Лили фыркнула и произнесла торжественным тоном:
— Энни, подружка, Бен был тебе совершенно необходим.
— Это почему же?
— Ты годами не подпускала Оррина к себе, — объяснила зелтронка. — И он к этому привык. Но теперь появился еще один претендент на руку принцессы Энни, и наш фермер вынужден перейти к решительным действиям.
Эннилин в ужасе покосилась на дверь офиса:
— Но я не хочу никаких решительных действий!
— В самом деле? — ухмыльнулась художница. — Я думаю, интерес Оррина тебе только на руку. На его фоне твой загадочный поклонник тоже захочет себя как-то проявить.
— У тебя с головой плохо, — заметила хозяйка. — Вы, зелтроны, вообще не в себе. Вы бы и дроидов сватали, если бы они вас слушали.
— А они и слушают, Энни. Поэтому дроидов так много.
Эннилин застонала. Вовсе ей это не нужно. Прошлые отношения с Оррином вполне ее устраивали. Ну, теперь, конечно, уже нет. Голт был для нее кем-то вроде старшего брата — а иногда и третьего ребенка. Он был другом Даннара, и Эннилин до сих пор видела его в этом качестве. Почему же он захотел все изменить?
Она попыталась что-то сказать, но подруга шикнула на нее. Из конторы вышел Оррин. Фермер привел себя в порядок после дня, проведенного на полях, — переодел рубашку и причесал волосы. Он бросил взгляд на Эннилин с Лили и улыбнулся:
— Как поживают мои любимые девочки?
— Одна из них едва не распрощалась с жизнью, — ответила зелтронка, указывая на монтажные леса. — Тебе надо вытащить Энни отсюда, пока она не начала расставлять по алфавиту канистры с маслом.
Фермер с сияющим видом зашел за прилавок.
— Не беспокойся. У Оррина Голта есть план, и он уже в действии, — сказал он, слегка приобняв Эннилин. — Завтра у тебя будет выходной. — Он широко улыбнулся. — С днем рождения!
Эннилин отпрянула:
— О чем ты?
— Я только что говорил с Таром Лапом, — ответил Оррин, имея в виду шиставанена, некогда помогавшего Колуэллам в Наделе. — Он временно отдыхает от дел в своем заведении в Айсли, и я уговорил его провести завтрашний день здесь, приглядывая за магазином.
— А почему Джейб не может… — Зеленые глаза хозяйки недоверчиво прищурились. — Постой-ка. А где буду я?
— В Мос-Айсли. Ты заслужила денек в городе, — объяснил фермер. — Возьми с собой семью. Келли может закрыть загон — все равно вокруг никого. — Он прищурился. — Захвати и Джейба. Может быть, если вы будете больше времени проводить вместе, дела пойдут на лад.
Эннилин, совершенно ошеломленная, посмотрела на Лили. Глаза зелтронки были широко раскрыты, и она слушала в сосредоточенном восхищении.
— Полагаю, ты поедешь с нами? — спросила Эннилин у Оррина.
— О нет, — ответил тот, роясь в кармане. — Только не в сезон урожая!
— Конечно, — кивнула она, все еще не понимая, к чему клонит ее непредсказуемый «ухажер». — Почему Мос-Айсли?
Фермер наконец нашел то, что искал, — маленький запечатанный конверт.
— Вот, держи. Это второй сюрприз, чтобы ты уж точно не увильнула от поездки. Открой сегодня вечером.
Эннилин взяла конверт:
— Что ты задумал, Оррин?
Он засмеялся:
— Только открой, когда я буду поблизости. — Подмигнув Лили, фермер вышел из-за прилавка.
— Мой день рождения послезавтра, — напомнила ему Эннилин.
— Это предложение действует только завтра, — объявил Оррин, направляясь в контору. — Я полдня потратил, все планируя. Не отсылай беднягу Тара!
Дверь за ним закрылась.
Лили попыталась выхватить конвертик:
— Дай сюда! Я хочу посмотреть!
— Нет! — Эннилин убрала его. У нее кружилась голова. Да что же творится в этом мире?
МЕДИТАЦИЯ
Снова этот сон.
Все так, как я уже описывал. Я не был собой. Однако я видел окружающий мир — через какой-то туннель или фильтр. А потом услышал крик.
Полагаю, вам уже надоело слушать про этот сон. Он повторяется каждую неделю с тех пор, как я прилетел на Татуин. И я всегда просыпаюсь в замешательстве. Я чувствую, что это как-то связано с Энакином.
Только в двух последних версиях появились изменения. Туннель уже и светлее. Обычно картинка размытая и в красных тонах. В этот раз все было так, словно я смотрел, скажем, глазами тускена — как бы странно это ни звучало.
И этот крик не поразил меня так, как раньше. Я был словно где-то поодаль, в стороне. Прежде он чрезвычайно сильно на меня действовал. Не понимаю, что это значит.
Я боюсь, что сон символизирует затухание света в Галактике и мои тревоги, порожденные изгнанием. Смогу ли я оставаться здесь так долго, что перестану слышать крики жертв Палпатина?
Не беспокойтесь, Квай-Гон. Я не говорю все это вслух. Мне до сих пор стыдно, что меня тогда подслушали. Что бы вы подумали о такой чудовищной промашке? Наверное, что мне пора назад в падаваны.
Я знаю, как это произошло. Я был слишком сосредоточен, пытаясь связаться с вами, пытаясь снова вернуть те чувства, которые возникли у меня в тот раз, когда вы говорили со мной и Йодой. Я пытался мысленно отгородиться от окружающего мира и поэтому не почувствовал приближения Келли.
Вряд ли девочка услышала что-то важное или увидела меч Энакина у меня в руках. Сила была со мной. И в округе найдутся несколько жителей, чьи имена звучат похоже на Кеноби, так что пока никто не сопоставил факты. Пока.
Но я не могу и дальше испытывать судьбу. Я оказался слишком вовлечен в жизнь оазиса. Горькая ирония. Вы всегда учили меня концентрироваться на Живой Силе, на окружающих нас живых существах, в противовес той общей картине, которую описывал Йода. Жить сегодняшним днем, стать частью этого маленького мирка, участвовать в его незначительных драмах — в высшей степени просветляюще.
Я пропускал все это, занятый спасением Галактики. Но потом я понял, что для многих существ их каждодневная борьба так же важна, как эпохальные события с нашим участием — для нас. Это послужило мне хорошим уроком.
Но всему приходит конец.
Теперь все мои передвижения будут связаны только с моей миссией. В начале недели я проверил, как там малыш, — на ферме все в порядке. В этот раз мне удалось избежать встречи с Оуэном Ларсом. Я ему совсем не нравлюсь.
И мне пора заняться работой по дому. Надо что-то делать с холодильным, блоком, который, похоже, помнит еще живого Арку Джета. Не беспокойтесь — на Татуине есть и другие магазины, помимо Надела. Не так много, но есть…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
— С днем рождения, Энни!
Эннилин помахала в ответ из окна фургона:
— Спасибо!
Незачем было сообщать рабочим, что ее день рождения на самом деле завтра. Все, кто заходил в Надел с прошлого вечера, знали, почему она отправляется в путешествие. Сборщики урожая на трех предыдущих холмах тоже прокричали поздравления — все были рады за нее.
Именинница и сама была довольна. Красиво одетая, она ехала в Мос-Айсли; ее дочь сидела на пассажирском сиденье, сын — на заднем, и они еще ни разу не поссорились. Просто праздничное чудо.
Они отправились в дорогу на мини-фургоне. Даннар отремонтировал старенькую модель «СороСууба» в тот год, когда они поженились, и до сих пор на машину приходилась большая часть тяжелой работы в Наделе. Оррину зачем-то понадобился его лендспидер USV-5, но Эннилин не возражала. Она все еще не пришла в себя, до конца не веря содержимому открытки из конверта Оррина. Джейб и Келли обсуждали его сюрприз в темноте кабины.
— Я же говорил, Оррин — мужик что надо, — заявил Джейб.
— Наверное, я ошибалась, — признала Келли. Нарядная, в ярком новеньком платье, она поднесла золотой бланк поближе к свету из окна и стала читать вслух: — «Для Энни. В обмен на этот сертификат…» Бен!
Эннилин озадаченно посмотрела на дочь:
— Чего?
— Вон там! — воскликнула Келли, опуская открытку и показывая в окно. — Справа! Бен Кеноби!
Эннилин резко затормозила, посадив массивный фургон в песок. Теперь и она заметила Бена и Рух.
Это было комичное зрелище, напомнившее ей первый визит в хижину Кеноби и разъяренного детеныша банты. Бен стоял на четвереньках посреди выжженной равнины и разговаривал с эопи. Та лежала на животе, поджав под себя ноги, и жевала одинокий кустик. К ее упряжи были пристегнуты самодельные сани, на которых возвышался тяжеленный старинный охладительный насос.
