питаемый его культурой и его художественным чутьем…
«Да, парфюмер чувствителен ко всем впечатлениям, ко всем ощущениям. Именно эта острая чувствительность и обусловливает, быть может, то, что у него порой бывает непростой характер. Его друзья жалуются на это. Он же первый и страдает. Причина в этой чрезвычайной чувствительности, которая заставляет его воспринимать все с большой остротой, и в нервной усталости, которая представляет собой занятие таким сложным, но глубоко захватывающим видом искусства».
Он, одинок, так же, как и проклятый поэт…
Эрнест откладывает письменные принадлежности в сторону. Через несколько дней ему предстоит встретиться с мадемуазель Шанель, основавшей соб-ственный дом моды, самый востребованный на данный момент. Ей нужны духи собственной линейки. Он готов показать ей несколько вариантов.
В день встречи Эрнеста, элегантного и строгого, представляют мадемуазель Шанель. Она осматривает его холодным и прямым взглядом. Деловая женщина. В ней есть смесь дерзости, непокоренной свободы и добровольной женственности. Не его тип женщины. Да и он не относится к ее типажу мужчин, что уж говорить. Однако Эрнест достает флаконы, и выставляет их перед мадемуазель на маленький круглый столик на изящной ножке. Она выбирает несколько вариантов из двух серий, пронумерованных от 1 до 5 и от 20 до 24. Кажется, ей приходится по душе пятый номер.
– Как их назвать? – спрашивает Эрнест.
Кутюрье отвечает:
– Я презентую свою новую коллекцию платьев 5 мая, это пятый месяц в году, поэтому мы оставим им тот номер, который вы им дали, и этот номер принесет им удачу.
Мадемуазель Шанель не ошиблась. В этом аромате есть все, что она ищет: женственность, но выраженная иначе чем это делали ранее, неподвластная времени элегантность, – это новый, оригинальный аромат, который раскрывает свои многочисленные грани по мере того, как мы знакомимся с ним.
Кутюрье рассматривает лабораторной флакон с цифрой пять. Его строгие линии соответствуют содержимому. Почему бы также не сохранить эту аскетичность флакона, добавив к нему лишь прямоугольную черно-белую этикетку с номером, ее именем, Шанель, и, конечно же, упоминанием Парижа. И ничего больше. Совершенная геометрия, содержащая бесконечность. Она счастлива. Это именно то, что она искала.
Мадемуазель Шанель благодарит Эрнеста Бо, и откладывает также No. 22, который ей очень нравится, и еще один аромат, с мощными нотами гардении. К ним они вернутся в другой раз.
Эрнест возвращается домой, размышляя об этой встрече. Странная холодность и инстинктивная дистанция между кутюрье и парфюмером немного озадачивает его, и все же он радуется. Целеустремленность и талант этой женщины придадут парфюму ауру и успех, которого он, несомненно, заслуживает.
Ида
Октябрь 1920
«Французский репатриационный центр для временного размещения беженцев и бездомных, бульвар Журдан, 48n». Ида смотрит на купон, выданный ей по приезде во Францию представителем Национальной лиги французских интересов в России. Она пробудет там с Эдуардом с 4 по 26 октября 1920 года. Три долгих недели, на протяжении которых она совершенно потеряна, мечется из одного кабинета в другой, и в то же время бесконечно благодарна всем, кто готов помочь и направить ее. Ситуация действительно не из простых. Да, она возвращается по просьбе мужа во Францию. Нет, она не хочет к нему, вернее, хочет, но жить с ним не собирается.
В конце октября Ида с Эдуардом отправляются в Канны, чтобы встретиться с Эрнестом. Он забирает их на вокзале, чтобы отвезти домой, на виллу Сен-Анри, что находится на бульваре дю Миди. Однако Ида зарезервировала для себя комнату на вилле Ле Шармет, на рут де Грасс.
Супруги не виделись больше четырех лет. Встреча проходит эмоционально. Эрнест долго обнимает сына с такой силой, что ребенок изумлен. Эрнест чувствует, что жена и сын еще далеки от него, они потрясены путешествием, изгнанием, потерей близких, родины, языка… Даже будучи нетерпеливым, он понимает, что им потребуется время, чтобы снова стать уверенными в себе и в нем. По дороге они обмениваются всего несколькими словами, которые совсем ничего не значат. Эрнест показывает море, оно проглядывает между домиками, рассказывает о городе, о своей жизни в Каннах. Он пытается пригласить их в этот новый мир, но испытывает глубокое огорчение, ощущение, что все это им чуждо. Эрнест представлял себе яркое воссоединение, когда каждый бросится в объятия другого. И вот вместо этого он видит двух своих любимых существ онемевшими, вырванными с корнем из родной почвы, он почти что смотрит сквозь них, их лица бледные и исхудавшие, это просто озера снега, в которых плавают по два голубых глаза, отражающие бесконечность их парения где-то совершенно в другом месте. Эрнест молчит и твердо сжимает руку супруги.
Когда они приходят к нему домой, его собака радостно бросается к Эдуарду. Ребенок тоже радуется, раскрывает объятия и гладит ее, разрешает облизать себе руки и лицо. Широко улыбаясь, он сперва поворачивается к матери, потом спрашивает отца, как зовут питомца. Эрнест гладит собаку. Связь между отцом и сыном возобновляется. Эдуард расслабляется и хочет остаться со своим новым другом. Ида наблюдает за ними, и ее сердце разрывается от множества противоречивых эмоций. «Как хорошо видеть такого радостного Вову, который был совершенно замкнут на протяжении всего времени с момента отъезда из Москвы, и чувствовать, что он уверен в своем отце!» – говорит она себе. Она боялась, что ребенок забыл его, что он будет отстранен и холоден, хотя они часто вспоминали об отце. «Как изменился Эрнест! Войны следовали одна за другой и формировали нас, каждого по-своему, оставляя в наших телах и сердцах шрамы страха, боли, лишений, решений, порой радикально менявших наши жизни…» Эрнест встает и подает руку Иде. Она слабо улыбается и протягивает ему свою. Наконец они вернулись домой.
Женщина осматривается вокруг и видит во всем отражение души своего мужа. Здесь очень мало картин и других предметов по сравнению с их квартирой в Москве, которая была полна всевозможных чудес; но утонченный, чуткий, смелый взгляд просматривается в каждой детали. В комнате приятный мягкий свет, витающий радостный аромат приглашает сесть и расслабиться, погрузиться в эту нежную домашнюю атмосферу. Ида поворачивается к мужу. Тот выглядит очень представительно. Он внимательно наблюдает за женой. Она благодарна ему за то, что у него хватило мудрости подождать, пока она сама захочет открыться ему. Их взгляды встречаются и словно притягиваются друг к другу, как магнит; нет слов, чтобы описать силу этого притяжения.
Ида трогает на пальце маленькое колечко, которое ей подарил Серж. Она чувствует, что он рядом и шепчет ей, чтобы она просто была собой. Мягкость против силы.
Ида собирается заговорить, но тут вдруг Нестя наклоняется к ней, целует
