- На этот вопрос я уже Вам ответила. Посмотрите в Вашу книгу, и Вы там это найдете, - она повернулась в сторону, зазвенели цепи, и тут же Кошон услышал стон.
- Жанна, ты больна?
- Да, меня хотели отравить.
Трое мужчин переглянулись, в глазах у них были недоумение и страх.
- Ты не веришь, что должна умереть?
- Если бы не мои голоса, я давно бы уже умерла.
На улице за толстыми стенами башни колокол призывал прихожан к вечере, Жанна больше не шевелилась... Был ли это сон, молитва или крайняя усталость? Крик часовых "Берегись!", по лестнице, звеня шпорами, взбежал Уорвик.
- Когда же, наконец, ее сожгут? - громко спросил его адъютант.
- Меня это тоже интересует... А, епископ, Вы. Я как раз подумал, что было бы, если бы в Святой Земле мы воздвигали столько искусственных препятствий в борьбе с каждым сарацином... Ну, как дела?
- Она больна, господин граф.
- Еще чего не хватало! Вы обязаны дать мне гарантию, что она останется в живых, поняли, епископ?
Жанну трясло в лихорадке. Врачей пришлось вызвать из самого Парижа, чтобы "блестящий процесс", обещанный Кошоном, не был прерван из-за преждевременной смерти обвиняемой. Врачи пустили кровь, Жанна лежала в полном изнеможении на милостиво приготовленном ей ложе из соломы. Жар не ослабевал. Кошон посещал больную несколько раз в день.
- Мне кажется, я скоро умру, господин епископ Бове, - ни разу она не произнесла безобразной фамилии епископа, она всегда называла его по имени его епархии. - Да свершится воля Господня. Я прошу только, чтобы меня в последний раз причастили и похоронили в освященной земле.
Кошон смягчил свой голос, он начал говорить тоном отцовского упрека.
- Сначала ты должна предаться Церкви. Ты этого хочешь?
- Я могу повторить лишь то, что Вы уже от меня слышали.
- Как мы тебе можем обещать утешение, полагающееся истинным католикам? Но я считаю, ты скоро выздоровеешь, не правда ли? - в голосе его звучал страх, и страх подлинный.
Вечером, когда он снова пришел к Жанне поговорить о подчинении ее Церкви и об утешении, если ее похоронят в освященной земле, она уже не нуждалась в утешении.
- Если я умру, а Вы меня похороните не в освященной земле, Господь все равно отыщет своих, - уверенно сказала она.
Сегодня Кошона сопровождал д'Этиве, человек, попытавшийся под покровом ночи прокрасться к Жанне в качестве ее духовника; его считали очень злым. Д'Этиве рассвирепел.
- Господь тебя найдет? Там, откуда приходят твои голоса от Сатаны, Велиала и Бегемота?
Так как ему, наконец, удалось заговорить, он хотел произнести длинную речь, но Кошон приложил руку к его губам и наклонился над Жанной, лежавшей с закрытыми глазами на своих нарах.
- Мы уже выяснили, что твои голоса представляют собой пагубное заблуждение, исповедуйся в грехах, а то мы передадим тебя светскому суду, который сожжет тебя как ведьму, - он немного подождал. Она ничего не ответила. Даже страх смерти не мог осилить это упрямство.
- Вы когда-нибудь сталкивались с чем-то подобным, д'Этиве? - спросил Кошон, когда они спускались по лестнице.
- Нет! Я считаю, что этого дьявола можно сломить только пытками. Почему Вы к ним не переходите?
- Потому что пытки означали бы прекращение процесса.
Жанна выздоровела, но, когда ее привели на следующее заседание, она все еще была бледной и слабой. Кошон велел врачам быть рядом с ней, и с тех пор они также присутствовали на процессе, хотя и не понимали, для чего. Не было сомнений, что эта девушка не просто здорова, но гораздо сильнее и крепче большинства мужчин. Ясновидение же болезнью не считалось; ясновидящих хватало повсюду, и в стране, и в городе, причем были они обоего пола.
Наступил четверг на Страстной неделе, 27 марта. Усилиями многочисленных профессоров было составлено обвинение.
- Поскольку ты необразованна и не разбираешься в Священном Писании и в высоких материях, чтобы самой правильно отвечать на поставленные вопросы, мы предлагаем тебе выбрать одного из собравшихся здесь судей, который будет давать тебе советы.
Сегодня Кошон держался мягче, чем прежде, болезнь Жанны прошла, скоро они смогут достичь цели.
- Благодарю Вас, но, как и прежде, я полагаюсь на советы Господа моего Иисуса Христа.
- Тогда как хочешь.
Лемэру предложили зачитать обвинение, и когда вице-инквизитор встал, он выглядел невыспавшимся и изнуренным.
Там было семьдесят статей, которые он читал сначала с пафосом, а потом - все более монотонно, семьдесят статей, каждая из которых говорила о преступлении, достойном смертной казни. Там кишели такие слова, как: ведьма, лжепророчица, дьяволопоклонница, распространительница суеверий, колдунья, раскольница, богохульница, отступница, ужасная злодейка, скандальная оскорбительница всего женского пола, нарушительница Божественных и человеческих законов, соблазнительница князей и народов.
Жанна, не шевелясь, все это выслушала, она была бледна, но держалась прямо.
- Что ты имеешь сказать? - спросил Кошон, когда Лемэр наконец закончил.
- Что касается моих голосов, то я не нуждаюсь ни в чьих советах, ни епископов, ни священников. Я полагаюсь на то, о чем уже сообщила. Я добрая христианка и отвергаю все перечисленное, кроме того, в чем уже созналась. Что же касается обвинения, я вверяю себя Господу.
- А если борющаяся Церковь говорит тебе, что твои голоса - дьявольское наваждение?
- Тогда я доверюсь не Церкви, но Господу нашему Иисусу Христу.
- Значит, ты не подчинишься Церкви, которая на земле?
- Я уже подчинилась, но, в первую очередь, Господу.
- Не желаешь ли ты тем самым сказать, что на земле для тебя нет судей и даже папа - не судья для тебя?
- Я хочу Вам сказать лишь то, что у меня есть добрый судия, и это Христос, и на Него одного я полагаюсь.
Следующее заседание было отменено - наступала Пасха.
Камеры ужаса
Прошло два года с тех пор, как она приехала в Шинон. Карл все время находился в своих замках на Луаре, он ни разу не написал ей письмо, не собрал денег для девушки, которой был обязан всем и которая отстаивала его дело в Руане так, как вряд ли смог бы какой-нибудь бакалавр юриспруденции. Он молился за нее - и сомневался: послана она Господом или нет? Этот пастушок Гийом, рекомендованный ему Режинальдом с целью заместить ее, наговорил о ней много дурного. Во всяком случае, Гийом ничего особенного не сделал, напротив того, он сам был схвачен англичанами, посажен в мешок и утоплен в Сене. Карлу было известно, что народ верит в Жанну. Он также знал, что командиры злы на него: Бастард Орлеанский больше не появлялся при дворе, Алансон передал ему, что следует выступить маршем на Нормандию, чтобы освободить Деву, Жиля и Ла Гира не было видно. Тремуй радовался, что девушку взяли в плен; никогда он не стал бы доставать деньги, чтобы помочь ей. Без Жанны никто больше не отважится затевать сражения с англичанами.
- В этом нет необходимости. Мы договоримся мирным путем, - заявил Режинальд. - Скоро состоится Всеобщий конгресс.
Карл охотно ему доверял, война никогда не была его любимым делом.
Как-то вечером, как раз перед Пасхой в Тиффож прискакал Ла Гир.
- Жиль, мы должны освободить Деву, не спрашивая на это разрешения, собственными руками. Я собрал несколько дюжин храбрых молодцов, если ты к нам присоединишься, мы совершим набег на Руан.
На протяжении всех этих месяцев Жиль де Рэ ни с кем не разговаривал, он жил в своих замках, держал при себе Прелати и смешивал в подвалах тинктуры, из которых собирался получить золото. Он все еще стремился к чему-то непознанному, неизведанному.
- Бедфорд сконцентрировал в Руане все свое экспедиционное войско. Дева находится в герцогском замке. Как же мы сможем туда проникнуть у нас так мало людей?
- Мы окажемся просто собаками, если не попытаемся.
- Мы будем хуже собак. Но почему она не позволила мне убить Тремуя? Вот что меня волнует, Ла Гир: она могла слушать ангелов, и все же, в конце концов, дьявол Тремуй оказался сильнее нее. Не может ли так быть, что у дьявола больше могущества, чем у ангелов?
Ла Гир стал теребить усы.
- Черт побери, Жиль, ты мне не нравишься. Речь идет о девушке, которая нам помогла, и они сожгут ее, если мы ее не освободим. Какое отношение все это имеет к ангелам и чертям?
Жиль откинулся в кресле, снисходительно улыбаясь.
- Очень большое, Ла Гир. Если она просто девушка, как и всякая другая, оставленная Богом, или, может быть, вообще Им не посланная, то наши усилия не будут вознаграждены ничем.
- Проклятье, ты точно такая же бестия, как и Карл!
- Ну вот, ты опять ругаешься, как было до появления Жанны. Вероятно, все это - большой обман. Я же ищу истину, я ищу силу, действующую во Вселенной, совместно с Богом или против Бога, мне все равно.
Ла Гир стукнул себя по бедру, затем так сильно ударил по плечу Жиля, что тот поморщился от боли.
- Ты дурак. Тебе столь же хорошо, как и мне, известно, что Жанна сделала больше всех нас вместе взятых. Чудом или нет - ты слышал своими проклятыми ушами ее пророчества, о которых ни один человек ничего не мог знать заранее.
