Раздельнополое скрещивание сокращает близкородственные связи (хотя и не гарантирует от них). Потомство от близких родственников часто страдает наследственными болезнями, бывает мелким, неловким и умственно отсталым. (Этим пренебрегают ради чистокровности принцев, чистопородности лошадей и собак с их родословными, медалями, гербами, но они-то, чересчур породистые, имеют тенденцию к захуданию.) Кроме того, при двух родителях вредная наследственность может вытесняться. Скажем, генетический порок отца окажется недействительным, если доминирующим по этому признаку будет материнский ген.
Убедительно.
В редакциях есть такая общественная повинность — «свежая голова». Ее исполняют поочередно. Кого очередь, читает весь набранный в номер текст, чтобы вылавливать примелькавшиеся другим глупости.
Убедительно… Сколько ни учит нас жизнь, что убедительное снотворно, все не в прок. «Убедительно» — и мы самоусыпляемся, видим то, чего нет, и не примечаем очевидное. Мы!.. Физики, и те усыпляются. Было сюрпризом узнать, что неон с аргоном мог соединить любой лаборант еще в сороковые — пятидесятые годы за несколько часов, но открыта их соединяемость лишь в 1962 году — такой сильной оставалась вера в «благородство» этих газов. Позитрон, говорят, просто навязывался физикам на протяжении многих лет, но его не распознавали ввиду убедительности пары электроны — протоны. Зато видели своими глазами некие N-лучи, публиковали о них статьи в научных журналах, пока Р. В. Вуд не заявил, что эти лучи плод научной экзальтации, что на самом деле наблюдатели не наблюдали, а совершали подвиг самовнушения, и с тех пор никто их больше не видел.
Человек, никому из биологов ранее не известный, заметил, что все преимущества, о которых говорилось вполне убедительно, относятся к размножению путем скрещивания. Но коль скоро вы ударились в принципы — а иначе что же вы за теоретики! — надо считаться со следующим скромным обстоятельством: скрещиванием-то размножаются не только раздельнополые организмы, но и обоеполые. Притом обоеполые, иначе гермафродиты, имеют примерно вдвое больше возможностей разнообразить свое потомство. Скрещивание плюс разделение полов беднее комбинациями, чем скрещивание без дифференциации. При одинаковой численности дождевые черви (гермафродиты) дают при спаривании вдвое больше сочетаний, чем карпы. Простой подсчет. Пусть в группе десять рыб, максимум вариантов будет, если пять самцов и пять самок. Получим двадцать пять сочетаний. А в гермафродитной группе может спариваться каждый с каждым, получаем: 10х(10—1), деленное пополам, — сорок пять. (Вычитаем в скобках, потому что самооплодотворение запрещено природой. Она и так здесь слишком много позволяет).
Решающий аргумент в пользу раздельных полов, то есть в конечном счете нас с вами, мужчин, бит, простите, дождевыми червями.
На подвох этот указал в середине шестидесятых годов В. А. Геодакян (ныне сотрудник Института биологии развития АН СССР). Химик по образованию, а точнее химик-технолог по коже, меху и дубильным экстрактам, он годился быть «свежей головой» в вопросах теории пола, мог видеть чужие самовнушения, так как не имел той академической натасканности, называемой в обиходе компетентностью, которая предустанавливает, что должно быть, а чего быть не может. (Приятно вспомнить «дилетантизм» двух британцев — Дарвина и Уоллеса, судьбой убереженных от академичности, чтоб было кому истолковать эволюцию естественным отбором, хотя той порой на континенте ряды биологов во Франции, Германии, Скандинавии, Нидерландах изобиловали профессорами, академиками, в общем, компетентной публикой.)
Диковинны мы, верно, со стороны-то глядя. Некие субъекты по телевизионной пьесе оказываются не такими, а сякими, этого достаточно, чтобы в коридорно-кулуарных, служебно-телефонных, пригородно-поездных разговорах означился пик духовной активности. Но вот дело почище — обессмысливаются главные роли в спектакле, устроенном для нашего с вами всеобщего участия природой, и хоть бы что, никто не хватает вас и не требует к ответу: как, мол, дальше-то жить?
Драмы идей… Невидимые миру драмы… Вам воздастся. Геодакян еще будет среди известных мира сего.
«Все приводимые преимущества полового размножения целиком относятся к процессу скрещивания, — пишет с вызовом он. — Целесообразности дифференциации на два пола они не объясняют».
Если же ограничиться вышеуказанными преимуществами, то сидящий на крючке будет отнесен к компании более прогрессивной, чем тот, кто его склевывает и кто насаживает на крючок.
За свою прогрессивность, положим, мы спокойны, и что мужской пол на своем месте — сомнений никаких. Но драма идей может быть разрешена только идеей. Когда римский сенатор восклицал: «Да сгинет мир, но свершится правосудие!» — он в своей несговорчивости был на позициях драматургии идей. Пока строгих оправданий мужскому полу нет, он теоретически вне закона.
3
В аудитории свободные места, милости просим, проходите, но народ толпится вдоль стен, у дверей, сидит даже по-узбекски на корточках, опершись о плинтуса, — все только для того, чтобы беспрепятственно уйти, если будет занудство. В одежде непринужденность, в позах, лицах и на языке сакраментальный вопрос: «Ну и что?»
Атмосфера на теоретических семинарах Физического института Академии наук пугающе свойская.
— Тронут, несмотря на весну и авитаминоз проявлен интерес к моему сообщению. — Геодакян не заигрывает, а предъявляет пароль: «свой». Хотя и гость, но знает — юмор здесь ритуальный.
Гостя в ожидании дальнейших с его стороны знаков вежливости оглядывают меланхолически. Посторонний отнес бы это, пожалуй, на счет внешности докладчика, его типажности, картинности, манеры художнически откидывать голову, ну, в общем, приметного своеобразия. Но нет, вечно юное нетерпение, вечно юная нетерпимость, вечно юный сарказм в самой атмосфере этой аудитории, в самом ее воздухе роятся и просятся вслух реплики: «Тривиально!..», «Это еще надо доказать!..»
Тема Геодакяна — «Эволюционная логика разделения полов» — если и подогревала ожидания, то самую малость: здесь никого ничем не удивишь.
Извинившись за азы, докладчик напомнил, как возникают организмы двух сортов — мужские и женские. Как удивительно мелкий живчик, — дополним мы, чего регламент не позволял выступавшему, — в форме сплющенной груши плывет, виляя хвостом-бечевочкой, отчего сам вертится и продвигается вперед по спирали, плывет, однако, устремленно, в общем массовом заплыве, пока не войдет в соединение с громадной клеткой-яйцом, чтобы начать сложнейшую, гениально составленную и отлаженную программу расщеплений, в ходе которой займут свое место предусмотренные общим планом клетки-строители, клетки-зрители, клетки-слушатели и другие, в целом составляющие нечто особенное, именуемое организмом.
Ядро оплодотворенной яйцеклетки состоит наполовину из материнского, наполовину из отцовского ядерного материала. Быть из него мальчику или девочке, зависит от сперматозоида. В то время как все яйцеклетки содержат хромосому, определяющую развитие половых признаков типа X, только половина сперматозоидов несет Х-хромосому, а другая половина— хромосому типа У. Иксов и Игреков, повторяем, поровну. Если описанный выше пловец оказывается носителем Х-хромосомы, то в сочетании с Х-хромосомой яйца образуется пара половых хромосом типа XX, которая программирует женский организм. А если опередит сперматозоид с У-хромосомой, сложится комбинация ХУ и родится мужской.
Аудитория приняла без возражений, что таким образом равное представительство полов природой обеспечено. Оно согласуется и со здравым смыслом: когда тех и других поровну, легче найти партнера.
Однако это равенство, а с ним и здравый смысл нарушается. В неведомых целях мальчиков рождается больше. В среднем на 105–110 мальчиков роддомы регистрируют 100 девочек. Неужели материнское тело лучше оберегает будущих сыновей? Проверили половые признаки погибших плодов — ничего подобного. В предродовой период жизни мальчиков значительно больше. Если так называемое вторичное соотношение полов (доля мужских особей на сто женских сразу после рождения) в среднем 105,5, то первичное соотношение (при зачатии) — 125, 135, даже 170, по подсчетам разных авторов.
То ли ждало впереди! Преподнесла сюрприз демографическая статистика. Перепроизводство мальчиков повышается перед войной, во время и после войн. В первую мировую воюющие страны подняли вторичное соотношение полов на один — два с половиной процента. А в Германии, цветнике милитаризма, оно достигло максимума — 108,5 процента. В Москве с 1911 по 1914 год соотношение мужчин и женщин составляло 104,7 к 100, в 1917–1919 годах — 106,9 к 100, а в 1922–1924 годах—107,4 к 100. Во вторую мировую войну англичанки и француженки тоже выше нормы, патриотично, рожали мальчиков.
