки ограничивались дорогой удочкой, хорошим парфюмом или запчастями на «жигуль», подаренный отцом. Даже эти хотелки пробивали их бюджет, но поворчав, Алёна всё-таки потакала ему. Видя, как он радуется, старалась сделать приятное, считая, что они выкрутятся. И выкручивались же. А он не чувствовал себя обделённым и загнанным в жёсткие рамки домашнего бюджета. Даже на внедорожник согласилась, а он съел все их накопления. Алёна сказала, что раз этот автомобиль его голубая мечта, то пусть покупает, а денег они ещё накопят. Дмитрий тряхнул головой. Больше не накопят. Очередной его неудержимый зуд, стоил их брака. Наверное, он надеялся, что Алёна как всегда поймёт, но на этот раз вышло по-иному. Ему не пришло в голову, что желать другую женщину – не равно жажде заполучить заветную вещь. Этого она не оценит и не простит.
В крохотном кабинете чиновница, задав пару официальных вопросов, зарегистрировала расторжение брака. Дмитрий и Елена подписали документы.
– Свидетельство о разводе получите через месяц лично или через портал госуслуг, – пояснила чиновница.
Бывшие супруги вышли из кабинета. Елена повернулась к Дмитрию.
– Как я уже говорила, будь добр уведомлять меня, если будешь приглашён на дни рождения друзей или родителей, не хочу сталкиваться с тобой.
Дмитрий кашлянул, что-то его голос сегодня подводил, а в груди болезненно ныло.
– Будешь меня избегать?
– Просто нет желания видеть. Зачем мне испытывать неловкость или других ставить в неудобное положение.
– Поговори с детьми, – попросил он. – Объясни им, что я не перестал быть их отцом. Ни Акси, ни Саша не отвечают на мои звонки, не берут трубку.
Алёна хмыкнула.
– Они взрослые люди, я никак не могу повлиять на их решения. Тебе стоит набраться терпения, пока дети не придут в себя и не захотят с тобой пообщаться. Начнёшь на них давить, будет только хуже. Забыл в кого они такие упёртые?
Больше не сказав ни слова, она повернулась и пошла на выход из загса.
– Прости
