Спокойная твердая рука уперлась ему в грудь и подалась только вместе со своим владельцем: под напором не успевшего затормозить двухметрового боевого бога царевич отлетел на пару метров и приземлился на молоденькую майскую травку рядом со старушкой.
– Погоди, Мьёлнир, – тут же вскочил и строго начал выговаривать товарищу лукоморец, будто не замечая нависшего теперь у него над головой оружия. – Что бы эта старая женщина не совершила, так с ней обращаться нельзя. Ты должен извиниться, проводить ее домой…
– Да ты соображаешь, что говоришь, идиот?! Я?! Извиниться?! Перед ней?! После всего того, что она сделала с моей семьей?!
Молния сорвалась с его кулака и ударила в пенек слева от бабки.
Тот взлетел в воздух в облаке горящей трухи и опилок.
– Мьёлнир, мальчик, ты меня с Фафниром или с Нидхоггом путаешь?! – бабулька обрела, наконец, дар речи и горестно воззвала к справедливости. – Какой вред я могла причинить грозному Рагнароку или добрейшей Фригг?! Очнись! Я из этого леса в последний раз выбиралась лет триста назад!!!
– Врешь!!! – не унимаясь, ревел громовержец, и раскаты грома, захлебываясь, неистово месили и рвали небо у него над головой. С дубов сыпались листья ясеня, с елок – белки, с берез – разбойники-соловьи.
– Кто внушил отцу, что тот, кто самый сильный, обязательно должен быть и самым мудрым?! Кто пел ему, что он самый-самый-самый, даже когда тот нес такую чушь, что у остальных уши сворачивались?! Кто науськал его напиться из Мимнира, а?!
– Кто? – старушка заинтересованно глянула на бога белесыми глазами.
– Ты, Волупта! Ты!!!
– Да что ты, милок, чур меня, чур!!! – взмолилась бабка. – Сколько веков тут сижу, лица ни человеческого, ни божеского не видя – и вдруг как гром среди ясного неба…
– Я тебе покажу – гром!!! Я тебе покажу – не видя!!!
И тут Иванушку осенило.
– Мьёлнир, погоди… – снова протянул он руки к рвущему и мечущему от злости богу, но то был глас вопиющего в грозу. Бог разъяренно махнул рукой, и царевич кубарем отлетел к ближайшему дубу.[80]
– Я тебе покажу!!!.. – свирепствовали гром, молнии и Мьёлнир над сжавшейся в комочек пенсионеркой. – Я тебе…
– ДА ТЫ МОЖЕШЬ НА МИНУТКУ ЗАМОЛЧАТЬ И ПОСЛУШАТЬ, ЧТО ТЕБЕ ЛЮДИ ГОВОРЯТ, В КОНЦЕ КОНЦОВ!!!
Молот из руки громовержца вылетел и отправился к бабкиной избушке, а сам бог, потеряв равновесие, оступился и грохнулся на землю.
Над ним, уставив руки в боки, пылая от возмущения, стоял Иванушка.
– Да как ты смеешь?!..
– Извини, я не хотел, – примирительно протянул руку товарищу тот. – Но ты же по-другому и слышать ничего не желаешь.
– Да, не желаю!!!.. – снова начал кипятиться бог.
– Погоди, Мьёлнир. Я всё понял, – торопливо, пока громовержец не призвал к себе молот и всё не началось с начала, заговорил Иван. – Это та самая прорицательница Волуспа…
– Волупта, – ворчливо поправил скрипучий голос.
– Да, простите. Волупта. Которая… Ну, ты только что перечислил, в чем ее обвиняешь.
– Да!!!
– Но если подойти к вопросу логически, и посмотреть на картину непредвзятым взглядом, то можно увидеть, что и она говорит правду!
– Ха!!! – выразил свое отношение к словам Ивана и старушки бог, но слушать не перестал.
– Она говорила, что каждый раз, когда кто-то приходил к ней за помощью, то есть, я понимаю, за предсказанием, они делали ей некую работу по дому и приносили дары.
– Ну и что?
– А то!!Ты посмотри на ее дом! При всей растительности на крыше мы приняли его за кучу земли, помнишь? Сруб просел так, что его не видно вовсе! Волупта говорила про забор, так? Где он? Его нет! Сгнил, рассыпался, унесло половодьем – короче, нет и в помине! А бабушкина одежда? Масдай, которого ела моль размером с фазана, выглядит лучше!
– Ну и что? – уже скорее упрямо, чем зло, упорствовал в непонимании молодой бог.
– А то! – горя озарением, воскликнул бабкин адвокат. – Что Волупта не обманывает, когда говорит, что никто не приходил к ней вот уже сколько там…
– Триста с лишком… – жалобно вздохнула старушка.
– Вот! Триста с лишним лет! И она ни перед тобой, ни перед Рагнароком, ни перед Фригг ни в чем не виновата! – вдохновенно закончил Иван.
– Не виновата?..
Лицо Мьёлнира застыло в растерянно-страдальческой маске, словно богу приказали за десять минут разгадать все секреты самого хитроумного фокусника Белого Света.
– Но… но… все видели ее… то есть, тебя, Волупта… во дворце отца… постоянно… и у Падрэга… и у других бо… Падрэг!!!..
Мьёлнир грохнул кулаком по земле, и гром отозвался оглушительным раскатом над головами людей.
– И снова этот хитрожо…
– Вьюноша, не выражайся!
– Хитроза… – сделал новую попытку бог, но опять наткнулся на укоризненный взгляд незрячих глаз старушки и, смутившись и мысленно обещав себе обязательно подумать над синонимическим рядом позже, с апломбом продолжил:
– …эта змея Падрэг!!! Это его происки, я чую!!! Но как, как, как?!..
– А может так быть, – донесся задумчивый Сенькин голос из-за их спин, – что это была не Волупта, а кто-то другой? Другая старушка, или кто-то еще, кто принял ее облик? У вас это возможно?
– Другой?.. – удивленно оглянулся на нежданную советчицу бог и, как голодная кошка – в мышь, вцепился в новую идею. – Другой, другой, другой… Кто-то, кто обернулся не тем, кто он есть, и никто этого не заметил… Есть! На это способен только один мерзавец!
– Падрэг? – незаметно присоединился к совещанию Олаф.
– Нет, – Мьёлнир свирепо мотнул взлохмаченной шевелюрой, усыпанной сажей и горелыми опилками. – Ульг.
* * *
Экстренное совещание, собранное верховным богом Хеймдалла, началось ровно в десять утра.
В зале приемов золотого дворца Падрэга собрались и расселись по изящным креслам и канапе все способные перемещаться боги Эзира.
Фригг осталась дома ухаживать за мужем.
Осунувшиеся, озабоченные лица, ссутуленные плечи, руки, нервно перебирающие пальцами или теребящие подлокотники – девять явившихся на зов богов мало чем отличались друг от друга на четвертый день полного бед и несчастий правления Падрэга Премудрого.
Непрекращающиеся атаки варгов, налеты драконов, набеги великанов сделали невыносимой жизнь бессмертных, вручивших свою и Хеймдалла безопасность в молодые надежные руки.
Первым пало поместье Фреи и Фрея: двое мирных богов, как ни старались, ничего не смогли поделать против десятка драконов, и в слезах и проклятьях оставили дымящиеся руины после получаса заранее проигранной битвы.
Через день не стало лесного жилища Ноллы, да и сама целительница едва успела унести самые ценные травы и припасы от стаи варгов.
Следующее утро озарило розовыми лучами руины розового замка – обители богини любви и красоты Аос – разграбленного и разрушенного оравой великанов.
Тоскливао гадая, на кого и какие беды обрушатся сегодня, боги прибыли по зову Верховного. Встретившись в общем зале, они торопливо пересчитали друг друга, задали волнующие каждого вопросы, слегка успокоились, и стали в предчувствии новых печалей ожидать появления хозяина дворца.
Враг отчего-то затаился. Но не видно было эти три дня и Падрэга с его сияющим мечом и полными уверенности и величия речами. Цел ли он? Не пал ли он безвестно, пытаясь гордо в одиночку сдержать орду противников? Или – что хуже всего – не попал ли он в плен? Но призыв исходил от него самого, а значит, оставалась надежда, что их защитник и радетель жив, и продолжает бороться.
А еще это значило, что у него есть новости.
Вдруг дверной проем, ведущий в коридор, засиял, вспыхнул разноцветными искрами, грянули незримые фанфары, и в распахнувшиеся дружно двери уверенной поступью победителя вошел Падрэг.
– Доброе утро, – учтиво склонил он голову с как всегда безупречно завитой шевелюрой. – Извините, если заставил вас ждать, но, я убежден, оно того стоило.
– Новости?..
– У тебя есть новости?..
– Ты придумал, как оставить их?..
– Уничтожить?..
– Рассеять?..
Бог благодушно улыбнулся и вскинул тонкие, ухоженные руки, призывая разволновавшуюся аудиторию к молчанию.
– Лучше. Гораздо лучше. Ибо я придумал, как сделать так, чтобы сбылась извечная мечта всех богов Эзира.
И дождавшись, пока в зале воцарится дрожащая от нетерпеливого любопытства тишина, Верховный продолжил.
– Я принес вам не меч, но мир.
Как взрываются праздничные фейерверки, рассыпаясь в бархатном небе веселыми яркими звездами, как разбиваются на счастье бокалы, разлетаясь по полу тысячью сверкающих хрустальных осколков, так лопнула не успевшая устояться тишина под изысканными сводами дворца Верховного бога. Десяток голосов, стараясь перекричать друг друга, славили и восхваляли Падрэга Премудрого, Падрэга Миротворца, Падрэга Заботливого, Падрэга Радетельного, Падрэга Заступника… Скромно зардевшись, молодой бог стоял посредине ликующего зала, кротко склонив набок голову, словно прислушиваясь.
