Я смотрела, как оба мальчика с аппетитом едят блинчики, и слушала Ксюшу. Пару раз мне хотелось нажать на кнопку отбоя, как будто связь прервалась. Но как тут нажмешь! Мне было жалко подружку, хотя сегодня ее проблемы казались мне сущей ерундой. Но все равно каждый живет в клубке своих болей и страданий, иногда так запутываясь в них, что перестает воспринимать окружающий мир.
Хорошая, милая, добрая Ксюша. И все время попадается как раз на своей наивности и доброте. Вот и сейчас. Как взрослая женщина может верить, что порядочный мужчина поставит свою фотографию в трусах на сайт знакомств? Ясно же, что потом он будет сидеть в этих трусах (или в других, домашних, посвободнее) перед компьютером и выбирать себе приятельниц – на сегодня аппетитную блондинку, похожую на ту, что была у него в прошлом месяце, но помоложе, а на завтра – худощавую брюнетку, похожую на его учительницу английского языка в школе, от взгляда которой он тупел и потел на каждом уроке.
Может быть, я ошибаюсь, и лет через тридцать, а то и десять все в мире станут так знакомиться. Быстро, легко и ненадолго. Только вряд ли чтото сильно изменится в психологии человека. Иногда мне кажется, что в главном человек такой же, каким был сто лет назад, тысячу… Хотя трудно себе представить, как чувствовала себя, скажем, подрастающая кельтская девушка, которая жила в огромной круглой хижине вместе со своими родителями, их взрослыми братьями и сестрами, дедушкой и бабушкой, маленькими детьми. Что она слышала ночью, что видела ранним утром, о чем мечтала, лежа вечером под остро пахнущей, еще влажноватой шкурой недавно освежеванной коровы или оленя? Мечтала ускакать в неведомые дали с прекрасным огромным юношей из соседнего круглого дома, хохочущим так, что трясется полог двери, и взглядывающим на девушку както поособенному, отчего становится горячо в животе, а в душе – весело и страшно? Наверное…
– Ты представляешь, Сашка! И после всего этого… – всхлипывая, продолжала свой рассказ Ксюша. – Он… Ты слушаешь меня? Или я тебе уже надоела со своими рассказами?
Я уже смирилась и села за стол с мальчиками, подкладывая маленькому Владику кусочки блинчика и показывая Грише на нетронутую чашку с чаем.
– Да, Ксюнчик, я слушаю тебя.
– Представляешь, и такой он был… Ну, просто не поверишь! Как будто влюбился в меня без памяти…
– Ага… – вздохнула я. – Представляю…
– А потом присылает письмо… То ли он адреса перепутал, то ли имена забыл… И вот в письме все описывает, что было между нами. Все, в точности!
– А может, он другое чтото описывал? – осторожно спросила я.
– Да нет! – зарыдала Ксюша. – Не другое! То самое! Я не думаю, что он со всеми так… И всех просит, чтобы…
Ох, а я как раз думаю, что именно со всеми, и одно и то же просит. На что только не пойдет женщина, истосковавшаяся по любви и теплу, и какойто мерзавец этим с удовольствием пользуется. Но я не стала ничего говорить Ксюше, добивать ее.
– И еще… Там слово одно было… Это я его так называла… Мое слово, точно…
– Ксюш, а словото какое?
Ксюша всхлипнула:
– Зайчик…
– И ты думаешь, никто его больше так называть не мог? – спросила я, стараясь оставаться серьезной.
– Думаю, не мог… Он совсем не похож на зайчика… Скорее на…
– Борова? – подсказала я, зная Ксюшины вкусы.
– Сашка! Зачем ты так…
Действительно. Оскорбляя возлюбленных своих друзей и родных, обижаешь прежде всего их собственный вкус и выбор.
– Ладно. На милого поросенка, крупного и задиристого.
– Вроде того… – вздохнула Ксюша.
– Подожди… Описал он все это в письме. И что? Может, он приятное тебе хотел сделать? Может, он поэт, бытописатель – сходил к девушке, потом все описывает, ей присылает, чтобы вместе обсудить, что да как. А, Ксюш?
– Да если бы! – снова всхлипнула моя подружка. – Он же не просто так описывает, а пишет, какая я неумелая была, как это не так сделала, то не так – и все в подробностях, представляешь? Нет, ты не представляешь… Шурик… Нет, нет! Так нельзя! Я же искренне к нему отнеслась…
– Ксюш, а сколько раз вы встречались? – я постаралась пропустить мимо ушей ненавистную мне форму моего имени. Ксюша сто раз зарекалась ее произносить, но сейчас от переживаний она вылезла у нее из подсознания, оттуда, где у моей подружки хранится драгоценный образ хорошего верного товарища (он же – искусный любовник, родная душа и прекрасный собеседник с широким кругозором и тонким чувством юмора), не способного на предательство и обман.
– Два… – осторожно ответила та, зная мое недоуменное отношение к скоропалительным свиданиям в постели.
– И оба раза у тебя дома?
– Нет. Первый раз в «Ёлкахпалках». У меня был лунный цикл…
– То есть месячные, – перевела я на нормальный язык Ксюшины красивости, не раз заводившие ее в тупик с мужчинами.
– Ну да… Но уже в первый день было такое ощущение, что я знаю его всю жизнь!
– Поросеночка, – уточнила я, желая, чтобы Ксюша хоть раз за весь разговор улыбнулась. Мне уже было ясно, что ничего трагического, слава богу, не произошло. – Ну и что дальше?
– Дальше… Еще он написал, что я оказалась старая и совсем не такая, как на фотографии.
– А ты какую фотографию ему послала? Со школьного выпускного вечера?
– Да нет! Прошлого года или… Или из Турции, на пляже меня снимал фотограф. Помнишь, я ездила? Два года назад… Такой снимок роскошный…
– Или три года назад, – вздохнула я. – Или…
– Или пять, – наконец засмеялась Ксюша. – Ну да. Фотография не самая новая… Но роскошная!
– Не сомневаюсь в этом.
Так же как я не сомневалась, что если бы в том возрасте, когда вокруг ходят толпы женихов твоего возраста, а также чуть постарше и совсем старые, Ксюша бы сделала правильный выбор, а не купилась бы на нежные слова одного глубоко женатого профессора, отобравшего у нее семь прекрасных лет и потом легко, в одночасье поменявшего ее на очень похожую на Ксюшу, но более юную аспирантку, оставаясь при этом крепким семьянином, она бы не маялась теперь одна.
– Сашка… – снова погрустнела Ксюша. – А еще, знаешь, что я подумала… Если он действительно мне все это писал… Может, он встречаться со мной больше не хочет?
– Не думаю, чтобы мужчина стал говорить столько слов, если встречаться не хочет. Если он психически здоров, конечно. Он кем работает, кстати?
– Я не поняла… – вздохнула Ксюша. – Ну кемто… так, не очень… Хвастаться не стал.
– Ясно. Наверно, сидит гденибудь охранником, делать нечего… Или – шофер чейнибудь. Хозяин работает, а он его ждет в комнате отдыха, вот и висит в Интернете, развлекается на служебном компьютере. Не переживай, Ксюнь. Забудь. Твой принц просто еще не пришел, но обязательно придет.
