был стражником — они самые сильные. Остальные особи послабее, но их слишком много, магией не победить.
За время наблюдений — и нынешних, и предыдущих, — мы выяснили, что у тварей есть иерархия и разделение обязанностей. Стражники охраняют логово, охотники бегают за пропитанием в Мёртвые земли, есть ещё собиратели — слабейшее звено, которое носит в логово коренья и траву.
Но на этом наше понимание иерархии заканчивалось — остальная часть жизни стаи была скрыта от наших взоров. Кто знает, возможно там, в глубине рудников, ждут новые сюрпризы. Например, ещё одно столь же сильное как стражи звено.
— Рудники очень важны, — сказал я вслух. — От того, сможем ли уничтожить гартхов, зависит процветание Нортейма.
Сайгирсы перестали ворчать и прислушались, а меня пробило на разговоры. Я начал объяснять монстрам что к чему.
Рассказал как и когда в наших рудниках появились гартхи, как с ними в какой-то период справлялись. Упомянул все последствия этого соседства и все выгоды возвращения рудников.
Зачем? Я хотел помощи. Хотя бы намёка или знака! Ведь сайгирсам, как обитателям Пустоши, явно известно о гартхах больше, нежели мне.
— Уязвимое место. Как полагаете, оно есть? Я сегодня применил треть арсенала боевых заклинаний, но это неэффективно. Возможно нужно ударить в какую-то определённую точку? Или есть тип магии, сопротивление к которому у гартхов ниже, чем, например, к молниям и огненным шарам?
Я спрашивал уже напрямую, но звери молчали. Самка так и вовсе ушла.
Она исчезла. Телепортировалась. Вероятно отправилась к Ариадне, но не суть. Без предводительницы разберёмся.
— Что делать, парни? — мой голос прозвучал хмуро. — Что посоветуете?
Монстры не ответили. Но мой разум вдруг зацепился за один элемент, который заставил сильно задуматься.
Та-ак… А ведь интересная мысль.
* * *
В зверинце я провёл часа три. Ещё полтора — в кабинете, разбирая очень старые, связанные с темой рудников бумаги. Глаза уже слипались, голова была ватной, но вместо того, чтобы отправиться в покои и просто лечь спать, я… Да, пошёл в телепортационный зал.
Картина, которую там застал… Ну, в общем-то, как всегда! За одним маленьким исключением — на диване дремала сбежавшая от ворчания самцов и от моих рассказов Сайя.
Ари, как обычно, спала среди подушек, прямо на полу.
При моём появлении монстриха открыла глаза, а я спросил:
— Охраняешь?
Зверюга клацнула внушительной, наполненной огненным свечением пастью.
— Иди, — сказал я спокойно. — Позабочусь.
Сайя посмотрела недоверчиво, но, спрыгнув с дивана, смачно зевнула и исчезла, применив телепорт.
Мы с неугомонной леди остались наедине. Я честно хотел отнести жену в её спальню, но усталость не просто накатила — буквально рухнула на плечи. День выдался поистине безумным, я понял, что отключусь раньше, чем доберёмся до жилого крыла.
Как итог, я сбросил камзол, стянул с Ариадны туфли и подхватил плед, который лежал на подлокотнике дивана. Лёг, укрыл нас обоих и, подтянув жену ближе, отключился. Уснул, ощущая аромат её волос.
Рискованно и зря — этот аромат преследовал всю ночь, вместе с теплом её тела и вспыхнувшим на этом фоне желанием. Вполне естественным и очень даже мужским. Настолько очевидным, что утро началось с хриплого, возмущённого:
— Что-о-о?..
Ариадна
Я понимала, что Морвель — хам, но вот это было уже слишком. Я, конечно, девица, но не до такой степени, чтобы не сообразить!
Я проснулась от того, что куда-то в район моей попы упиралось нечто большое, излишне твёрдое и выразительное. Хотелось верить, что это рукоятка меча или элемент магического жезла, но нет. Это явно было не то.
— Что-о-о?.. — прошипела я.
Сон слетел в миг, в одну секунду.
Я попыталась отодвинуться, но Грей действительно хам, гад и сволочь — он не пустил. Более того, прижал теснее, позволяя прочувствовать всё ещё ярче. От этого соприкосновения даже плотная ткань платья не спасала.
— Ты что творишь? — Новая порция моего шипения.
— Мм-м?
Я снова начала отодвигаться, и хамство Грея достигло пика:
— Правильно, Ари. Поёрзай. Ведь так гораздо проще забыть о том, что ты… моя законная жена.
Ну, знаете. Ну, знаете!
— Что ты тут делаешь? — взъярилась я, не очень-то понимая, где именно нахожусь.
— То же, что и ты. Сплю.
Я уже открыла рот, чтобы обругать его нехорошими словами, но осеклась, сообразив, наконец, что опять уснула возле арки. Снова не рассчитала силы и не справилась с концентрацией разума? Да как же так.
Хвала небесам, моё молчание подействовало лучше любых криков. Грей убрал руку с моего живота, и я наконец смогла отодвинуться от его вопиюще-выпирающих частей.
При этом я стукнулась лбом о камень арки, но не важно.
— Грей Морвель! Да как тебе не сты…
— Абсолютно не стыдно, — перебил муж. Голос прозвучал хрипло. — Ари, знала бы ты, как мне надоело таскать тебя в комнату.
Грей отбросил плед, которым был укрыт, и сел. Я тоже села и уставилась на него хмуро.
— Так не тащил бы. Оставил бы здесь.
— Ну да, конечно, — муж фыркнул. — Слуги, бедолаги, и так не знают что думать, а тут ещё такое. Герцогиня валяется на полу телепортационного…
— Ничего я не валяюсь!
Морвель протест не оценил.
— Ариадна, может хватит? — закатывая глаза, рявкнул он. — Твоя игра в артефактора уже утомила. Далась тебе эта арка! Зачем ты вообще с ней возишься? На что рассчитываешь?
Я повернула голову и, бросив взгляд в сторону упомянутого объекта, поджала губы. А потом застыла — просто между украшенными сложным узором колоннами появилась серебристая пелена.
Она была слабой, едва различимой, но точно не мерещилась. Резкий переход на магическое зрение этот вывод подтвердил.
Перемену заметила не только я — Грей тоже застыл, тоже уставился. Муж даже вскочил и приблизился к пелене вплотную. Тронуть, разумеется, не решился, но смотрел до того пристально, словно пытался прожечь в магической ткани дыру.
— Та-ак, — произнёс Морвель ошарашено. — Ариадна?
Он отлепился от арки и вновь уставился на меня. Смотрел сверху вниз, затем протянул руку, предлагая подняться, но я решила, что мне и на ковре неплохо.
— Ари, — вновь позвал Морвель. — Это что? Это вообще как?
Язвить или изливаться сарказмом я не стала. Вздохнула, напоминая себе, что, невзирая на все размолвки, мы в одной лодке. Ну и ещё — я обещала Морвелю быть хорошей женой.
— Я
