— Можно мне воды?
Воронов кивнул и вышел.
— Понятно теперь, почему по документам Горелов был одиноким человеком, проживающим в коммунальной квартире, — вздохнул я. — И почему у Лазаревой официально не было семьи.
— Вода из кулера, — оповестил Максим, возвращаясь в кабинет, — пока никто ею не отравился.
Фаина взяла стакан, сделала несколько глотков и продолжила повествование.
Глава 33
В тот день, когда Марина сообщила дочке о существовании Сони, она была в крайне подавленном состоянии, потому что вернулась с похорон дочери Вайнштейнов и испытывала самые разнообразные чувства. Она знала Софью, несколько раз вместе с Виктором приезжала на встречу с ней, была в курсе, что девушка очень талантливая скрипачка. Примерно за три месяца до исчезновения Виктора, накануне своего дня рождения, Соня завоевала второе место на конкурсе скрипачей. Горелов узнал о ее успехе почти сразу — встретился с дочкой, чтобы вручить ей подарок к празднику, и услышал про медаль.
— Почему серебряная? — удивился он. — Соня играет лучше всех!
Адель развела руками:
— У девушки, которая опередила Сонюшку, уникальная скрипка.
— Надо купить такую же! — засуетился Горелов.
— Витя, ты не представляешь, о каких деньгах идет речь, — грустно сказала Адель. — Мы с Абрамом думали на эту тему. Я могу продать украшения, доставшиеся мне в наследство от мамы, но вырученной суммы хватит только на смычок.
Через месяц Горелов позвонил Адели и попросил о встрече с Соней. Сказал: «У меня особый подарок, разреши нам наедине поговорить. Я купил Соне скрипку. Не спрашивай, где взял деньги, скажу лишь, что не украл. Я алиментов на девочку никогда не платил, вы с Абрамом ни разу от меня ни рубля не потребовали. Считай, я отдаю долг». И Адель отпустила дочь на свидание.
Рано утром, до того, как увидеть Софью, Виктор помчался к продавцу скрипки, тот упаковал инструмент в чехол, затем положил его в большую спортивную сумку. Горелову повезло — ему удалось слегка сбить цену, у него осталось немного деньжат. Взяв покупку, Виктор рванул в кафе на встречу с Соней, ему хотелось лично, без посторонних, вручить дочери инструмент, сделать ей сюрприз. Он сказал:
— Сонечка, вот мой подарок. Сейчас не открывай его, посмотришь дома, я позвоню тебе вечером, и тогда ты расскажешь о своих впечатлениях.
Соня удивилась, как всегда экспансивно замахала руками, стала гримасничать. Виктор Петрович выждал некоторое время, потом встал, положил на столик сэкономленную пачку денег.
— А это тебе на роскошное концертное платье. Не смей отказываться!
Сказав это, он ушел.
Увы, долго пользоваться скрипкой Софье не довелось, ее убили. Но еще раньше из жизни ушел Горелов…
— Милиция не особенно утруждалась, когда папа пропал, — тяжело вздохнула Фаина. — С мамой разговаривать не стали. В местном отделении ее просто отфутболили: вы Горелову не жена, да и прописан он в Москве, так что это не наша проблема.
Фаина поставила пустой стакан на подлокотник кресла и замолчала.
— В Авдеевку следователь Бабичев никого не послал, потому что выяснилось, что убитый был зарегистрирован в столице, а Лазарева в своей однокомнатной квартирке в Королеве, — протянул Макс. — Вы, Фаина, никогда у Марины прописаны не были.
— Верно, — согласилась та, — мне по наследству досталась двушка моего отца Леонида, я там зарегистрирована. Мама ее сдавала, я теперь тоже съемщиков пускаю, а сама живу в Авдеевке, в доме, который папа, то есть Виктор, на меня переоформил.
— В документах Виктора Петровича нет никаких следов Фаины, Марины, Софьи, — все не мог успокоиться Воронов. — Вот почему у нас не получалось связать Горелова с Вайнштейн и Лазаревой.
Бокова дернула плечами.
— Ну, мама-то сразу подумала, что отец погиб из-за скрипки. Больших денег у него на книжке на момент покупки инструмента не было, продать ему было нечего. Кондитерский магазин тогда уже в другие руки уплыл — убыточным оказался, вот мама от него и избавилась, две копейки выручила. Она знала, что Виктор приобрел для Софьи инструмент, он ей рассказал, как его искал, как Соне вручал, но не счел нужным объяснить, где взял деньги. А ее вопросы сразу пресек: «Забудь. У вас с Фаиной я ничего не отнял, остальное неважно». Мама сообразила, что бабки он у кого-то занял, но не встревожилась — муж всегда сам решал любые семейные проблемы, мы с ним жили как за каменной стеной. После исчезновения отца мама сама не своя ходила, ее неизвестность мучила, а то, что никто Виктора искать не собирается, и вовсе ее в депрессию вогнало. Потом… Она однажды на работу поехала, села в электричку, а около нее какие-то тетки из Зайцева устроились и стали про найденный в сторожке труп тарахтеть. Мамочка сердцем почуяла — об отце речь идет. Из электрички выскочила, назад вернулась, к участковому нашему помчалась.
Фаина на секунду умолкла, сжав руки в кулаки. Воспоминания давались ей с трудом. Но собралась с силами, продолжила.
— Николай Фомич в Авдеевке сто лет служил, ему можно было все-все сообщить. Мама сказала участковому: «Думаю, в избушке Витя погиб. Он скрипку дочке родной купил, дорогую очень. Назанимал денег, наверное, под большие проценты, а отдать не смог, уж не знаю, на что он рассчитывал. Скорей всего, его за это на тот свет и отправили. Выясни, права я или нет, хочу знать, что с Витей стряслось». И на следующий день Николай Фомич дал маме ответ: «В сторожке действительно труп Горелова оказался. Я никому о том, что ты его гражданская жена, не обмолвлюсь. Если до мерзавцев-барыг весть о том, что у должника супруга есть, дойдет, они нож к горлу приставят и могут у тебя с дочкой все отобрать: дом в деревне, квартиры городские. Сиди тихо, молчи. Будем надеяться, что все обойдется. Московская милиция в Зайцево ходит, в Авдеевку пока не лезет. Старший у них долдон, думает о скорой пенсии, спустя рукава работает. Авось и не сунется к нам сюда.
— Вот гад! — вспылил Макс. — Нет слов просто! Да этого участкового…
Я вздохнул. Представляю, как отреагирует Воронов, когда узнает, что «шериф» Авдеевки еще и объявил несчастными случаями произошедшие в сторожке ранее убийства Ирины Астаповой и директора зайцевской школы.
Макс перевел дух.
— Да, Горелова, как проштрафившегося должника, могли лишить жизни. Но при чем тут Софья?
— Не знаю, — устало ответила Фаина. — Мама о Вайнштейнах особо не распространялась. Она не могла решить, как поступить: идти в милицию и сказать, что погибший ей фактически муж, требовать выдать тело для похорон, или послушать Николая Фомича и затаиться?
Бокова замолчала, я договорил за нее:
— Лазарева выбрала второй вариант.
— Только не надо осуждать маму! — взвилась Фаина. — Она осталась одна, очень боялась, что кредиторы узнают о нас. Бандитам, в отличие от милиции, наплевать, что отношения в загсе не оформлены, припрутся в Авдеевку, отнимут дом, квартиры. А когда мы им все документы на жилье отдадим, убьют и нас. Если бы мамочка пошла забирать тело, служащие морга записали бы ее фамилию…
— Дальше можешь не продолжать, — снова вздохнул я. — Но почему Марина решила отправиться на похороны Сони?
— А ей папа приснился, велел: «Купи белые розы, отнеси Сонечке. От нас». Мама подумала так: приедет на погост, и если у могилы соберется много народа, тоже подойдет к могиле, а будет лишь пять-шесть родственников — не станет к гробу приближаться. Мне она о своем решении не сказала, все потом поведала. Она приобрела букет, приблизилась к гробу, увидела Соню и… скрипку. У нее началась истерика, она закричала: «Инструмент нельзя в землю зарывать! Достаньте его, отца Сони из-за скрипки убили! Отдайте мне ее, я должна бешеные деньги ростовщикам вернуть!» Местная охрана ее скрутила, в отделение сдала. Но там оказались незлые люди, решили, что у нее нервы сдали, пожурили мамулю и отпустили. А через некоторое время и она исчезла. Вот когда мне жутко стало!
Фаина передернулась.
— Не знала, что делать, сидела и плакала. Мысли сами собой в ряд выстроились: мама на кладбище шум устроила, про скрипку кричала, за что ее в отделение замели, а теперь пропала, значит, у бандитов в милиции свой человек есть, он им про истерику мамину настучал, и теперь ее за долги убили. Я прямо почуяла: нет мамы уже в живых. Спряталась дома, высунуться боялась, с работы уволилась. Из избы только за продуктами в лавку бегала. Не хочу рассказывать, как про смерть мамы узнала, как боялась ее тело забирать из морга, как денег санитару заплатила, чтобы он мои документы в книге, куда данные из паспорта родственника переписывают, не указывал.
Бокова закрыла лицо руками.
— Спасибо Николаю Фомичу, он мне помог. Тоже понял, что барыга в милиции московской своих шептунов имеет, поехал в морг и все устроил. Я мамочку, как полагается, похоронила, но мое имя нигде не засветилось.
