Я двигался в окружении шестерки десантников. Впереди – астеник в черном. Выйдя из продольного коридора, мы оказались в широком поперечном. Из поперечного снова попали в продольный, расположенный параллельно тому, в котором я оказался, выйдя из шлюзовой камеры. Отличие лишь в том, что этот коридор располагался в недрах космического корабля и имел каюты по обе стороны.
Астеник в черном отомкнул магнитным ключом замок на одной из дверей и кивком указал на открывшийся проем.
Я вошел в хорошо освещенное помещение. То ли салон, то ли клуб… Диваны с подставками для ног вдоль стен. Убирающиеся в пол стеклянные столики, голографические проекции на потолке. Озонированный воздух… На одном из диванов в углу сидела та самая женщина, которая ударила меня ногой во время допроса на Нероне. Теперь она была облачена в белые кожаные одежды, которые почему-то напомнили мне облачение Ксанфа.
Сука в ботах – именно так я мысленно прозвал ее во время нашего первого свидания – меланхолично тянула пыхкалку с каким-то легким наркотиком. Несмотря на прекрасно работавшую вентиляцию, я уловил запах «плачущей конопли» с Амадея: довольно дорогой релаксирующей травы, которую обычно курят лесбиянки.
Щелкнул дверной замок – астеник затворил за собой дверь. Пройдя мимо меня, он неожиданно похлопал по плечу:
– Садись, давай, Сэмми!
Какой-то подвох! Начало разговора никак не походило на допрос. Да и помещение меньше всего напоминало камеру или карцер. Между тем, я не сомневался, что на громадном крейсере должны быть специализированные помещения, приспособленные для содержания арестантов, допросов и казней.
Я опустился на диван у противоположной стенки. Женщина с пыхкалкой и астеник оказались сидящими напротив меня.
– Все очень плохо, Сэмми, – начал астеник. – В первую очередь, для тебя…
– Бить будете? Или прищепки на соски, пенис и губы?
– А тебе очень хочется? – в тон мне отозвалась дамочка. – Уж я тебе заверну прищепку на пенис, не сомневайся!
Астеник в черном прервал нашу пикировку:
– Силами, недоступными твоему, Сэмми, пониманию, уже запущена цепь событий, которую пока ни мы, ни ты, ни кто-то другой в нашем мире не в силах постичь, изменить или предотвратить…
– Что-что? – Слова показались знакомы, хотя в ту минуту я вовсе не связал их с тем, что мне говорила не так давно Натс.
– Мы считаем, что наш мир подвергся атаке или… скажем иначе… неявному внедрению совершенно чужеродной силы. Мы пока не в состоянии постичь ее природу, место происхождения и цели, которые эта сила ставит перед собою. Но не сомневаемся в том, что сила эта абсолютно враждебна нашему миру. Заметь, Сэмми, я говорю вовсе не о европейской цивилизации. Я говорю о мире людей вообще! Инструментом этой силы оказалась та самая Натс. Или Наталья Александровна Тихомирова, как называем ее мы.
– Худенькая, безоружная, зеленоглазая девушка – инструмент чужеродной и враждебной силы? Видал я в жизни своей разных агентов! В том числе, кстати, из вашего ведомства. Натс не из таковых! Сдается мне, что вы просто-напросто психопат.
– Я не психопат. Я генеральный комиссар политической безопасности второго ранга. Таких, как я, в целой Вселенной всего девять человек.
– Жаль, что не восемь, – посочувствовал я. – Если бы восемь, то ваш чин показался бы гораздо значительнее.
Он проигнорировал мои потуги пошутить:
– В моем распоряжении большие ресурсы. Практически неограниченные. Я имею очень большие полномочия. Кроме того, я имею немалое личное желание хорошо выполнить порученное задание…
– Не понимаю, господин генеральный комиссар второго ранга, что за околесицу вы несете. У меня, знаете ли, рассеянное внимание, больше пяти минут я не могу думать об одном и том же предмете. Если хотите привлечь мое внимание, пощелкайте пальцами или же поговорите обо мне самом.
– Что ж, Сэмми, давай поговорим о тебе, – тут же согласился астеник в черном, хотя и не стал щелкать пальцами. – Мы прекрасно понимаем, что ты никакой не Сэмми. Ты один из тех пакостников, что мечутся по цивилизованным сообществам и гадят везде, где получают шанс делать это безнаказанно. Ваши пресловутые казаки – это самая большая беда современного мира. Я бы даже с пиратами смирился, но вот казаков вывел бы всех под корень.
– Ваши предки-чекисты в двадцатом веке уже пытались поработать в этом направлении, – заметил я.
– Заткнись и слушай! Ты убил наших людей в Звездном Акапулько. Уже за одно это тебя надлежит закатать пожизненно в Даннемору.
– Господи Иисусе, не может быть! Господин генеральный комиссар, наши сердца бьются в унисон! Может, и правда, вам закатать меня в Даннемору? Я даже не стану требовать снисхождения!
– Но в Даннемору ты не поедешь. Мне необходимо получить в свои руки Натс. Или Наташу Тихомирову, если угодно. Мы следили за твоими перемещениями по Вселенной, и ты привел нас к ней. Мне как специалисту в области контрразведки приятно сознавать, что ты не засек установленное за тобой наблюдение и фактически расшифровал себя. Однако неудачная попытка захватить силами нашей диверсионной группы резиденцию «Покахонтас» позволила тебе все же получить некоторую фору. У меня, разумеется, есть запасной вариант… Запасной вариант существует всегда, как раз на тот случай, если в ход событий вмешается какой-нибудь умник вроде тебя.
Я помахал ладонью, привлекая внимание женщины. Та, обкурившись «плачущей конопли», безучастно сидела на диване и явно не следила за ходом нашей малосодержательной беседы.
– Господин генеральный комиссар политической безопасности, ваша боевая подруга сильно задумалась! Похоже, пытается обсчитать в уме аэродинамику звездолета, выполненного по схеме «летающего крыла с инициированным отрывом пограничного слоя набегающего потока».
– Оставьте! Я знаю, как привести ее в чувство!
– Я тоже! Презерватив со вкусом жженой резины, плеть-семихвостка. И, конечно, крепкая рука садиста!
– Не отвлекайся, Сэмми! Так вот, я-то выполню поставленную передо мной задачу. Вопрос, сможешь ли ты мне в этом помочь?
– А о какой задаче идет речь?
– Я же говорил – мне надо заполучить Натс.
– Ничем помочь не могу. Ее нет на моем корабле. И я не знаю, где она.
– Я тебе не верю. Но если это твой окончательный ответ…
– Именно так!
– …тогда мы вынуждены перейти к запасному варианту.
Он поднялся с дивана и подошел к переговорному устройству у двери: – Кэп, начинайте разгон! Мы покидаем Октагон!
– Ух, господин генеральный комиссар второго ранга, да вы поэт! Ваши чеканные фразы прямо-таки ложатся в стихи!
Мой век отмерит камертон,И, подчиняясь власти воли,Мой звездолет за лучшей долейНавек покинет Октагон!
Астеник устало посмотрел на меня и вернулся к дивану:
– Камертон не отмеряет время. По камертону настраивают музыкальные инструменты.
– Жаль. А ведь какой стих родился! Так и просится в звездную оперу!
– Ты не думаешь, Сэмми, что тебе следует узнать, куда мы летим?
– Я что же, дурак, чтобы думать о таких глупостях?
– Изображаешь из себя казака со стальными нервами? Это, пожалуйста! Тебе представится случай продемонстрировать в деле свое мужество и самообладание. Я так понимаю, ты в курсе того, что Наталья Тихомирова оказалась человеком, перемещенным в наше время из двадцать первого века…
– Да, – признался я, понимая, что другому моему ответу генеральный комиссар все равно не поверит. – Мне это известно.
– Очень хорошо. Сейчас мы прыгнем в место, координаты которого тебе знать не следует. Там находится установка по перемещению во времени материальных объектов, построенная специалистами Земной Цивилизационной Лиги. Мы воссоздали технологию такого рода перемещений. Это большой успех нашей науки и техники.
– Душевно рад за вашу науку и технику!
– Ты, Сэмми, обрадуешься еще больше, когда узнаешь, что мы поместим тебя в корпускулярную камеру и перебросим в двадцать первый век. Как раз туда, где должен состояться переход в наше время Натальи Тихомировой. Если ты хочешь вернуться назад, тебе придется помешать ей шагнуть в створ открывшегося темпорального демодулятора.
– Темпо… демо… Я только понял, что надо помешать шагнуть!
– И достаточно. Мы не знаем, кем создан этот демодулятор. Мы только знаем, что из двадцатого июля две тысячи шестого года он ведет в наше время. Демодулятор откроется только один раз, и только один человек сможет воспользоваться им для скачка. Если это будешь ты, то благополучно вернешься назад. Мы тебя подберем в космосе, как сделали это полтора месяца назад с Натс. Мы отпустим тебя и не выдвинем никаких обвинений. Если же в темпоральный демодулятор шагнет Наталья Тихомирова, ты останешься в прошлом навечно. А уж с ней мы здесь как-нибудь разберемся.
Генеральный комиссар второго ранга поднялся с дивана и потрепал меня по плечу:
