— Может, мне лучше лечь? — невинно уточнила Мейрин.
Юэн откашлялся.
— Да. Так, чтобы тебе было удобно. Я быстро справлюсь.
Она вытянулась на постели, не переставая наблюдать за мужем из-под длинных густых ресниц. Он ловко сменил повязку, но горячий взгляд продолжал блуждать по ее телу.
Вот, наконец, узкая полоска ткани плотно обвила талию, и Мейрин беспокойно пошевелилась.
— Сейчас не время для любви, — прошептал Юэн. — Но что же делать, если искушение непреодолимо?
Мейрин положила ладони на плечи мужа и внимательно посмотрела в его зеленые глаза — полные жизни и такие же прекрасные, как изумрудные холмы весной.
Юэн склонил голову и прикоснулся к ее губам. Сначала совсем легко, почти невесомо. Поцеловал в один уголок рта, потом в другой. Вернулся к середине и сладко вздохнул.
— Вкус солнца.
Удивительные слова переполнили душу Мейрин счастьем. Всем телом она ощущала его вожделение — неукротимое, горячее, пульсирующее. Бриджи с трудом сдерживали напор. Да и сама она сгорала от нетерпеливого желания.
— Юэн, а ты точно знаешь, что сейчас не время для любви?
Он застонал.
— Теперь уже нет. Искусительница!
Мейрин приподнялась и выгнулась мужу навстречу. Она и сама не понимала, зачем это сделала, но так оказалось лучше, спокойнее. Очень ей хотелось получить то, что мог дать только он — единственный на свете мужчина.
— Поцелуй, — потребовала она.
— О, с радостью! — отозвался Юэн. — Готов целовать тебя до тех пор, пока ты не запросишь пощады.
Губы его сомкнулись вокруг соска, а ладони стали гладить плечи. Мейрин прильнула к мужу, как кошка, мечтающая о ласке хозяина.
— Осторожнее, милая, — пробормотал Юэн. — Не забывай о ране.
О ране? Какая еще рана? Зачем думать о ерунде?
Юэн скользнул в развилку ее бедер и сквозь плотные завитки пробрался к чувствительным складкам. Несмотря на предупреждение, Мейрин не смогла сдержаться и импульсивно подалась навстречу. В глубине ее существа вспыхнул огонь и, упрямо разрастаясь, с каждым мгновением, с каждым прикосновением стал разгораться все ярче. Что это? Откуда? И что делать с неведомым чувством? Разве такое бывает?
Ответа она не знала, да и не хотела знать. Прикосновения супруга доставляли ей безмерное счастье, и хотелось лишь одного — чтобы он не останавливался. Сама того не замечая, Мейрин вновь и вновь просила продолжать.
Пальцы сводили с ума, а губы неутомимо ласкали грудь. Чувственное напряжение нарастало стремительно, приближая неминуемый взрыв.
Мейрин жалобно всхлипнула, схватила мужа за плечи и, умоляя о большем, приподняла бедра. Пальцы Юэна осмелели и теперь уже действовали с властной, почти грубой уверенностью.
Из груди Мейрин вырвался крик, но Юэн тут же приник губами к ее губам и заглушил стоны наслаждения страстным поцелуем.
Рана, неловкая повязка, боль и неудобства канули в небытие. Остались лишь волшебные волны наслаждения, уносившие Мейрин все дальше и дальше в неведомые просторы. И вот, наконец, она без сил упала на кровать, слишком утомленная для того, чтобы мечтать о чем-нибудь ином, кроме глотка свежего воздуха.
Юэн скользнул на бок и бережно обнял жену. Коснулся губами лба, провел ладонью по волосам. Он нежно ласкал ее до тех пор, пока чудесный туман не окружил, не окутал ее теплым сиянием.
— Спи, девочка, — шепнул он. — Отдых подарит тебе силы.
Слишком усталая, счастливая и потерянная, чтобы спорить, Мейрин закрыла глаза и погрузилась в темноту. Да, в качестве снотворного средства муж оказался намного приятнее эля.
Глава 21
Мейрин сладко зевнула и потянулась. Ласки Юэна подействовали на нее благотворно, и боль в боку уже почти не мешала.
Только сейчас она осознала, что, несмотря на твердое намерение заняться хозяйством, провела в постели, по меньшей мере, полдня. Мейрин нахмурилась и встала.
Конечно, Юэн специально все подстроил — какие сомнения? Заставил вернуться в спальню под предлогом перевязки, а потом ловко отвлек ее и усыпил бдительность — в прямом смысле. Подумать только, а ведь сначала ей показалось, что этот человек ничего не умеет!
Оказалось, что не только умеет, но и с готовностью пользуется собственным умением.
Мейрин открыла дверь и увидела Гэннона. Охранник сидел на полу, но, как только госпожа покинула комнату, поспешно вскочил.
— Неужели вы весь день меня караулили?
— Да, миледи. Моя прямая обязанность — обеспечить вам полную безопасность. А поскольку вы имеете обыкновение исчезать, то мы с Кормаком бросили жребий, кому сторожить дверь.
Открытие ее не порадовало: оказывается, стеречь госпожу — обязанность для воинов настолько неприятная, что им приходится полагаться на судьбу.
Мейрин направилась к лестнице, твердо решив поговорить с Мэдди без вмешательства мужа и его преданных воинов.
В зале Кормак пил эль в компании старейшин клана.
— Вы не знаете, где Криспен? — окликнула его Мейрин.
— Нет, миледи. Когда видел его в последний раз, мальчик играл с другими детьми. Может, поискать?
— Нет-нет, не стоит. Пусть занимается своими делами. Пока он мне не нужен.
Однако Кормак все равно поднялся и посмотрел ей вслед. Мейрин остановилась и подняла руку.
— Я всего лишь хочу встретиться с Мэдди. Гэннон меня проводит. Правда, Гэннон?
— Конечно, миледи. Если этим ваши планы действительно ограничиваются.
— Да-да, не волнуйтесь. Больше ничего не случится. Тем более что уже вечер и скоро стемнеет.
Гэннон заметно успокоился. Кивнув Кормаку, он вежливым жестом предложил леди выйти из зала первой.
Мейрин быстро зашагала по двору, намереваясь показать всем, кто ее увидит, что она полностью оправилась от болезни. Однако усилие даром не прошло: возле дома Мэдди голова закружилась, и, чтобы не упасть, пришлось прислониться к двери и несколько раз глубоко вздохнуть.
Придя в себя, Мейрин негромко постучала, однако ответа не последовало, а вскоре из дома напротив выглянула соседка.
— Мэдди ушла в замок, миледи, — с готовностью сообщила она. — Помогает Герти на кухне.
— Спасибо, — поблагодарила Мейрин.
— Желаете отправиться на кухню? — церемонно поинтересовался Гэннон.
Перспективу встречи с ворчливой кухаркой трудно было назвать приятной, и Мейрин решила дождаться возвращения старшей подруги. Заняться все равно было нечем.
Она повернулась и медленно пошла в сторону замка, однако вскоре остановилась: прямо посреди улицы двое стариков затеяли ссору. Пока дело ограничивалось громкими криками и проклятиями, но и до драки было уже недалеко.
