Царские послы встретили русское войско на Дунае. Феофан передал Игорю слова императора: «Возьми дань, которую брал Олег, и прибавлю я еще к той дани»[6]. Игорь, всю жизнь стремившийся избегать войн и кровопролития, согласился на мир. В 945 году в Константинополь было отправлено большое посольство из пятидесяти одного человека – двадцать пять послов и двадцать шесть купцов. Возглавил его Ивор, «посол Игорев, великого князя русского», как сообщает летопись.
В Константинополе был подписан договор между Византией и Русью. По нему Византия принимала у себя столько кораблей, сколько могли прислать русские торговые люди. Купцы могли находиться в Византии полгода, останавливаться в предместье столицы. Во время пребывания в стране им выдавалось даровое содержание – хлеб, вино, мясо, баня, торговлю они вели беспошлинно. Кроме того, им обеспечивалось содействие при возвращении на родину.
Это случилось в 945 году. А годом раньше, в 944 году, при возвращении войска из дунайских земель к Игорю явился Свенельд и передал недовольство воинов своей дружины тем, что поход не принес им той добычи, на которую они рассчитывали.
– Пусти нас, князь, в Каспийское море. Там есть места, где можно душу отвести и попромышлять среди мусульман. Или с богатством вернемся, или голову сложим, так и быть.
– Вечно тянет тебя в смертельный водоворот, – проворчал Игорь, кутаясь в одеяло; его снова колотила лихоманка. – Мало тебе урока от хазаров после Олегова похода, еле живой вернулся. И опять туда же.
– Авось повезет на этот раз!
– Жену с детьми пожалел бы…
– Дети выросли, а жена привыкла.
– Ну, как знаешь…
Дружина Свенельда, составленная из отчаянных русов и варягов, благополучно проплыла Каспийским морем, поднялась по реке Кура и напала на Бердаа, один из самых богатых городов Арабского халифата. Она дважды разбила мусульманские войска и углубилась в страну. Однако среди воинов распространилась какая-то эпидемия, многие поумирали, а оставшиеся в живых попали в ловушку, из которой значительной части удалось вырваться и на судах уплыть по реке Куре. Враги не посмели их преследовать.
Сильно поредевшая дружина во главе с предводителем осенью 944 года вернулась на Русь с большим богатством и славой. Ей стали завидовать дружинники Игоря. Они говорили своему князю:
– Отроки Свенельда богаты оружием и платьем, а мы наги; пойди, князь, с нами в дань: и ты добудешь, и мы!
Игорь резонно им отвечал:
– Свенельд с дружиной добыли богатства грабежом. Я в набег за золотом и серебром никогда не пойду. А у славянских племен, вы хорошо знаете сами, только пушнина, мед и воск. Так что довольствуйтесь тем, что есть.
Игорь долго колебался, идти ли ему самому в полюдье. Не проходил месяц, чтобы его не трясла лихорадка. Но вдруг подумалось, что, может, во время путешествия по Руси болезнь отпустит, а то и совсем оставит его. И он решился.
Раньше поездка по стране приносила Игорю отдых и развлечение. Сейчас она стала настоящей мукой. Лихорадка не давала покоя. Едва проходил один приступ, как надвигался другой. Но весной 945 года болезнь внезапно отступила. В земле дреговичей он почувствовал себя совсем здоровым и даже помолодевшим, предавался пирам и увеселениям.
Однажды он вернулся в горницу далеко за полночь. Уснул сразу, а под утро увидел сон. Сон был ясным и четким, каким бывает только в утренние часы, когда кажется, что все происходит наяву.
Игорь шел по лугу, вдали блестела река. И реку, и луг он узнал, это были места возле Искоростеня. Рядом с ним шла Елица. На ней было белое платье с красной каймой и сафьяновые башмачки желтого цвета, толстая коса перекинута через плечо, она перебирала ее длинными пальцами и изредка бросала на него преданные, любящие взгляды, и от них у него сладко замирало сердце. Они шли на молодежное гулянье.
И вдруг Игорь заметил, что идет он в полном военном снаряжении: на нем кольчуга, шлем, на поясе висит меч. Он забеспокоился: как же в таком облачении появится в хороводе? «Да, конечно, надо переодеться», – подумал он и вернулся в город. А дальше началось что-то путаное и непонятное: он плутал где-то среди домов в неизвестно каком городе – то ли в Искоростене, то ли в Киеве, не в состоянии найти нужный ему дом. Перед его лицом мелькали люди, они о чем-то разговаривали, шумели, и он уже жалел, что ушел от Елицы, хотел вернуться на луга, но никак не мог найти дорогу, и его душили слезы тоски и отчаяния…
Так в слезах он и проснулся, и долго лежал с открытыми глазами, заново переживая увиденное во сне. И с этого дня его не оставляли мысли о Елице. От своих осведомителей он знал, что несколько лет назад, уступая просьбам детей и внуков, Мал вернул ее в Искоростень, что живет она в скромном доме, не в роскоши, но и не бедствует.
И вдруг ему захотелось увидеть Елицу. Взглянуть в ее глаза, перемолвиться парой слов, подержать ее руку в своих руках. Он был уверен, что она любит его и их встреча будет наполнена светлой радостью и тихой печалью.
И он решил ехать в землю древлян. Нет, не за данью. Ее только что собрал Свенельд, во второй раз у бедного лесного племени брать нечего. Но он не мог дальше жить, не зная, как живет Елица, что с ней, жива ли, здорова ли она. Конечно, он подумал о Мале. Но что теперь ему Мал? Минуло столько лет, прежние обиды забылись, они просто не заметят друг друга…
Игорь собрал своих дружинников и сказал:
– Возвращайтесь в Киев, а я заверну ненадолго к древлянам.
С собой он взял два десятка воинов. Его жгло нетерпение, и он поехал на своем боевом коне. Игорь жадно оглядывал окрестные места, узнавал многое из того, что видел во время первой поездки в Искоростень: вот огромная сосна на развилке дорог, он еще тогда поражался размаху ее ветвей, вот деревня на берегу реки, где они останавливались, обедали и поили и кормили лошадей… Все на пути казалось ему наполненным каким-то особым смыслом, излучало какой-то особый свет, и он понимал, что Елица живет в нем, пробуждая юношеские чувства и воспоминания. И странное дело, умом он прекрасно понимал, что тогда, при подъезде к Искоростеню, он еще не знал о ее существовании, даже не предполагал встретиться с ней. Но теперь ему казалось, что он любил ее уже тогда, любил глубоко и преданно.
Вгорячах оделся легко, и свежий весенний ветерок прохватил его. Вечером почувствовал дурноту. Всю ночь его бросало то в холод, то в жар. К утру он настолько ослаб, что с трудом поднялся с постели. Лекарь предложил остаться на несколько дней в избе селянина, переждать лихоманку, но он приказал двигаться дальше.
В дороге у него начался новый приступ. Порой он впадал в забытье, а когда приходил в себя, стал замечать, что они совсем близко от столицы древлян.
Однажды, когда очнулся, услышал громкие крики, звон мечей, ржание коней. Игорь открыл глаза и увидел над собой Мала. Лицо Мала закрывала туманная дымка, оно колебалось и представлялось призрачным, ненастоящим. И ему подумалось, что он видит его в бреду, что ему все это мерещится.
– Ага, сам великий князь пожаловал! – Рот Мала казался слишком большим, и внутри него шевелился красный язык. – Недостаточно, видите ли, дани ему собрали у нас, подавай ему еще!
– Я не за данью приехал, – возразил Игорь слабым голосом. – Я Елицу видеть хочу. Прикажи проводить меня к Елице.
– И он еще что-то лопочет в свое оправдание! – продолжал издеваться Мал. – Повадится волк в стадо – всех овец перетаскает!
– Какой волк, какие овцы? – слабо возразил Игорь. – Я невиданно богат. Я получил откуп золотом и серебром от византийского императора. Зачем мне брать второй раз дань с вас, бедных лесных людей?
Мал – не слушая его:
– А помнишь, князь, я предупреждал, чтобы ты в третий раз не попадался? Что не выпущу из своих рук живым?.. А ну-ка, братцы, отрубите головы горе-воякам из дружины князя и чтобы ни один не вырвался! А самого великого князя Киевского предадим почетной смерти, сразу вознесем на небеса к нашим богам!.. Где мой сын? Брячислав, подойди ко мне.
Игорь вздрогнул. Он вспомнил, как Елица говорила, что у них родился сын и она назвала его Брячиславом. Так вот он, рядом, его сын и сын Елицы!
– Где мой сын? Позовите его! – властно повторил Мал.
«Не твой сын, а мой сын, – с тайным торжеством подумал Игорь. – Мой сын, мой Брячислав, моя кровь, продолжение моей жизни. И здесь я тебя обошел, Мал!»
– Здесь я, отец, – раздался рядом молодой и веселый голос, и Игорь шевельнулся, стараясь увидеть сына. Однако тело не слушалось, и он смирился.
– Прикажи своим воинам согнуть две березы и привязать к ним князя!
– Но, папа, – пытался возразить Брячислав…
– Никаких «но!». Выполнять приказ быстро и без пререканий!
Игоря подняли с возка, потащили в лес, поставили на ноги. Он не мог стоять и рухнул бы на землю, если бы дюжие руки не подхватили его. И только тут он увидел Брячислава, и сердце у него часто забилось, он чуть не задохнулся от радости: Брячислав как две капли воды был похож на него! Мал был черняв, приземист, а этот юноша имел светлые волосы, голубые глаза, был худощав и строен. Точь-в-точь как он, Игорь! Но было что-то неуловимое в нем и от Елицы: этот смелый, решительный и непоколебимый взгляд, властность и настойчивость. «Из него бы вышел замечательный князь Киевский! – подумал с тоской Игорь. – И я бы спокойно умер, передав престол в его руки».
