с затерянными пещерами, где плодятся во мраке отвратительные адовы порождения!..
— Уж прямо Они настолько отвратительней некоторых смертных, готовых прибегнуть к Их помощи? — выкрикнула Атла, охваченная страшноватым весельем. — Верни же Им Черный Камень!
Бран испытал приступ сверхчеловеческого отвращения, ярость захлестнула сознание багряной волной.
— Что ж, забирайте свой Камень, да провалился бы он в тартарары!.. — рявкнул он, подхватывая Камень с алтаря и швыряя его в живую темноту с такой силой, что там, куда он упал, хрустнули кости. Тени забурлили, шипящее бормотание превратилось во взволнованный гомон. Один из клоков темноты на мгновение отделился, отпал от общей массы, и Бран вскрикнул от омерзения, прямо-таки вывернувшего его наизнанку. Его память запечатлела короткое видение широкой, странно сплющенной головы, подвижных висячих губ, обнаживших кривые, остроконечные клыки, и удивительно уродливого, гномьего тела, показавшегося ему испещренным... почти что чешуйчатым... Или всему виной были немигающие, раскосые, рептильи глаза?
— Убирайтесь обратно в ад, да прихватите с собой своего идола!.. — заорал Бран, грозя небесам стиснутыми кулаками. Черные тени отхлынули прочь, отступая, словно мутные волны какого-то нечистого потопа. — Ваши предки были людьми! Пусть странными, чудовищными — но все же людьми!.. Но, клянусь всеми богами, вы — вы на самом деле стали тем, чем мой народ именовал вас в своих проклятиях!.. Вы — черви!.. Черви земных недр, убирайтесь обратно в свои пещеры и подземные норы!.. Вы оскверняете собой чистую землю, вы, превратившиеся в змей, поганите ее своей слизью! Гонар был прав!.. Все же есть твари, слишком нечистые, чтобы прибегать к их помощи даже против римлян!..
Он выскочил из Круга наружу. Так шарахается человек, ненароком коснувшийся змеи. Он рывком освободил повод коня... Атла бежала с ним рядом, заходясь ужасающим смехом. Все остатки человеческого спали с нее, точно отброшенный плащ.
— Вождь пиктов! — выкрикнула она. — Властелин дураков!.. И ты готов испугаться этакой мелочи? Останься с нами, я покажу тебе, какие плоды вызревают во мраке пещер!.. Ха-ха ха!.. Беги, уноси ноги, глупец!.. Ты замарался навеки, и от этого тебе никуда не уйти. Ты воззвал к Ним, и Они это запомнили! И теперь Они явятся к тебе, когда сами того пожелают!..
Он ответил нечленораздельным проклятием. И ударил женщину ладонью по лицу, разбив губы. Она пошатнулась, по подбородку потекла кровь, но дьявольский хохот только зазвучал громче...
Бран взмыл в седло и погнал коня прочь. Ему страстно хотелось назад, в чистые пустоши, в знакомые голубые холмы, где он снова обагрит свой меч в простом и честном сражении, где его скорчившаяся от отвращения душа омоется алым безумием битвы и позабудет ужас, таящийся в недрах болот западного края. Он пустил во весь опор исстрадавшегося скакуна. И мчался в ночи, как летящий призрак, пока издевательский хохот женщины-оборотня не смолк во тьме за спиной...
ПЕСНЬ НАРОДА
Сидел Бран МакМорн на троне высоком,
Бог-солнце канул, запад пылал.
На деву Бран глянул мрачным оком;
«Пой Песнь Народа», — он приказал.
Тьмою морского темны ее очи,
Алым закатом губы красны,
Сникнув, как роза в преддверии ночи,
Дева коснулась рукою струны.
Лира златая в сдавленном стоне
Вспомнила древний, прекрасный язык.
Бран неподвижно сидел на троне,
В отсветах алых бронзовый лик.
«Первый Народ мы, — так дева пела, —
Из неведомой дальней страны мы пришли,
Где море пылало, закат без предела
И высились горы на кромке земли.
Первый Народ — Последняя Раса,
Му затонул, он — легенда и дым.
Ныне акулы по голым террасам,
О Атлантида, гуляют твоим».
Бронзовым Бран сидел изваяньем,
В сполохах алых бился закат,
Лира исполнилась грозным звучаньем,
Словно бы струн перестроили лад.
«Слушай сказание древнего утра —
На берег выбросил моря бурун
Дивную раковину перламутра
С вязью таинственных лунных рун.
Руны гласили: «Первым по водам
Вышел ты из тумана Времен.
Знай — ты станешь Последним Народом
В год, когда будет весь мир сокрушен.
Сын твой, на гору взойдя, содрогнется
Вместе с горою, грозой обуян,
Узрит, как мир, словно свиток, свернется
В мареве дымном и канет в туман.
Ветер смятенным промчит небосводом,
Звездное крошево сдует навек,
Первый Последним станет Народом,
Сын твой — Последний земли человек».
Голос тонул, оглушен тишиною,
Эхом вдали затихая без сил,
Ветер веял прохладой ночною,
Запахи леса с собой приносил.
Дева умолкла, кончив сказанье;
Мыши летучие, ночь, тишина.
Бран на троне, как изваянье,
Звезды зажглись, и встала луна.
Перевод С. Степанова
Соломон Кейн
КЛИНКИ БРАТСТВА
Смерть — это синее пламя,
пляшущее над мертвецами.
Соломон Кейн
Глава 1
НЕЗНАКОМЕЦ ПРИХОДИТ ПОД ЗВОН МЕЧЕЙ
Клинки скрестились с яростным стальным лязгом. Поверх лезвий впивались одна в другую две пары глаз: непроницаемые черные и горящие синие. Дыхание с шипением вырывалось сквозь стиснутые зубы. Быстрые шаги топтали траву: вперед, назад, снова вперед, атака, отход...
Черноглазый сделал обманное движение и нанес удар, быстрый, как прыжок охотящейся змеи. Синеглазый юноша отбил его быстрым поворотом запястья, обладавшего крепостью стали. Его ответный удар напоминал летнюю молнию...
— Остановитесь, джентльмены!..
Оба клинка поднялись вверх, и между поединщиками встал дородный мужчина. В одной руке он держал шляпу, в другой — украшенную каменьями рапиру.
— Довольно! — воскликнул он. — Ваш маленький вопрос разрешен, честь восстановлена! Прекратите, говорю, сэр Джордж ранен!
Черноглазый недовольным движением убрал за спину левую руку, с пальцев которой капала кровь.
— С дороги! — воскликнул он яростно. И, выругавшись, добавил: — Тоже мне, рана! Пустая царапина! Я отказываюсь считать, что вопрос разрешен! Это бой насмерть! ..
— Верно, сэр Руперт, лучше оставьте нас. — Победитель говорил спокойно и тихо, но синие глаза блестели как сталь. — Наш «вопрос» может разрешить только смерть!
— А ну,
