Он не присел, он лег рядом. Внутри все сразу сжалось, вытянулось в струну и отказывалось расслабляться.
Так мы еще вместе не были. Одни.
Я подняла голову вверх и поймала искорки в его глазах. Потянулась к нему… и меня вихрем закружило так, что все сразу стало совсем неважным. Ни тетка с Агатой, ни муж, от которого воротит, ни этот таинственный Андрей с его секретами. Все бессмысленно и не имеет никакого значения. Потому что я чувствую себя по-настоящему желанной, когда его губы сминают мои.
Такой огромный и сильный. И такой нежный. Настоящий и совершенно нереальный мужчина. Здесь никого нет. Только я и он. Никакого стеснения или неловкости. Сейчас я могу и позволяю себе намного больше, чем тогда на пляже. И целует меня Марк не так деликатно, но от его губ невозможно оторваться, то, что он вытворяет своим языком, заставляет меня сильнее цепляться за его мощные плечи.
О боже!
Стон, больше похожий на хрип, рвется из горла, мне не хватает воздуха, но я лишь сильнее обнимаю Марка. Руки бесцеремонно ползут вверх, а вот и его татуировки… ого! Но не сейчас, я их позже рассмотрю. Потом.
А сейчас просто закрываю глаза и улетаю в ощущения — такие новые и совершенно сумасшедшие ласки настоящего мужчины…
Глава 38
Какой же он мощный и… совершенный. Его рубашка уже давно на полу, я не помню, как стянула ее с него. Или он сам? Помню лишь, как послушно поднимала руки, чтобы помочь ему избавиться от ставшей в мгновение неудобной и тесной футболки.
Тело настоящего борца — идеальные бугры мышц под моими пальцами… это что-то невероятное. Я уже давно перестала сдерживаться, да это и невозможно, мозг отказывается контролировать мои действия.
— Ты... такой… — восхищенно выдыхаю, силясь найти нужные слова, но тут же ласковые губы Марка на моей груди выбивают из меня воздух. По телу бежит нетерпеливая дрожь возбуждения, такие незабываемые и совершенно новые ощущения. Яркие и непредсказуемые.
Но в отличие от меня он все знает и умеет — так уверенно и решительно, не оставляя мне пространства для маневра, только следовать за ним, слушать и слышать его... Делать как он велит. И чувствовать его в себе…
Колкие хаотичные ощущения пробирают до кончиков пальцев. Я чувствую нарастающее тепло внутри, оно расходится по всему телу. Такие необычные ощущения, но ведь это Марк. Разве с ним может быть обычно?
— Марк!
Руки и ноги сводит болезненной, мучительно-сладкой судорогой. Что-то бессвязно кричу и падаю ему на грудь совсем опустошенной. Разноцветные огоньки перед глазами рассыпаются на сотни ярких ослепляющих осколков.
Я в полной прострации, даже пошевелиться не могу, чувствую лишь легкие, почти невесомые касания.
«Это ни с чем не спутаешь, Вер. Почувствовав лишь раз, сразу поймешь и уже никогда не забудешь. И больше никакого компромисса и самообмана».
Кучерова, тебе там с твоими предсказаниями сейчас не икается на Байкале?
— Не холодно? Я укрою.
Горячие губы опаляют кожу, я не успеваю даже отреагировать как следует, лишь крепче прижимаюсь к его телу. Мне не холодно, но говорить ему об этом не хочется, и, когда через минуту чувствую на коже легкий плед, я благодарно целую его в ключицу.
— Спасибо, — шепчу и замираю, свернувшись, как довольная кошка, на его груди. И все же я тебя совершенно не знала, Марк!
Мне нужно время, чтобы прийти в себя, осознать случившееся. Словно я в какой-то параллельной реальности, в которой возможно все, даже самые смелые мечты.
Сам ты фригидное полено, Вадик! Эгоистичный козел и ничего не умеешь, как выясняется!
Большая ладонь пробирается под плед, гладит мою спину, заставляя тело снова реагировать на ласку.
— Тебе не тяжело? Я не придавила?
Мощная грудь зашлась ходуном от смеха, я даже чуть сдвинулась вниз.
— Нет, не придавила. А тебе так удобно?
Спрашиваешь?
Я уткнулась носом в его ложбинку между ключицами и водила пальцем по татуировке, которая оказалась больше похожа на какую-то сказочную вязь.
— Мне никогда лучше не было, чем сейчас, — признаюсь искренне. А он и так это знает, но не стал говорить: и так понял, какая я неумеха.
— Я даже не представляла, что такое вообще возможно. У меня же никого не было никогда до Вадима, я плохо знаю, как должно быть. Ты для меня… terra incognita, — неожиданно для себя я вспомнила известное выражение.
— Такое уж и неизведанное?
Марк заставил меня покраснеть, но я все же продолжила:
— Да. И ты мне все шаблоны ломаешь. С самой первой нашей встречи. И я бы никогда не подумала, что всего через две недели знакомства…
Марк закрыл мой рот поцелуем, пожалуй, это было лучшее и единственно верное решение.
Но как ему сказать, что он совершенно особенный для меня?! Что я, оказывается, и мужчин до него не знала.
— Значит, шаблоны ломаю. — Марк потягивается, поправляя на мне плед. — А что за шаблоны-то?
— Маме бы ты понравился, я уверена. — Как приятно пальцем разглаживать морщинки на его лице. — В тебя невозможно не... ты не можешь не нравиться, да. Но мама строгая была. Мальчиков запрещала домой приводить, хотя мне и не нравился никто особо. Я как-то не задумывалась об этом. Мы с мамой не обсуждали никогда парней. Наверное, я чувствовала, что ей может быть неприятно, вот и молчала.
И поэтому я абсолютно не разбираюсь в мужчинах!
— Так всегда было? Из-за твоего отца?
Великан пытается накрутить на свой палец мои волосы, они его не слушаются.
— Я раньше не думала об этом. Вообще, только с маминым уходом поняла, что на самом деле мы с ней мало разговаривали. И да, она никогда ничего не говорила мне об отношениях. Для нее это было табу. Но она меня очень любила. Мне этого хватало.
А я так хочу поговорить с тобой про наши отношения, Марк! Какие они для тебя? Кто я для тебя?!
— Видать, накосячили мужчины в вашем роду, — усмехнулся Марк и успокаивающе погладил меня по голове. — Раз и мама, и тетка так нас не любят.
Зато Агата в мужиков вцепляется так, что на десятерых хватит!
— Наверное, это было единственное, что их делало похожими друг на друга. У нас и фотографий тети Зины не было, даже детских. И я так удивилась маленькой, узнав, что у мамы
