— Это разумная мысль, — невольно прижимая к груди сумочку со всем ее содержимым, сказала Зеленская. — Пора, однако, разбегаться… Действуем так, как договаривались… И если не возникнет новых сложностей, состыкуемся еще до наступления ночи…
Глава 22
ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
Почти полуторачасовая беседа с «инициативным источником» оставила на душе у Карахана какой-то неприятный осадок.
С мужичком этим, что примерно с месяц назад решил добровольно стать сексотом, Герман встречался уже четвертый раз. Человек он, надо признать, был довольно информированный в своей области: в данный момент является инспектором по противопожарной безопасности НТМК, а до этого лет десять проработал инженером в цеху магние-термического восстановления тетрахлорида титана (вот такие технические термины нынче приходится держать в голове сотруднику ФСБ). И поначалу сведения, которыми он снабжал через куратора Карахана Контору, показались Герману достойными его собственного внимания и внимания руководства… Помимо всего этого сексот в их беседах жаловался на жизнь и просил денег. Когда Карахан обсудил эту тему с Керженцевым, тот дал «добро» на продолжение сотрудничества с «пожарником» — разве плохо в нынешней ситуации иметь надежный источник внутри комбинатовского техперсонала? — и разрешил дать «инициативнику» «немножко денег». А поскольку сексот принципиально хотел общаться по своим стукаческим делам почему-то именно с Караханом, то Герману приходилось периодически выезжать для встреч с ним в Новомихайловск (общение с подобным контингентом достаточно противная, но совершенно необходимая часть работы многих сотрудников ФСБ и внутренних органов)…
На сегодняшний день у них не было — первоначально — запланировано никаких встреч. Но в девять утра Карахану на служебный телефон прозвонил «пожарник» и попросил экстренной встречи, заявив, что у него «дело государственной важности». Летучки сегодня не было: генерал Керженцев совершает рабочую поездку по области, где у Конторы, помимо штаб-квартиры в самом облцентре, есть ещё три «филиальчика», в том числе и в Новомихайловске, поэтому Карахан обратился к его первому заму: тот дал «добро» на внеплановую встречу с инициативным источником по прозвищу Пожарник…
На встречу с сексотом Карахан отправился на своем личном «Опеле», поскольку в подобных случаях использовать для поездок служебный транспорт, приписанный к облуправлению, не рекомендуется. Законтачил он с агентом на даче последнего, которая находится за Новомихайловском, километрах в двенадцати от города. Тот пояснил, что работал нынче в ночную смену, и стал подробно распространяться на тему «безобразий», которые творятся на НТМК в плане «злостного несоблюдения мер противопожарной безопасности». Сексот также перечислил примерно с десяток сотрудников техперсонала, в отношении которых он употреблял такие термины, как «сговор», «вредители» и «саботаж» (вообще-то этот хмырь четко вписался бы в антураж тридцатых годов прошлого столетия, когда такие, как он, десятками сдавали своих коллег органам, а потом и сами становились жертвами чьего-либо доноса). Почти полтора часа он грузил своего куратора, сообщая тому, какие есть неполадки на комбинате и от кого из работающих там спецов можно ожидать неприятностей в любой момент…
Карахан, занеся в записную книжицу тот минимум полезных сведений, который ему удалось выудить у «инициативника», вручил сексоту конвертик с десятью сторублевками, после чего, сухо попрощавшись, покинул его общество.
Он уже подъезжал к Новомихайловску — времени было половина первого, и он собирался перекусить в одном из местных кафе, с тем чтобы примерно к двум часам вернуться обратно в контору, — когда в кармане у него вдруг запиликал сотовый телефон.
— Слушаю.
— Герман, ты где сейчас? — услышал он в трубке взволнованный голос Соломатина.
— В Новомихайловске. А что?
— Ты уже слышал… новость?
— О чем это ты, Леня?
— Примерно час тому назад в ресторане «Левобережный» произошла крутая перестрелка…
У Карахана в этот момент екнуло сердце: по его сведениям — об этом также было известно Соломатину и Шевчуку, — в данном заведении сегодня должно было пройти одно мероприятие, довольно конфиденциального свойства, с участием Кормильцина, Аксенова и двух московских тележурналистов, прибывших в эти края «инкогнито».
— Нет, пока ничего не слышал, — сказал Карахан, притормаживая у обочины шоссе. — Жертвы есть?
— Киллеры оставили там пять трупов, Герман, — после паузы сказал Соломатин. — Шевчука застрелили…
— Что?!! Ты уверен?..
— Сам пока не видел, но тут один знакомый мент цынканул… Кстати, я как раз звоню от «Левобережного». Милиция и прокурорские тут уже успели оцепление выставить! Я пытался пройти внутрь, но меня не пропустили…
Пока говорил коллега, Карахан успел достать сигарету и прикурить ее от зажигалки.
— Кто еще? — спросил он, когда Соломатин замолчал.
— Кормильцин на пару с Аксеновым… Их нашли в отдельном кабинете…
«Остальные двое, — чувствуя во рту горечь от первой глубокой затяжки, подумал Карахан, — наверное, московские журналисты… »
— Еще телохран Аксенова, — продолжил Соломатин. — И какой-то парень, то ли официант, то ли бармен…
— Керженцеву уже сообщили о случившемся?
— Пока не знаю.
— Добро, Леня. Будь пока на месте, попытайся разузнать детали… Если будет что-нибудь важное, звони! А я примерно через час туда подъеду.
Едва он успел дать отбой, как его сотовый вновь выдал мелодичную трель.
— Слушаю.
— Карахан? — прозвучал в трубке голос Керженцева.
— Да, товарищ генерал…
— Вы где сейчас находитесь?
— В Новомихайловске, товарищ генерал.
— Какого черта вы там делаете?.. Вы уже знаете, что произошло?
— Вы имеете в виду ЧП в «Левобережном»? Я только что разговаривал с Соломатиным… Вроде бы наш Шевчук там погиб. И Кормильцин тоже…
— Немедленно возвращайтесь в город! — сердитым тоном скомандовал начальник облуправления. — Я тоже сейчас выезжаю и буду… примерно в три пополудни! Соберите максимум информации о случившемся… а потом явитесь ко мне на доклад! И еще… Отдачи показаний и каких-либо комментариев рекомендую пока воздержаться!..
Карахан вновь завел движок своего «Опеля» и выехал на пригородное шоссе. Невольно он прибавил газу, и теперь стрелка спидометра дрожала у отметки «120». Пощелкав кнопками тюнера, Герман настроил приемник на волну УКВ радиостанции «Волга». Когда он миновал Новомихайловск, воспользовавшись объездной дорогой, в эфир пошел выпуск местных новостей.
«Сегодня, примерно в одиннадцать тридцать по местному времени, — вещал женский голосок, — в ресторане „Левобережный“, что находится на улице Куйбышева, произошла перестрелка между группой неизвестных. По нашим сведениям, имеются человеческие жертвы… Фамилии пострадавших и конкретные детали данного происшествия в интересах следствия пока не раскрываются… Подробности мы надеемся сообщить в наших последующих выпусках новостей… А теперь музыка на волнах радиостанции „Волга“… Миррровой хит!! Группа „Тату“… „Нас не догони-иишь… “
Герман сделал радио чуть потише. В голове у него роились вопросы, ни на один из которых он пока не способен был дать внятного ответа.
Карахан подумал, что объектом нападения, скорее всего, являлся Павел Кормильцин… Хотя и у Аксенова в этом городе тоже имеются недоброжелатели (причем среди могущественных по местным меркам людей)… Так что не исключено, что некто, планировавший данную акцию, решил поразить сразу две цели, грохнув по ним «дуплетом»…
Надо сказать, что Кормильцин, не раз отпускавший острые шпильки в адрес «сильных мира сего», достаточно легковесно относился к своей личной безопасности. Возможно, он считал себя неприкосновенным, потому что, случись с ним какая-нибудь неприятность, под подозрение сразу же попали бы очень известные люди, первым среди которых следует назвать Воронина…
Конечно, он понимал, что власть не позволит себя безнаказанно «грызть» (тем более что Кормильцин определенно спонсировался конкурентами Воронина и К0 ), что долго это не может продолжаться, что всему есть конец… Наверное, ему очень хорошо заплатили, раз он решил идти «до упора». Кормильцин, особенно в последнее время, действовал на грани фола, ходил, можно сказать, по лезвию бритвы… вполне возможно, что он ответил за все собственной головой.
Минут примерно через сорок Карахан припарковался на обочине улицы Куйбышева, всего в полусотне шагов от ленточки, за которую запрещено было проходить «посторонним лицам», поставив свой «Опель» рядом с машиной Соломатина.
— Слушай, Герман… тут какая-то хрень творится, — сказал Леня, подсаживаясь к нему в машину. — Недавно, с четверть часа назад, здесь был Лозовой… но прокурорские даже его не пропустили внутрь «Левобережного»!
