Таких боеприпасов, которые сейчас закупил Израиль — пока пробные партии — было два.
Первый — универсальный суббоеприпас, пригодный для использования в кассетном оружии был разработан компанией Textron Defense System, а назывался он — CSS, common smart submunition. Его вес составлял четыре килограмма, размером он был примерно с банку кофе, даже поменьше. Лазерная и оптическая система прицеливания на нем была способна самостоятельно обнаруживать и опознавать цели, с высоты сто метров система способна "окинуть взглядом" примерно гектар земной поверхности. Если целей не обнаружено — она может либо самоликвидироваться подрывом, либо просто упасть на землю, не взорвавшись.
Второй — управляемая ракета класса воздух-земля Viper Strike, длиной метр двадцать сантиметров, диаметром четырнадцать сантиметров, весом восемнадцать килограммов. Наведение на цель осуществляется лазерным лучом армейского стандарта, может пролететь до десяти километров и доставить к цели боеголовку весом всего один килограмм. Но и этого достаточно, если учесть, что трехсот граммов взрывчатки в тротиловом эквиваленте хватает, чтобы уничтожить автомобиль и всех, кто находится в нем.
Третье… третьим был аппарат, который должен был применять все это. Выхода не было — пришлось, несмотря на зубовный скрежет собственной промышленности, применив все связи и лоббистские возможности закупать UAV Mariner фирмы General Atomics. Он отличался тем, что весь аппарат в сложенном виде умещался в стандартный сорокафутовый морской контейнер и мог в таком виде перевозиться куда угодно, не привлекая лишнего внимания. Еще в двух таких же контейнерах, которые могли быть поставлены на тягачи, располагался штаб управления применением БПЛА в полном комплекте.
Сейчас этот штаб, развернув несколько спутниковых антенн, находился в безлюдном месте на плоскогорье, рядом с несколькими палатками, рядом были развернуты две спутниковые антенны. Испытываемые аппараты должны были взлетать с двух разных мест, при этом для одного из них взлетной полосой должна была послужить стандартная алюминиевая конструкция, разработанная НАТО для восстановления аэродромных полос после советских бомбежек и прокладки новых. Для второго полосой был отрезок стандартной автодороги, на которой не было никакой разметки, и которая контролировалась группой на внедорожнике, имеющей связь с группой управления.
Группа управления состояла из нескольких опытных операторов систем, до этого прошедших переподготовку на MQ-9 Reaper в одном из самых крупных центров применения такого рода машин — Camp Balad, Ирак, база ВВС США. Все они — для чистоты эксперимента — прожили целую неделю в пустыне Негев, и только тот, кто там побывал, сможет понять, что им пришлось там перенести. Вчера ночью по холодку в пустыню вертолетом доставили нескольких наблюдателей, в числе которых были люди от МОССАД, спецназа, Миша и полковник Эгец. Все они сейчас столпились под большой палаткой у монитора — в контейнерах место было только для операторов и там поддерживалась температура плюс двадцать пять — для оптимальной работы как людей, так и машин. У всех тех, кто собрался в палатке, где было плюс пятьдесят семь — это вызывало острое чувство зависти.
К тому же — изображение с экрана, пусть и большого — оставляло желать лучшего.
— Контроль — Птицам один и два, начинаем.
В сорока километрах от этого места на дороге, второстепенной, но все же перекрытой от греха военной полицией группа людей в светло-серых комбинезонах ВВС начала вскрывать поставленный на дорогу краном морской сорокафутовый контейнер. Как и положено — начали с вскрытия пломбы, а в распоряжении группы не было ничего, кроме стандартного набора инструментов и внедорожника Mitsubishi Pajero. Имитировалась работа группы в полном отрыве от баз.
В это же самое время подобную работу начала вторая группа, находящаяся в двадцати километрах от первой и в пятнадцати — от центра управления. У них задача была та же самая- за исключением того, что ВПП для их беспилотника была выложена из блестящих металлических сегментов на горном склоне, а в качестве тягача у них была старая Toyota Land Cruiser.
В каждом контейнере в транспортном положении аппарат был принайтовлен тросами к специальным крючкам на стенках, а кроме того — аппараты были обложены специальными демпферами на основе поролона. Поскольку шел отсчет времени — тросы перекусили специальными кусачками-пистолетами, которыми пользуются спасатели на дорогах, все демпферы вытащили и отбросили подальше.
Беспилотный самолет был сложен совершенно немыслимым образом — шасси, крылья, все это было сложено в несколько раз, так чтобы самолет умещался в стандартном морском контейнере. Самолет выкатили на дорожку, после чего начали приводить его в боевое положение, разворачивая длинное прямое крыло в полетное положение. Больше всего это походило на превращение невзрачной гусеницы в красивую, яркую бабочку.
Превращение происходило быстро, причем в нескольких случаях операторам просто достаточно было нажать на кнопку. При производстве Маринера применялись самые совершенные технологии, в том числе материалы, запоминающие свою форму. Несмотря на все ухищрения конструкторов, им пришлось сделать крыло Маринера короче и шире, чем у его сухопутного собрата.
В кармане у старшего группы безжалостно отсчитывал секунду за секундой секундомер.
Приведя аппараты в боевое положение, группа подготовки начала подвешивать на них боеприпасы.
В этот же момент произошли еще два события. На одной из расположенных вблизи баз ВВС техники закончили готовить несколько уродливых беспилотных аппаратов с толкающим винтом и огромным наростом в носу аппарата. Это были IAI Harop, одноразовые летающие дроны, предназначенные для уничтожения систем ПВО, при обнаружении систем ПВО они не запускали по ней ракету — а сами падали на нее сверху и подрывались. На дороге, южнее Димоны съехал с дороги и остановился большегрузный трейлер.
Всей этой силе, которая была схожа меж собой лишь тем, что она выглядела не тем, чем являлась — противостоял целый комплекс мишеней, как имитационных, так и реальных. Имитационные мишени представляли собой закупленные в большом количестве в России надувные макеты, имитирующие системы ПВО — русские поставляли свои системы ПВО по всему Востоку, были они и в Иране, и если на чем то тренироваться израильским летчикам и ракетчикам — так только на них. Корпорация Elbit модернизировала их, и теперь они могли не только выдавать точно такие же волны, какие выдает работающая РЛС — но и включать-выключать их по команде оператора, имитируя противодействие опытного расчета обнаружению и уничтожению системы. Схему противодействия, какую следует использовать в таких ситуациях, составил Миша из Генштаба и еще один офицер, тоже ПВОшник — ракетчик. Один из объектов, расположенных в пустыне окружили сплошным кольцом реально действующих установок ЗСУ-23-4, захваченных в свое время в Ливане. Эти установки должны были стрелять реальными снарядами и попытаться уничтожить атакующие их дроны. В свою очередь дроны применяли только учебное оружие, имитируя поражение огневых средств ПВО, но не уничтожая из. Задача этого эксперимента состояла в том, чтобы понять — каков будет реальный процент потерь, неважно БПЛА или пилотируемых аппаратов, при атаке объекта, плотно прикрытого скорострельной артиллерией ПВО. Это можно было узнать только одним способом — потеряв один или несколько аппаратов, и израильтяне готовы были пойти на это, чтобы точно сделать расчет сил и средств, необходимых для уничтожения одного объекта.
Приведя оба Маринера в боевое положение и подвесив контейнеры с вооружением, обе группы сообщили на КП нападения, расположенный в десяти километрах от штаба, который будет руководить защитой. Для чистоты эксперимента оба штаба готовились отдельно, связи между ними не было никакой, штаб нападения не имел возможности ознакомиться с объектом на местности и был вынужден работать только по спутниковым снимкам и трехмерной модели, а штаб защиты не знал, когда именно их будут атаковать и каким вооружением.
Получив доклад, штаб нападения дал добро на начало игры.
На склоне горы установили камеры, которые должны были давать изображение на мониторы штаба нападения — и полковник Иеремия Эгец, которого привезли ночью вертолетом, сжал кулаки, когда увидел, как какой-то нескладный, на длинных стойках шасси беспилотник разгоняясь, запрыгал по положенным неровно и с креном плитам быстровозводимой аэродромной полосы. Он никогда до этого не имел дела с ударными беспилотниками, и ему в голову бы не пришло попытаться взлететь на своем Страйк Игле с подобного покрытия. Он был хорошо знаком с последними новинками в области авиации и знал, что в Баграме эти аппараты взлетают с полосы такой же длины, какая требуется тяжелому транспортному самолету, причем с сопровождением по полосе машиной. То, что происходило на его глазах сейчас — было безумием.
