упоминание о рабстве в XXI в., тем не менее жизненные реалии свидетельствуют о его распространенности, в том числе и в России.
Уголовная ответственность за работорговлю предусматривалась как за одно из наиболее тяжких преступлений еще римским правом. Под таким преступлением понималось обращение свободного человека в состояние несвободы. В России данное деяние было также достаточно распространенным явлением. Как отмечал И. Я. Фойницкий, «на западе такое деяние стало анахронизмом, у нас оно еще настоятельно нуждается в уголовном законе, и примеры его бывали на восточных окраинах даже в недавнее время».[410] В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. достаточно определенно говорится о рабстве и неволе, причем неволя понимается в смысле всякого посягательства, в результате которого человек полностью утрачивает возможность распоряжаться собой.
В XX в. появились первые международно-правовые акты, осуждающие и запрещающие не только работорговлю, но и само рабство. В Конвенции о рабстве от 25 сентября 1926 г. рабство определено как состояние или положение человека, в отношении которого осуществляются некоторые или все полномочия, присущие праву собственности. Под работорговлей же понимают все действия, связанные с захватом, приобретением какого-либо лица или распоряжением им с целью обращения в рабство; все действия по продаже или обмену лица, приобретенного с этой целью, и вообще всякое действие по торговле или перевозке рабов.[411]
К сожалению, это глубоко позорное и безнравственное явление не обошло и нашу страну. В 2000 г. бывшим секретарем Совета безопасности РФ С. Ивановым отмечалось, что перед началом антитеррористической операции в Чечне было 70 000 рабов.[412] Поэтому введение данного состава преступления в УК РФ вполне обосновано.
Так, в сентябре 2004 г. приговором Ленинского районного суда Тульской области по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 228 и ч. 1 ст. 127 УК РФ к 7 годам лишения свободы осуждена Козлова. Она признана виновной в том, что против воли удерживала гражданина по месту своего проживания, заставляя выполнять работу по домашнему и подсобному хозяйству. Потерпевший жил в доме Козловой 10 лет без паспорта и без права на выход.[413]
Представляется, что данное деяние, являясь частью торговли людьми, тем не менее обладает специфическими признаками. Отличает его использование принудительного труда, от которого лицо по не зависящим от него причинам не может отказаться. Этот признак не всегда характерен для такого состава преступления, как торговля людьми.
Как уже отмечалось выше, ст. 1 Конвенции относительно рабства от 25 сентября 1926 г. определяет рабство не просто как отсутствие личной свободы, а как особое состояние человека, над которым осуществляется право собственности. В уголовном законодательстве России понятие рабства не раскрывается, что вряд ли оправданно.
Объективная сторона использования рабского труда состоит в извлечении виновным выгод материального или иного личного характера посредством использования труда человека, в отношении которого осуществляются полномочия, присущие праву собственности. Если же используется рабский труд ранее похищенных или купленных лиц, то такие действия следует квалифицировать по совокупности соответствующих статей УК РФ. При этом под использованием понимается не сама возможность извлечения из раба полезных свойств, а именно использование его для работы.
Данный состав преступления является новым в российском уголовном праве, что предполагает обращение к международно-правовому опыту для его правильного применения.[414]
Уголовная ответственность за незаконное помещение в психиатрический стационар была введена Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 5 января 1988 г., в соответствии с которым УК РСФСР был дополнен ст. 126.2. Однако эта норма на практике фактически не применялась, что объясняется как высокой латентностью этих преступлений, так и несовершенством самой конструкции состава.
Помещение в психиатрический стационар допускается только в строго определенных законодательством случаях. Согласно Закону РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» от 2 июля 1992 г. помещение в психиатрический стационар осуществляется добровольно по просьбе или с согласия помещаемого или его представителя.[415] Принудительное помещение в психиатрический стационар допускается только в следующих случаях:
1) при непосредственной опасности лица для себя или окружающих;
2) при неспособности лица вследствие психического заболевания самостоятельно обеспечивать необходимые жизненные потребности;
3) при опасности причинения существенного вреда его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи.
Принудительные меры медицинского характера применяются также в случаях совершения лицом общественно опасного деяния.
Если указанные основания отсутствуют, принудительное помещение лица в психиатрический стационар является незаконным.
Помещение в психиатрический стационар означает фактическую госпитализацию с момента окончания оформления документов в приемном покое. Несмотря на то, что решения комиссии психиатров об обоснованности госпитализации, которое принимается в течение 48 часов с момента поступления лица в стационар, еще нет, лицо уже фактически находится в психиатрическом стационаре. Поэтому преступление следует признавать оконченным именно с данного момента, когда лицо фактически лишено свободы.
Свобода человека – это провозглашенное Конституцией РФ неотъемлемое личное благо. При лишении человека этого блага он испытывает глубокие физические и нравственные страдания. Как верно отмечает И. Тяжкова, к помещаемому в психиатрический стационар для «успокоения» применяются психотропные средства, в которых нет необходимости, что причиняет дополнительные страдания и сравнимо с пытками.[416]
На наш взгляд, по ст. 128 УК РФ следует квалифицировать не только случаи принудительного помещения в психиатрический стационар, но и незаконное удержание в психиатрическом стационаре лица, помещенного туда на законном основании, но излечившегося от психического расстройства или подлежащего переводу на амбулаторное лечение. Так же считают и ряд других авторов.[417] Хотя при буквальном толковании нормы следует сделать вывод, что принудительное удержание в психиатрическом стационаре лица, подлежащего выписке, под признаки ст. 128 УК РФ не подпадает, так как слово «помещать» означает «дать помещение, место кому-нибудь».[418]
Неоднозначно решается вопрос о субъекте данного преступления. В теории уголовного права и практике доминирует точка зрения, согласно которой субъектом рассматриваемого преступления является врач-психиатр, принявший решение о помещении в стационар лица, не нуждающегося в этом.[419] Однако ряд других авторов считают, что субъектом, наряду с медицинскими работниками, могут быть и близкие родственники, соседи и иные так или иначе заинтересованные лица.[420]
На наш взгляд, субъектом данного преступления является только врач-психиатр. Родственники же и иные заинтересованные лица могут выступать в качестве соучастников преступления. Для устранения различных толкований субъекта данного преступления необходимо разрешить коллизию между первой и второй частями ст. 128 УК. Указание в ч. 2 ст. 128 УК РФ на совершение деяния лицом с использованием служебного положения порождает сомнения относительно ч. 1 ст. 128 УК, ведь врач-психиатр при незаконном помещении лица в психиатрический стационар всегда использует свое служебное положение. Поэтому, на наш взгляд, в ч. 2 ст. 128 УК РФ необходимо
