Земляне, впрочем, тоже никогда еще не били арр-гахов. К тому же, прошлые сражения научили их осторожности и, напротив, отучили от веры во всемогущество имперской техники, поэтому к предстоящему сражению отнеслись более чем серьезно. Во-первых, задвинулись и заблокировались все диафрагмы, разделяя корабли на множество маленьких, изолированных отсеков. Во-вторых, из внешнего периметра отсеков был выкачан весь воздух. Теперь даже пробитие брони и взрыв внутри отсеков не вызывали образования сокрушительной ударной волны, наносящей чудовищные разрушения каркасу корабля и гибель людей. Члены экипажа сидели сейчас в боевых скафандрах, что тоже давало им дополнительные шансы. Словом, подготовились.
Однако воевать в планы Ковалева, собственно, не входило — зачем? Гораздо более выгодно просто уничтожить противника, чем сходиться с ним грудь в грудь. Ни для кого не секрет, что мушкетеры, благородно тыкающие друг в друга острыми железками, смотрятся очень достойно. А вот сколько таких достойных на счету одного-единственного скромного снайпера — это уже секрет, и связан он не столько с тем, что снайперы не любят об этом распространяться, сколько с тем, что широкой публике эти цифры не слишком интересны. Ну что поделаешь — обывателю подавай красоту и спецэффекты, а задача снайпера просто с максимальной эффективностью и минимальным риском для себя любимого накрошить как можно больше врагов. Так что не столь уж и неправы те, кто считает, что незачем извлекать из ножен шпаги, если можно обойтись ножом из-за угла — с житейской точки зрения такой подход вполне оправдан.
Вот и Ковалев поступил примерно так же. Его корабли внезапно резко рванули вверх (хотя понятия «верх» и «низ» с точки зрения космоса звучат смешно, но люди по привычке все равно пользовались ими, считая разделение от плоскости палуб своих кораблей) и сделали фигуру, которая в высшем пилотаже называется «горка». Заставив двигатели мгновенно выдать полную мощность и за счет этого резко ускорившись, корабли вышли из плоскости эклиптики и, пользуясь вновь обретенным перевесом в скорости, ловко обогнули вражеский флот. Миг — и они уже падали на систему, как коршун на цыпленка.
Теперь перед ними не было противников — лишь орбитальные крепости, но они только что были с огромным трудом переведены на орбиты, обеспечивающие перехват имперских кораблей, движущихся прежним курсом, и теперь эскадра Ковалева для большинства их орудий оказалась в мертвой зоне. Да и не успевали ни их экипажи, ни даже куда более быстродействующая автоматика адекватно среагировать на изменение ситуации. Да что там говорить — маневр был настолько резок, а перегрузки при этом столь велики, что даже компенсаторы самих имперских кораблей не смогли полностью сгладить их последствия. Людей изрядно тряхнуло, но это была мелочь. А вот то, что противник отреагировать не успевал совершенно, стало новостью более чем приятной. Похоже, в этих мирах воевать по настоящему разучились уже давно. Что же, вот им урок первый — никогда не связывайся с людьми, и сразу же урок второй — с империей связываться смерти подобно.
В принципе, бой был уже выигран — имперские корабли проскочили сквозь плоскость эклиптики и выскочили с другой стороны, опустошив по дороге свои арсеналы. Арр-гахам это стоило шестидесяти процентов кораблей, которые оказались развернуты к имперцам самой уязвимой, кормовой частью и предпринять что-либо просто не успели. Однако гораздо важнее было то, что корабли в данном случае были лишь побочными мишенями, тренировкой для артиллеристов, не более. А основными объектами атаки стали обе обитаемые планеты этой системы, одну атаковали крейсера, а другую, соответственно, линкор.
Планета, атакованная крейсерами, мгновенно превратилась в сплошной океан кипящей магмы — кварковые бомбы, сброшенные с имперских кораблей, оказались поразительно эффективны. Линкор же атаковал столичную, она же материнская, планету, и его действия были на порядок изящнее, хотя и столь же смертоносны.
Уже достаточно давно на Земле были изобретены сверхмощные бомбы, основной задачей которых является поражение хорошо защищенных и углубленных в землю бункеров. Такая бомба пробивает многометровую толщу бетона как картон и рвется глубоко внизу, в считающемся безопасным убежище, уничтожая там все живое. Примерно такой же боеприпас вынырнул из пусковой установки в подбрюшье линкора, только создан он был цивилизацией далеко опередившей земную и, соответственно, был на несколько порядков эффективнее. Хотя принцип был один и тот же.
Управляемая ракета прошила атмосферу планеты, ударила в почву и… Ничего не произошло. Возможно, местные посчитали, что этим все и закончилось и что ракета была предупреждением, а может, что она просто не сработала — кто знает… Ни один из тех, кто мог бы сообщить об этом, не пережил последствий той бомбардировки, хотя результата и пришлось ждать почти пять часов. Для экипажей имперских кораблей это было время отдыха и занимательной игрушки-стрелялки, прямо как в продвинутом компьютерном симуляторе. Проще говоря, имперские корабли занимались тем, что с безопасной дистанции расстреливали бестолково мечущиеся корабли арр-гахов. Сначала, естественно, те, которые все-таки попытались приблизиться к имперской эскадре и навязать бой, а потом и всех остальных. Было интересно. Ну а через пять часов началось…
Ракета, выпущенная с линкора, не была предупреждением, и у нее не вышел из строя взрыватель. Задача этой ракеты была проста и чудовищно сложна одновременно — пронзить земную кору, всю эту толщу осадочных и магматических пород, и добраться до раскаленного ядра планеты. А уж там срабатывал заряд, задачей которого было запустить неуправляемую ядерную реакцию. Проще говоря, вся планета разом превратилась в гигантский ядерный реактор, пошедший вразнос.
Ну а когда сей реактор все-таки соизволил рвануть, это было достаточно впечатляющим зрелищем. Вначале планета вдруг стала напоминать перезрелый арбуз, по которому вдруг стукнули гигантским кулаком. От полюсов к экватору протянулись стремительно расширяющиеся трещины, вначале темные, но уже несколько секунд спустя начавшие наливаться огненно-красным — это из нутра планеты полезла раскаленная магма. Трещины удлинялись и расширялись, соединяясь друг с другом, и планета начала внезапно распухать вдоль экватора, будто выпучиваясь, выворачиваясь наизнанку. Одновременно полюса планеты провалились внутрь, поглощенные ее раскаленными недрами, а потом на их месте вырвались, пронзив атмосферу и достав до космоса, потоки огня. А затем загорелась собственно атмосфера. Очевидно было, что на тот момент на планете уже не осталось ничего живого, но это все равно было страшно. Горящий воздух засветился с немыслимой яркостью, переливаясь всеми цветами радуги и, если бы не светофильтры, те, кто смотрел на это зрелище, наверняка лишились бы глаз. А потом наступил апофеоз!
Очевидно, давление в недрах планеты достигло своего предела и планета… Нет, она не взорвалась, как в старом фильме.[31] Ее начало растягивать на куски, которые стремительно расползались по орбите, отставая от породившего их огненного облака. Это было страшное и завораживающее зрелище — рождение нового астероидного пояса, памятник неразумному разуму, дошедшему до абсурда самомнению одних и безжалостности других. И это все тянулось и тянулось, и наблюдающие за этим не могли оторвать глаз.
Потом Ковалев все-таки сморгнул, сгоняя наваждение, вызванное картиной развернувшегося апокалипсиса. Судорожно сглотнул — в горле было сухо, как в пустыне. Посмотрел вокруг, увидел на столе (атмосфера в отсеках была давно восстановлена) бутылку минералки, схватил ее и в два глотка осушил. Вокруг, словно очнувшись, начали двигаться его офицеры. Некоторые смотрели на адмирала с почтением, некоторые — со страхом, но ни одного осуждающего взгляда Ковалев не уловил. Что же, спасибо, ребята.
— Не думаю, что когда-нибудь смогу это повторить, — хрипло выдавил он из себя. Его офицеры промолчали, только Сотников, прямой, как обычно, бухнул:
— Не переживай, командир, все равно это не люди. Думаешь, они бы с нами церемонились?
Ковалев только пожал плечами — гадать на эту тему ему совершенно не хотелось. Что получилось — то получилось и, в конце концов, сделанного не вернешь. В конце концов, для имперского флота в свое время подобные действия не были чем-то необычным. Редким — да, но не более того. Да и, если честно, населению второй планеты повезло ничуть не больше, разве что выглядело это куда менее зрелищно. Через силу прокашлявшись, он спросил уже обычным голосом:
— Все снять успели?
— Так точно! — отрапортовал кто-то из штурманов. — Аппаратура все зафиксировала.
— Ну и добре. Два часа отдыха — и готовимся к походу.
