подмышки. Можно попробовать закрыть вышивкой и сделать симметричный узор на другом плече. Одни шальвары почти не пострадали — пара сквозных дыр в районе левого бедра. Это тоже можно починить.
Разобрав одежду на две кучки, я с сожалением сложила вторую, состоящую преимущественно из платьев, в угол шкафа. Они пострадали настолько, что зашивать их придётся целую вечность. Да и не нужны мне пока другие праздничные наряды, а один у меня есть.
Когда рассвело, я уже составила список того, что придётся докупить, и принялась за шальвары и блузки. Надо же в чём-то ходить в ближайшие дни. Разложила их на столе и принялась обдумывать, как лучше заделать прорехи.
За окном сначала заголосили птицы, а потом вдруг начался сильнейший проливной дождь. Хорошо, что девочки успели уйти раньше, теперь остальным желающим добраться до города придётся изрядно намокнуть. Если они не умеют плести зонтичный аркан, конечно. Под шум дождя глаза начали слипаться, а ещё накатил голод. В итоге я сходила в пустую столовую на завтрак и завалилась спать, всё равно ничего толкового предпринять сейчас не могла.
Проснулась ближе к вечеру, благополучно проспав обед точно так же, как остальные проспали завтрак. Ливень всё не прекращался, но почему-то это только радовало. Я всегда любила дождь и особенно — купаться в море под барабанящими по воде каплями. Нужно попробовать сходить в магазин или мастерскую за иглами и нитками. Я, конечно, купила себе швейный набор, но для вышивания ниток надо намного больше.
Академический парк был пуст. Старые аллеи, где над головами сплетали ветви древние фикусы, создавая такую желанную летом тень, сейчас спасали от дождя. Я прошлась до маленького торгового райончика у главного входа, но там всё было закрыто.
Опорретан.
В эти дни люди предпочитают сидеть дома с семьёй, подводить итоги ушедшего года и планировать новый. Каждый становится старше на год. Помню, когда-то бабушка объясняла мне, почему мы взрослеем в опорретан, а не в день, когда родились: «Разница в несколько месяцев значительна только первые пять лет жизни, а в дальнейшем куда удобнее считать возраст по году рождения. И в присутственных местах, и в школах, и в академиях. Поэтому в день, когда ты родилась, мы чествуем твою маму и устраиваем праздник для неё. А в опорретан — поздравляем тебя с тем, что ты стала старше на год».
Бабушка всегда проводила праздники со мной. И в конце года я наиболее остро ощущала своё одиночество и тоску по ней и родным.
Ноги сами вынесли меня в город. Я сплела зонтичные чары и прикрылась ими от ливня. Подготовила боевой аркан на случай нападения и отправилась бродить по пустым мокрым улицам Нинара. Все нужные магазины оказались закрыты. Я бездумно гуляла по серому от дождя городу и всматривалась в витрины. Сначала в центре, а потом и на окраине. Неожиданно взгляд зацепился за открытую дверь. «Лавка магических чудес зайты Соргинды». Внутри сухонькая беленькая старушка мерно качалась в большом кресле с округлыми полозьями, переходящими в подлокотники. Сама лавка — скорее антикварная или даже старьёвщическая — производила двоякое впечатление. С одной стороны, на коричневых деревянных полках чего только не было. В тусклом жёлтом свете всё выглядело мрачным и загадочным. С другой — товары пропылились настолько, что казалось, будто место всем этим сокровищам на помойке.
— Приветствую! Подскажите, нет ли у вас случайно ниток для вышивания?
— Как не быть, — скрипуче ответила старушка, не поднимаясь с кресла и даже не поворачивая головы в мою сторону. — И пяльцы есть, и спицы, и крючки, и коклюшки… Всё есть.
— А где? — терпеливо спросила я.
Хозяйка лавки с кряхтением приподняла руку и махнула куда-то позади себя. Я подошла ближе и действительно увидела мотки с различными нитками — шёлковыми, хлопковыми, ортиговыми и даже шерстяными. Настоящая пряжа! Даже синель!
— И какова цена?
— А ты собери всё, что тебе по душе, и покажи мне, я тебе цену и назову, — проскрежетала старушка и затихла.
Я неторопливо принялась прогуливаться вдоль дальних полок. Вещи тут попадались интересные. Старые, пользованные, но добротные. Я рассмотрела несколько десятков икисов, кожаный барабан, изящно сработанный набор фужеров из синего стекла. В итоге как-то сама собой в руках образовалась целая кипа — от приспособлений для рукоделия до нескольких старых фолиантов по плетению арканов, просто прицениться.
Сложив всё перед хозяйкой лавки, я сделала ещё пару кругов и заодно выбрала зельеварческий набор. Закопчённый и пыльный, но на первый взгляд куда удобнее того современного, что разбила гваркиза Позортар. Прихватила ещё кружку, большую керамическую, в виде головы синего морского ящера, и небольшую музыкальную шкатулку с очень нежной мелодией, которая текла настолько плавно, что казалась чарующе бесконечной.
— Десять таринов, — сказала старушка, едва взглянув на разложенные перед ней вещи.
Хм, а ведь действительно дёшево. Да и ничего другого в опорретан я не найду.
— Беру.
Пришлось даже сумку искать, хотя её мне хозяйка просто подарила.
— А нитки ещё есть. Но подороже. Канитель. Такие и чары держат, — заговорила вдруг старушка, когда я уже развернулась к выходу.
— А покажите! — истово заинтересовалась я.
Канитель — это, конечно, интересно, но обычно металлические нити не очень-то удобны в работе из-за жёсткости и толщины. Старушка указала на огромный запылённый саквояж у стены. К нему явно никто не прикасался несколько лаурденов, если не лет. Открыв, я не поверила своим глазам. Тончайшие, прочные нити без малейшего следа порчи. Какое сокровище!
— Беру! — уверенно сказала я.
— Три эскуда, — блеснула глазами хозяйка лавки и лукаво улыбнулась. — И подарок тебе сделаю особый.
Я отсчитала три крупные жемчужины и вложила в морщинистую руку.
— Спасибо. Можно и без подарка.
— Да куда уж без него. Держи. Деток у меня нет, и жалко, что добро пропадает. Инструменту ведь работать надо… А ты толк в рукоделии понимаешь, это я вижу. Дарю!
Она потянулась вперёд и достала из ящика стола небольшой кожаный футляр с ножницами, иглами и другими рукодельными приспособлениями. Вроде всё простое, но по тому, как масляно сверкнули металлические бока инструментов, я поняла, что вещь мне досталась особенная и дорогая.
— Спасибо!
— Забредай, зораггария, — проскрипела старушка, откидываясь на спинку кресла. — А то скучно совсем одной тут сидеть.
— Забреду обязательно, — пообещала я. — До встречи!
— Бывай!
Вышла на улицу, прикрылась арканом и двинулась обратно к академии. Дождь так и лил, кажется, даже усилился. Старательно запоминая дорогу до интересной лавки, я медленно брела по мостовым. Огибала лужи, читала вывески, разглядывала витрины. К возвращению в комнату уже стемнело.
После плотного ужина я засела за работу. Для начала разобрала и помыла всё купленное. Отряхнула и протёрла старый саквояж, преобразившийся от такой
