— Не думаю, что когда-нибудь смогу это повторить, — хрипло выдавил он из себя. Его офицеры промолчали, только Сотников, прямой, как обычно, бухнул:
— Не переживай, командир, все равно это не люди. Думаешь, они бы с нами церемонились?
Ковалев только пожал плечами — гадать на эту тему ему совершенно не хотелось. Что получилось — то получилось и, в конце концов, сделанного не вернешь. В конце концов, для имперского флота в свое время подобные действия не были чем-то необычным. Редким — да, но не более того. Да и, если честно, населению второй планеты повезло ничуть не больше, разве что выглядело это куда менее зрелищно. Через силу прокашлявшись, он спросил уже обычным голосом:
— Все снять успели?
— Так точно! — отрапортовал кто-то из штурманов. — Аппаратура все зафиксировала.
— Ну и добре. Два часа отдыха — и готовимся к походу.
Итак, второй этап операции был выполнен, наказание тем, кто посмел открыть пасть на империю, приведено в исполнение. Оставался третий этап — не самый трудоемкий, но, возможно, наиболее сложный. Флот арр-гахов, расположившийся в аннексированной ими системе, никуда ведь не делся, и теперь требовалось вывести его из игры, по возможности не причинив вреда находящимся на планетах людям. Правда, сложно сказать, были ли еще эти люди живы, или крабовидные спруты уже решили проблему людского присутствия на осваиваемых территориях, но исходить надо было из того, что люди там есть и их необходимо выручать.
Словом, два часа спустя имперские корабли двинулись в новый поход, теперь уже не занимаясь никакими маневрами — сейчас им не от кого было скрываться, они уже доказали, что в обозримой части пространства они самые крутые. Ну а раз так — пусть скрываются остальные. Если успеют.
Глава 9
— Ну что, сперматозоид, допрыгался? Стоять смирно, когда с тобой разговаривает лейтенант!
Вряд ли старый, это было видно по блекло-серебристому цвету панциря, арр-гах понял смысл оскорбления. Еще менее вероятно, что он оценил иронию последней фразы.[32] Однако и то, что его оскорбляют, и то, что лучше подчиниться он понял сразу. Самое интересное, что, хотя на его панцирной роже в принципе не могли отражаться никакие эмоции, адмирал флота арр-гахов ухитрился передать и то, что он оскорблен, и то, что в грош не ставит своего собеседника, и то, что когда-нибудь это вспомнит. Телепатия какая-то или эта, как там ее, эмпатия? Не все ли равно. Хочешь вспомнить — ну что же, фиг с тобой, вспоминай-вспоминай.
Лейтенанта Синицина, штурмана линкора «Громовая звезда» и супера в дополнение к штурманским талантам, действительно мало что волновало. Он прекрасно знал и то, что сам, голыми руками, порвет при нужде этого урода, и то, что тот будет стоять навытяжку. Хотя бы потому будет стоять, что совсем рядом, по космическим, естественно, меркам, всего в паре сотен километров, висит в пустоте громада имперского линкора, способного (уже проверено и в родной системе арр-гахов, и непосредственно здесь) размазать половину вражеского флота одним залпом. И да, конечно, оскорбительно для вражеского адмирала то, что для переговоров с ним прислали всего лишь лейтенанта, но… Так ведь и задумывалось. Хамство, подкрепленное силой, всеми политиками воспринимается одинаково, и это тоже проверено. А в том, что адмирал еще и политик, сомневаться не приходилось — очень редко до больших чинов дорастают те, кто не умеет лавировать в глубинных течениях этой самой политики, мерзейшей и выгоднейшей из профессий.
Вообще-то Синицин не был удивлен тому, что для переговоров выбрали именно его. На особо ответственные миссии всегда ходили суперы, когда надо было, адмирал Ковалев и сам не брезговал надеть боевой скафандр. Так что вопрос был лишь в том, кого из них выберут. Выбрали штурмана Синицина, только и всего, и теперь лейтенант, закованный в броню боевого скафандра, был здесь, в стане врага и никакого дискомфорта при этом не чувствовал. Прирожденный воин, что с него взять — он, если что, и в одиночку против армии выступит безо всяких сомнений.
Риск, конечно, был — куда же в таком деле без риска? Однако, по оценкам доморощенных ксенопсихологов, был он не столь уж и велик, а раз так — стоило попробовать обойтись малой кровью. Естественно, малой кровью для людей — кровь арр-гахов никто в расчет принимать не собирался, больно много чести. Пусть скажут спасибо хотя бы за то, что с ними вообще решили разговаривать, а не превратили их флот в груду обломков. Хотя — как сказать, не менее (а может, и более, кто же их специально считал) половины боевых кораблей арр-гахов имперская эскадра разнесла, как только вошла в систему. В качестве приветственного салюта, так сказать. Правда, корабли там были вперемешку и боевые, и транспортные, и даже конфискованные для перевозки войск пассажирские лайнеры, и когда их жгли, никто не стал разбираться, в кого конкретно стреляет, отсюда и сложности с оценкой результатов, но, в любом случае, эффект получился впечатляющим. Сейчас имперские крейсера, выйдя из плоскости эклиптики, грозно нависали над системой, а линкор отправился прямо в стан врага для того, чтобы вести переговоры. Ибо какие же это переговоры, если для их поддержки не выделено что-то такое вот, большое и страшное?
Кстати сказать, не так все оказалось плохо, как первоначально думал Ковалев. Реально арр-гахам в этой системе удалось взять под контроль лишь две планеты из четырех. Третья планета, мир-рудник, хотя и не была защищена, оказалась для них слишком крепким орешком. Шахтеры во всех мирах одинаковы — народ суровый, решительный, так что сунувшихся на планету не столь и многочисленных десантников арр-гахов подняли на ножи едва ли не раньше, чем они вылезли из своих десантных ботов. И ведь хрен этих работяг выкуришь — они живут в многочисленных небольших поселках, которые заколебешься бомбить. При этом бомбежки, в общем-то, ничего не дают — при первых признаках опасности мужики тут же переместились, гоня перед собой жен и детей, в штольни, многие из которых уходили вглубь планеты на километры. С учетом многочисленных выходов на поверхность железных руд, отсканировать штольни было просто невозможно, и в результате военные действия на планете могли длиться годами — до тех пор, пока у обороняющихся не подойдут к концу запасы продовольствия. Так что арр-гахам пришлось ограничиться блокадой планеты, для чего на орбите подвесили насколько кораблей. Ага, подвесили — и что теперь? Лежат эти корабли на скалах, догорают потихоньку — артиллеристы имперских крейсеров постарались. До Ковалева даже слух дошел, что они между собой соревнование в стрельбе по движущимся мишеням устроили. Стрелки ворошиловские, блин…
Со второй планетой почти то же самое получилось, разве что планета была насквозь аграрной. Ну, там все организованно прошло — местный губернатор за те несколько часов, пока орбитальная крепость удерживала корабли противника, успел не только организовать оборону, но и эвакуировать население. В результате, когда арр-гахи все-таки высадились, их ожидали покинутые города (хотя какие там города — по меркам, например, России — так, поселки) и огромные лесные пространства, в которые лучше было не соваться, потому что выстрел мог раздаться из-за любого куста. Губернатор планеты на ровном месте и в кратчайшие сроки создал всепланетное партизанское движение, которое благополучно и талантливо возглавил, Ковпак доморощенный. Ковалев заочно представил его к ордену и приказал вытащить любой ценой — типа «такие люди нам нужны». Словом, на двух планетах враги хотя и были, но было их мало, сидели они в местных столицах (шикарное название для полусотни бараков) и нос наружу высунуть не рисковали. Немцы в Белоруссии — идеальное определение ситуации.
На двух других планетах было похуже — индустриальные миры с достаточно скромным населением, сосредоточенным в городах, арр-гахи взяли за жабры в течение суток, даже вполне приличная планетарная оборона не спасла. Правда, надо отдать им должное, геноцида местного населения они не учиняли — в смысле, никаких массовых расстрелов и газовых камер. Просто согнали людей в концлагеря и там и забыли. В прямом, кстати, смысле — никакого завоза продуктов туда не проводилось. Судя по всему, людей арр-гахи рассматривали лишь как расходный материал, заложников для обмена на что-то, возможно даже, на то, чтобы имперский флот не начал штурм планет. Ага, щас, размечтались.
Так что ситуация сейчас складывалась для арр-гахов не лучшим образом, А ведь это они еще о том, что в их метрополии случилось, не знали. Ничего, скоро узнают — для этого Синицин и прилетел.
Небрежно распихав бронированным плечом присутствующих здесь же арр-гахов-офицеров, лейтенант подошел к подобию стола, стоящему в углу рубки и аккуратно поставил на него маленькую коробочку голопроектора. Потом достал из кармана транслятор-переводчик, такой же, как тот, которым пользовался сам, положил рядом. Вдавил кнопку запуска связи — и в центре рубки замерцало чуть размытое изображение Ковалева. Одновременно переводчик запиликал-защелкал, переводя на неудобоваримую местную речь послание адмирала. Неприятное послание, надо сказать.
