Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы… назвали имя Оливии…
— Точно.
— Это Оливия Гастингс, о которой снимается фильм?
— Она самая.
— Что вам о ней известно?
Мужчина оперся локтями на стол.
— После разговора с Джоди я много думал…
— Вы — тот человек, который…
— Да. Я знаю, что произошло с Оливией перед отъездом в Италию. Вы это хотели знать?
— Да, но потом я сказала Джоди, что уже не хочу. Отец Оливии распорядился…
— Знаю. Но Фрэнк ошибается. Рано или поздно правда выйдет наружу.
Официант поставил на стол две тарелки с перцем, но ни один из них не притронулся к еде.
— Кто вы?
— Вы меня вычислили, Мэриан. Я — журналист, работал в той самой газете. Эдди мне все рассказал. После его убийства я уволился. С тех пор прошло пять лет, а Оливия так и не вернулась домой. И, должно быть, теперь уже не вернется.
— Думаете, она погибла?
Он зажег сигарету и несколько минут молча курил. «Мы оба сошли с ума, — думала Мэриан. — Или это грандиозный розыгрыш, и он вот-вот расхохочется. Сказать кому-нибудь — ни за что не поверит. Да что они — я и сама не верю, что это происходит наяву!
— Не знаю, — наконец вздохнул он. — Я знаю только то, что ей нельзя возвращаться в Нью-Йорк после того, что она сделала. Теперь я понимаю Джоди: люди должны знать, в какую кучу дерьма превратился Манхэттен и кто в этом замешан. У нас нет другого способа открыть им глаза, как только через ваш фильм.
— Но я уже сказала — мы не можем ослушаться Фрэнка Гастингса.
Он досадливо отмахнулся.
— Постарайтесь его переубедить. Расскажите ему все и объясните, что единственное средство вернуть дочь — это взорвать гадюшник и передавить гадов.
— Каких гадов?
У Мэриан по-прежнему было ощущение, будто она играет заштатную роль в дешевом вестерне. У всех вокруг под пиджаками спрятаны пистолеты; вот-вот начнется пальба.
— Тех, которые превратили наш город в кучу дерьма. Которые развратили Оливию, сделали из нее то, чем она стала. Фрэнк рассказал вам о наркотиках. Она так прочно сидела на игле, что была готова на все, лишь бы получить дозу. Марихуана, кокаин, героин — назовите любой наркотик, она перепробовала их все. Когда-нибудь это ее погубит. — Он немного помолчал и продолжил: — Если еще не погубило. Но когда я видел ее в последний раз, она была жива.
Он глубоко затянулся. Мэриан осенило:
— Минуточку! Это не вы — тот «А», который прислал Фрэнку письмо?
Он покачал головой и выпустил дым через ноздри.
— Нет. Наша последняя встреча произошла в Нью-Йорке. Потом ее видели в Италии — взять хоть того парня, что подвез ее до Тосканы. Он не виновен. Никто не знает, что с ней случилось в Италии. Я могу говорить только о Нью-Йорке. И об этой сволочи, Рабине Мейере.
— Владельце художественной галереи?
— Да. Он знает больше, чем говорит, но Фрэнк лично допросил его и поверил, что Мейер непричастен к исчезновению его дочери. Я другого мнения. Это была идея Мейера — послать ее учиться живописи у того типа из Академии художеств.
— Серджио Рамбальди.
— Точно. И с тех пор ее не видели. Но это — не мое дело, а Фрэнка. Вот только я никак не могу вдолбить ему в голову, что нужно в первую очередь вскрыть гнойник — рассказать о том, что творилось в квартире Оливии над галереей Мейера. — Он раздавил окурок о дно пепельницы и, подавшись вперед, впился в лицо Мэриан полным ненависти взглядом. — Дети, Мэриан! Совсем еще дети — двенадцати-тринадцати лет! И кто, по-вашему, поджидал их там, куда их приводила Оливия? Отбросы общества в шикарных костюмах! Мейер устроил там притон. Знаете, чем они занимались? Групповым изнасилованием и убийствами. Жертвами становились черные и белые ребятишки, мальчики и девочки… Иногда кому-нибудь удавалось выжить, и родители заявляли в полицию. И хоть бы один из насильников был арестован! Если же дети умирали — все, что я могу сказать, это что им повезло. Многие навсегда остались калеками. Оливия Гастингс подкарауливала их на улице и приглашала в гости. Ее знал весь город, дети восхищались ею. Они ей верили. И вот, в то время как она в углу заряжалась героином, какой-нибудь старый развратник (а за ним другой, третий) похотливо подступался к ребенку.
Мэриан заморгала и отвернулась.
— Простите, Мэриан, но это грязная история.
— Но почему? Зачем она это делала?
— Фрэнк узнал о наркотиках и приостановил выплату дочери содержания. Приказал заморозить ее счет в банке. Вот в чем штука.
— Господи, какой ужас!
— Мой редактор готовился опубликовать разоблачительный материал. Однажды его пригласили в элитарный клуб. Он не знал, что это такое, а когда приехал и ему предложили десятилетнюю девочку, поспешил убраться. Он отправился прямиком к Фрэнку — и пошло-поехало. Мейер рассказал Фрэнку о своем друге — итальянском художнике. Фрэнк заставил Оливию уехать и…
— Почему вы не рассказали об этом в полиции?
— Ага! Да ведь этот притон посещали высшие полицейские чины! И прочие высокопоставленные особы. Стоило какому-нибудь полицейскому пониже рангом выйти на след, как его… — Он выразительно провел ладонью по горлу.
— Неужели не нашлось способа положить этому конец?
— Нашелся бы, если б не исчезновение Оливии. Фрэнк — могущественный человек, он уже добрался до метастаз, собрал улики и непременно передал бы эту информацию наверх — туда, куда этой швали не дотянуться, — но Оливия исчезла, и он убежден, что она в руках одного из этих негодяев. И стоит Фрэнку поднять шум, как с ней разделаются. — Арт Дуглас замолчал и несколько минут сидел с каменным лицом. — Она — его плоть и кровь, он обязан защищать ее. Но у тех детей тоже были матери и отцы, которые до сих пор оплакивают их и не знают, что с ними случилось. А еще есть мальчики и девочки, которые выжили, но не могут ходить… даже говорить. А будущие жертвы? Только вы с вашим фильмом можете положить этому конец.
— Но каким образом? Если они… там, в притоне… узнают о наших планах, вы говорите, нам всем угрожает опасность?
— Нет. Если вы переубедите Фрэнка, он обеспечит вам защиту.
— Как же его переубедить, если он считает, что они держат Оливию заложницей?
— Оливия находится в Италии. Бог свидетель, она в Италии! Те подонки не могут до нее добраться — хотя очень хотели бы.
— Откуда вы знаете?
— Они тоже ищут. Говорю вам: живая или мертвая, Оливия в Италии, но никто не знает, где именно, — может быть, за исключением Мейера.
— Значит, опасения Фрэнка оправданны?
— Конечно. Это азартная игра, в которой ставка — жизнь его дочери. Но подумайте о детях, Мэриан, и спросите себя: если та гадина жива, разве она не заслуживает смерти за свои преступления?
— На этот вопрос я не могу ответить! — воскликнула Мэриан. — Один Бог решает, кто достоин жизни, а кто — нет.
— Когда вы увидите некоторых из этих детей, вы измените свое мнение. Подумайте, Мэриан. А когда надумаете, поговорите с Фрэнком. Завтра утром я вылетаю в Штаты. Захотите со мной встретиться — обратитесь к Джоди. Но у вас теперь достаточно материала для фильма. Поступайте, как сочтете нужным, Мэриан, но ради Бога — сделайте что-нибудь!
Он встал, прошел через весь зал, расплатился у кассы и вышел на Фулхэм Роуд. Мэриан тупо смотрела вслед.
Наконец она тоже покинула кафе. Как сомнамбула, с трудом добрела до дома. Прошла в свою спальню, думая: «Нужно все хорошенько взвесить. Нельзя делать вид, будто ничего не произошло. Ты считала: Америка — далеко, чуть ли не в другой галактике. Но ведь Арт Дуглас нашел тебя здесь!»
Она задернула шторы.
«Господи, и зачем я тогда потащилась к Джоди Розенберг? Почему не рассказала Бронвен? Солгала Мэтью? Нужно сказать им сейчас!» Она сдернула с кровати покрывало. И вдруг словно что-то взорвалось в мозгу. Мэриан пошатнулась; на лбу выступила испарина. Она обещала никому не говорить! Ни одному человеку! Иначе их жизнь окажется в опасности. Как сейчас — ее собственная!
Она уставилась на свое отражение в зеркале. На мертвенно бледном лице выделялись глаза — два озера, в глубине которых застыл ужас. «Это все выдумки, — уговаривала она себя, — в жизни так не бывает, во всяком случае, с такими безобидными существами, как я. Кошмарный сон рассеется, и я проснусь у мамы в Девоне». Она заморгала, стараясь стряхнуть наваждение. Но это был не сон, а самая что ни на есть действительность!.. Она услышала звук ключа, поворачиваемого в замочной скважине.
— Мэриан, ты не спишь?
— Стефани! Слава Богу, это ты!
— Ты ждала другого? — поддразнила Стефани, запирая дверь. И вдруг разглядела ее лицо. — Что с тобой? Ты словно увидела привидение.
— Нет-нет, я в порядке. Просто мне померещилось, что, когда я вышла от Бронвен, за мной кто-то шел.
— Только померещилось?
— Да. Но почему ты здесь? Разве ты не ночуешь у Мэтью?
- Творящие любовь - Джудит Гулд - love
- Лорена - Фрэнк Слейтер - love
- В радости и в горе - Кэрол Мэттьюс - love
- Рыцари - Линда Миллер - love
- Шкатулка с бабочкой - Санта Монтефиоре - love
- В любви все средства хороши - Миранда Ли - love