То ли мой уход послужил толчком к окончанию веселья, то ли световое шоу от дроу, то ли просто все уже устали, но вскоре компании начали редеть и разбредаться по комнатам. Я устроила себе вечер блаженства в купальне, со всякими там масками, притираниями, благовониями и прочей милой женскому сердцу ерундой. И впервые в жизни осмелилась применить воск на самом нежном месте. После чего зареклась делать это повторно и срочно организовала ванночку, вылив в нее весь пузырек бальзама от ссадин и ожогов, и еще около часа блаженствовала, сидя в ней и чувствуя, как восстанавливается потревоженная кожа.
В общем, когда я, наконец, выбралась из купальни, была уже глубокая ночь. Очень не хотелось ложиться спать с мокрыми волосами, да и настроение у меня было веселое, так что я взяла в камине уголек и пошла по комнатам: мазать подопечных. Усы и бороды мне удавались лучше всего, но и очки, нехорошие надписи на лбу и всякие другие глупости тоже неплохо выходили. Я тихонечко хихикала и шарахалась от всякого громкого звука, прячась за портьерами: все-таки, не все еще спали. Кстати, чуть позже оказалось, что не мне одной пришла в голову такая идея, и ко мне в комнату тоже приходили «рисовальщики». Не найдя меня, они расстроились и пришили к задней части юбки приготовленного на завтра платья мужские трусы. Дурачье, думали, что я не замечу. Хха!
Обнаружив хулиганство, я решила сегодня все-таки закрыться: а ну как они еще не успокоились и снова заявятся? Дверь я не только заперла на ключ, но и на всякий случай подперла тумбочкой. Проверила все стены на наличие тайных ходов, но этот дворец был построен попроще, чем главная резиденция. На всякий случай я даже из окна выглянула, проверяя, нельзя ли через него влезть, и обнаружила, что по таким качественно уложенным кирпичам на третий этаж полезет разве что самоубийца. Успокоенная, я забралась в постель и почти сразу уснула.
Ох, это сладкое ощущение покачивания на шелковых волнах! Сегодня меня снова посетил Гость. Наконец-то. Моя кожа горела в ожидании прикосновений, а в укромном месте ощутимо забился пульс. Меня выпутали из цепкого одеяла, осторожно погладили по плечу. Я улыбнулась, не желая открывать глаза или шевелиться. Мне сегодня было очень хорошо и спокойно. Прости, сладкий мой, но тебе придется повозиться, чтобы стянуть с меня рубашку, потому что мне лень шевелиться.
Меня подняли, как дитя, вынули из одежды. Это было удивительно и очень красиво: я словно бы парила в воздухе, хотя на самом деле сильная рука поддерживала меня. Ночной воздух трепал занавески и холодил кожу. Меня медленно опустили обратно.
Тишина. Все вокруг плывет и качается. Я приоткрыла один глаз, пытаясь понять, что он делает. Он разглядывал меня. Водил руками надо мной, лишь едва-едва не касаясь кожи, словно собирался лепить с меня скульптуру и запоминал формы. Я прогнулась, когда ладонь была над грудью, и коснулась его. Рука чуть подлетела, потом осторожно приземлилась: легко, как перышко. Гость навис надо мной, касаясь лишь дыханием. Я, шутя, ткнула его пальцем в грудь. Одно движение, один безумно красивый прыжок, и он уже стоит на столбике кровати, неизвестно как сохраняя равновесие.
— Иди сюда, — прошептала я и поняла, что еще ни разу не разговаривала с ним. Может быть, бормотала, может быть, стонала, но не говорила с ним. Он не ответил. Мне было трудно пошевелиться. Даже в прошлый раз, когда он снился мне, и я вытворяла черт-те что, было довольно тяжело двигаться, как часто бывает во сне. А сегодня я была слишком расслаблена, чтобы встать и подойти к нему. Так что я просто согнула колени и развела их в стороны, внутренне трепеща. Гость легко спрыгнул обратно на кровать, опустился на четвереньки, медленно приблизился и попытался меня там понюхать. Нет-нет, мы так не договаривались!
Я смущенно свела колени. Видимо, слишком резко, потому что он снова отскочил, спрыгнув с кровати и осторожно выглядывая над ее краем. Это что еще за новости? Он меня боится, что ли? Я попыталась припомнить, что было в нашу прошлую встречу. Это было довольно трудно из-за царящего в голове сонного тумана. Так, вчера он вообще не приходил, а позавчера… Я что, была слишком настойчива? А может, слишком груба? Ведь он всегда был мягок, даже чересчур осторожен, а позавчера я очень уж разошлась. Может, стоит начать все заново?
Некоторое время я лежала, не шевелясь. Он продолжал наблюдать за мной. Я закрыла глаза, выдохнула и осторожно развела сначала пяточки, открывая ему обзор, а потом и колени, раскрываясь полностью. Иди. Иди же ко мне, я больше не буду тебя пугать.
Но он ждал. Не знаю, сколько я так пролежала, ведь в голове у меня плыло абсолютно все, в том числе и ощущение времени, но вскоре я ощутила, как прогибается кровать под его весом. Абсолютно бесшумно он подкрался ближе и замер меж моих коленей в позе кошки, изготовившейся к прыжку. Сейчас ведь достаточно темно и ничего не видно, да? Луна на небе неполная. Впрочем, чего это я застеснялась? Он ведь меня уже видел и не раз. В прошлый раз мне было даже приятно от того, что он меня разглядывал. Собственно, если внимательно прислушаться к собственным ощущениям, мне и сейчас приятно. Стыдно — да! Но от этого еще приятнее. Это как подстроить шутку и спрятаться, наблюдая за ее исходом. Я даже едва не захихикала. Пришлось задержать дыхание, ведь Гость был очень близко.
Он вдруг отмер. Медленно придвинулся и осторожно, словно боясь разбудить чудовище, коснулся меня кончиком языка. Горячая волна прокатилась по моему телу. Он еще раз коснулся меня. Я шумно вдохнула, но стон сдержала. И правильно: он как раз сжался для очередного прыжка, заслышав шорох. Нет, не уходи, пожалуйста, продолжай. Я не боюсь раскрыться тебе. То есть, боюсь, что уж взять с ненормальной «старой девы», но больше не спугну тебя, чего бы мне это ни стоило.
Словно услышав мои мысли, Гость чуть расслабился, скользнул ладонями по бедрам, забравшись под колени, еще немного развел их и стал медленно, с удовольствием, ощупывать меня губами и языком. Совсем не так, как когда-то Каспар: жадно и бессмысленно. Он касался меня, потому что хотел этого, потому что ему нравилось. При этом он прислушивался к моему телу, все чаще находя наиболее чувствительные места, и вскоре мне стало довольно трудно сдерживаться. Очень хотелось застонать или закричать, дернуться или вцепиться ему в волосы. Я никак не могла понять, чего хочу больше: чтобы он продолжал или чтобы вошел уже и заполнил меня собой.
Когда я в очередной раз едва не задохнулась, пытаясь сдержаться, он приподнялся и сел, опять принявшись наблюдать за мной. Да ты издеваешься! Я откровенно застонала. Не могу больше. Хочу-хочу-хочу. Гость опять напрягся. Ты играешь в животных, что ли? Кота на охоте изображаешь? Ну давай, поиграем.
Я перевернулась на четвереньки, осторожно сделала пару шагов и протерлась об него сначала головой, потом боком и левым бедром. И замерла. Мне на крестец легла горячая ладонь. Я прогнула спинку и опустилась на локти, утыкаясь носом в шелк. Рука Гостя скользнула вниз. Нежные пальцы принялись играть со мной, погружаясь и выходя. Да, хотя бы так. Продолжай. Я вот даже лицо ладошками прикрыла и одеяло укусила, чтобы тебя не спугнуть. Я буду очень смирной, ты только не останавливайся.
Гость послушался меня. Его действия были все активнее, порой он был даже груб, но не настолько, чтобы поранить меня, и я потихоньку начала сходить с ума. Обожаю эту грань между наслаждением и болью: когда еще не больно, но уже слишком хорошо. Скользкие пальчики пробежались по всем складочками и скользнули вверх — к тому месту, которое я всегда прятала. Что?
