Лотти ушла, а Джоанна выпила бульон и попыталась согреть руки о миску, потом, несмотря на холод, она, видимо, задремала, поскольку не была уверена, сколько времени прошло. Она проснулась от скрежещущего, резкого звука, когда корабль тряхануло, и, подгоняемые ветром, они рванули вперед, в открытое море. С бака корабля послышались крики, матросы снова спустили веревочную лестницу, и Алекс с Девлином перевалились через борт на палубу. Все громко смеялись и похлопывали их по спине, а корабль, поймав ветер в паруса, взял курс на север.
Джоанна шагнула вперед, она нетвердо стояла на ногах, потому что замерзла, и долго не двигалась. Алекс увидел ее и на секунду замер. Затем подбежал к ней и обнял.
– Ты что, весь день пробыла тут? – выпалил он. Дотронувшись до Алекса, Джоанна почувствовала, что его куртка промокла насквозь и заледенела. У него на ресницах висели снежинки.
– Да, – кивнула Джоанна.
– Ты же могла замерзнуть! – воскликнул Алекс. На его скулах двигались желваки. – Ты лишилась рассудка?
– Так же как и ты, – парировала Джоанна.
Они стояли, уставившись друг на друга, в недоумении и не скрывая недовольства, а потом Алекс обнял ее и поцеловал так сильно, что у нее дух захватило, потом еще раз, нежнее… Когда Алекс, наконец, немного отстранился от нее, он взял ее руку и прижал к сердцу.
Джоанне было одновременно смертельно холодно и невыносимо жарко, она дрожала, все ее чувства перемешались. Она поняла, что влюбляется в Алекса. Ее разум был против этого, но сердце его не слушалось и билось неровно. Джоанна ощутила, как пальцы Алекса переплелись с ее пальцами, смотрела, как снежинки тают у него на щеках, и понимала, что ее чувство становится все сильнее.
«Он – еще один путешественник», – услышала она внутренний шепот и, даже зная, что Алекс совершенно не такой, как Дэвид, содрогнулась. Еще совсем недавно Джоанна хотела, чтобы Алекс ушел, чтобы она смогла забыть о своей отвратительной лжи. Теперь же ей до боли хотелось, чтобы он остался с ней, даже если она каждый день будет вспоминать, что их брак основан на обмане.
Два дня спустя они приплыли в Ис-фьорд.
– Мы выходим завтра утром в семь, – объявил Алекс, отводя Джоанну в сторону после ужина, на который, как всегда, подавали тушеную говядину и печенье. – Сейчас лед слишком толстый для нашей шхуны, и мы не сможем высадиться в Беллсундском проливе. Нам придется бросить якорь здесь, а дальше ехать по суше. – Он подумал, что Джоанне это сообщение совсем не понравилось, и она этого не скрывала.
– Семь утра? – сказала она, тяжело вздыхая. – Только подумать, в Лондоне я никогда не вставала раньше одиннадцати!
– Боюсь, что завтра у тебя будет гораздо больше причин, чем обычно, не опаздывать, – пояснил Алекс. – Ты и миссис Каммингс поедете в повозке с провизией. Это совершенно не то, к чему вы привыкли, но здесь нет карет, да и дорог тоже немного.
– Я поеду на лошади, – возразила Джоанна. – Я очень хорошо научилась ездить на лошадях в Лондоне и собираюсь этим воспользоваться. У меня есть бриджи, я смогу ехать верхом, а еще у меня есть жакет в военном стиле.
Алекс не стал вникать в подробности туалета, которые последовали, представив себе Джоанну в бриджах, верхом на лошади.
Готовясь к путешествию и размышляя о тех трудностях, с которыми ему придется столкнуться в пути, Алекс никак не предполагал, что возникнут проблемы, связанные с вопросами моды. Он посмотрел на Джоанну и постарался представить себе, какое впечатление произведет ее фигура в бриджах и узком жакете на членов команды Перчеса. Он также понимал, какой эффект одна только мысль об этом уже производит на него. В течение трех ночей он удовлетворял свою страсть в постели с женой, тем не менее желание обладать ею не становилось меньше. Фактически с того дня, как она с таким упрямством весь день просидела на палубе, когда они с Девом освобождали корабль ото льда, его потребность в Джоанне становилась более глубокой и сложной.
– Мне нужно будет попросить Перчеса послать с нами пару человек не очень молодых и не озабоченных вопросами пола, – сказал он. И, взглянув на нее, покачал головой и добавил: – Посмотрим, как долго ты выдержишь в седле. Это тебе не прогулка по Гайд-парку.
Джоанна удивленно изогнула брови и вызывающе посмотрела на него.
– Ты же сам говорил, что я девушка из деревни, – напомнила она. – Держу пари, что продержусь в седле столько же, сколько и ты.
– Пятьдесят гиней, что не сможешь, – поспорил Алекс.
Джоанна повернулась к нему и положила обе руки ему на грудь. – Я выиграю, – пообещала она, улыбаясь. – Снова. Вот увидишь.
Перчес просигналил подъем в шесть, но часом позже ни Джоанны, ни Лотти в обозримом пространстве не было.
– Мне кажется, – угрюмо заметил Алекс, обращаясь к Деву, – что у нас нет ни малейшего шанса увидеть миссис Каммингс готовой к путешествию в ближайший час.
– Ни одного, – согласился Дев, ухмыляясь. – Нужно послать подкрепление и отправить туда Фрейзера.
Лотти появилась через полтора часа. Прождав еще тридцать минут, Алекс бросился вниз по трапу и без стука ворвался в каюту Джоанны. И остановился как вкопанный.
Его жена, а ее волосы были заплетены в длинную толстую косу, сидела на кровати. На ней был самый соблазнительный костюм, который он когда-либо видел на ней. Уже одной ее позы было достаточно, чтобы вспомнить о тех жарких ночах, которые они провели вместе. Темно-желтые панталоны как влитые сидели на ее бедрах. Жакет ярко-синего цвета был заколот на талии и казался тесноват в груди. У Алекса во рту пересохло. Он совсем перестал соображать.
– Я опаздываю? – с волнением в голосе спросила Джоанна, неправильно истолковав выражение его лица. – Извини меня, пожалуйста. Я никак не могу надеть сапожки. – Она жестом указала на пару сияющих черных гусарских сапог с изящными кисточками.
– Это просто невозможно сделать, милорд, – кисло констатировал Фрейзер, сидя на полу.
Покачав головой, Алекс опустился на одно колено, и, толкая и натягивая, он и его дворецкий наконец запихнули ножки Джоанны в сапоги.
– Даже миссис Каммингс собралась раньше тебя, – упрекнул ее Алекс, помогая подняться. Он снова посмотрел на нее. Теперь, когда она стояла, костюм казался еще более вызывающим. Жакет был коротким, а панталоны обтягивали ягодицы.
Скосив глаза на Фрейзера и подавив в себе желание укрыть Джоанну одеялом, Алекс выпихнул ее из каюты. Пока Джоанна поднималась по ступенькам на палубу, а затем спускалась по веревочной лестнице в баркас, каждый матрос на «Морской ведьме» нашел повод прервать работу и понаблюдать за процессом высадки на берег. Им еще повезло, подумал Алекс, что море было спокойным и лестницу болтало не очень сильно. По крайней мере, процесс занял относительно немного времени, хотя у Алекса успело возникнуть желание съездить по физиономии некоторым из них за слишком откровенные взгляды, которые они бросали на его жену. Оуэн Перчес и Дев, едва сдерживая восхищение, направляли баркас, ловко орудуя веслами, вдоль берега. Лотти, которая не скрывала зависти к вниманию, которое оказывалось Джоанне, демонстративно игнорировала Дева и устроила целый переполох, когда нужно было выходить на берег, покрытый галькой. Она настояла, чтобы Перчес перенес ее на берег, где их ждали лошади.
– Что это, скажите на милость? – недовольно спросила Лотти, указывая на косматого пони, которого проводник из русских поморов привел для них на берег. – Я уверена, что это не лошадь!
– Лошади хороших кровей собьют себе ноги в этой местности, – сказал Алекс, – тогда как эти крепкие невысокие пони хорошо адаптированы к местным условиям. Вы не передумали ехать верхом, миссис Каммингс?
– Нет, – поспешно ответила Лотти, одаривая Перчеса обворожительной улыбкой и крепко прижимаясь к нему всем телом, когда он помогал ей сесть на лошадь. – Я хочу посмотреть окрестности.
– Но ты увидишь только половину пейзажа, если будешь сидеть боком, Лотти, – заметила Джоанна, когда Алекс нагнулся, чтобы помочь ей закинуть ногу. – Ты разве не хотела бы оседлать лошадь?
– Только не лошадь, – возразила Лотти, причем Дев при этом сильно покраснел.
Джоанна ловко вскочила в седло, взяла поводья у проводника и очень мило поблагодарила его по-русски. Мужчина расплылся в благодарной улыбке. Поймав скептический взгляд мужа, Джоанна покраснела.
– Меррин научила меня нескольким фразам по-русски, – пояснила она. – Мне показалось, это будет не лишним. Но у меня не очень-то получилось, – добавила она. – Они, может быть, вовсе и не поймут меня.
Алекс был просто потрясен. Ему даже в голову не могло прийти, что Джоанна захочет учить язык. Алекс увидел, что Оуэн Перчес улыбнулся Джоанне, и в ту же секунду почувствовал странную гордость собственника и такую же острую ревность. Он подвел своего пони к ее лошадке так, что проводник оказался отрезанным от Джоанны.
