Уж больно метко великан метал, и уж слишком быстро умудрялся просчитывать ситуации, что вызвало у Дарка сильные подозрения. Возможно, он ошибся и новому союзнику не стоило столь доверять. По крайней мере, моррону еще не доводилось встречать простого, далекого от войн и дворцовых интриг человека, так гармонично сочетавшего в себе прозорливый, расчетливый ум и мощь несокрушимой боевой машины. По словам лекаря, он когда-то давно был воином, но это ровным счетом ничего не объясняло. Во-первых, за десятилетие мирной жизни под землей боевые навыки должны были хотя бы частично подзабыться, а во-вторых, редкий солдат мог похвастаться таким завидным сплавом боевых качеств, который только что продемонстрировал эскулап.
Скорее всего, опасения моррона разделили бы и его спутники, но вот только жаль, что они ничего толком не увидели, поскольку широкая спина великана заградила им весь обзор. Лишенным права участия в схватке разведчикам удалось попасть в зал только после того, как поразивший последнюю цель метатель неспешным шагом отправился собирать окровавленные орудия убийства. Он вынимал громоздкие копья из мертвецов так же легко и непринужденно, как опытный повар снимает с вертела хорошо прожарившуюся на огне тушку кролика или куропатки. Левой рукой Гара придерживал мертвое тело, плотно прижимая его к находившейся сзади опоре, а правой брался за липкое от крови древко точно посередине и резким, но в то же время плавным рывком выдергивал его из раны. Лекарь делал это столь хладнокровно и даже как-то обыденно, что не только у искрививших физиономии в недовольных гримасах Ринвы с Вильсетом, но и у навидавшегося всякого Дарка возникло неприятное ощущение, что они находятся не на месте только что закончившейся схватки, а на скотобойне.
Потрясенный жутковатым зрелищем, свидетелем которого поневоле стал, Аламез решил не вынимать из трупов дротиков, тем более что в обоих случаях эта процедура не обошлась бы без уродования мертвых тел. Первый дротик слишком глубоко погрузился в голову сержанта, и извлечь его можно было, только расколов череп. Второй же не выдержал силы удара при столкновении с краем стальной пластины доспехов и дал трещину вдоль древка, причем сам гвоздь крепко застрял в локтевой кости.
– В следующий раз аккуратней метай, но для новичка неплохо, – то ли с сочувствием, то ли с издевкой произнес великан, закончив грязную работу по сбору копий и не удосужившись после нее даже протереть залитые кровью практически по локоть руки.
– Что дальше, умник-чистюля?! – не дала времени моррону ответить Ринва, бесстрашно встав перед громилой и с вызовом уставясь на него снизу вверх. – Что дальше, спрашиваю?! Ты что, собрался всех врагов один перебить?! Что ж тогда нас в клетке не оставил-то?! Тогда бы мы уж точно те под ножищами не мешались!
– А-а-а, ты об этом, – хмыкнул Гара, сделав вид, что сразу не сообразил, о чем разведчица вела речь. – Ошиблась, милашка! Я претензии по четным дням принимаю, так что двинь бедрышками! – не желая ни спорить, ни уж тем более оправдываться, лекарь просто отодвинул девушку в сторону и подошел к Дарку. – Слышь, холуев своих уйми! Уж больно шибко петушатся! Ну а потом, на досуге, можешь и объяснить дуралеям, что к чему, раз сами ни черта не поняли! Нам же щас дальше пора двигать. На нижнем этаже лишь кладовые да комнатушки прислуги, а хоромы вампирские наверху. Помедлим, уйдут, гады, упустим амулеты! – пояснил великан, встав на нижнюю ступень лестницы и, видимо, на этот раз так же самовольно решив пойти в авангарде отряда.
– Ты прав, пошли! – не стал спорить Аламез, а раскрасневшейся от возмущения Ринве и разделявшему ее негодование Крамбергу беззвучно, лишь при помощи мимики лица подал знак: «Вы правы, но скандал учинять не стоит… уж больно несвоевременно. Потом, мы со всем разберемся потом, когда сделаем дело!»
Больше всех в этой ситуации Аламез винил себя. Это он позабыл перед нападением распределить между соратниками роли, положившись на случай и не учтя, что ранее бойцы его небольшого отряда вместе никогда не воевали. Вина Ринвы состояла лишь в ее чрезмерной импульсивности и врожденной вспыльчивости, выражающейся в неумении промолчать и в стремление устроить скандал в самый неподходящий момент. Что же касалось поведения Гары, то оно снова насторожило моррона. При всей своей опытности и прозорливости ума лекарь не сглаживал острые углы взаимонепонимания, а, наоборот, как будто специально провоцировал склонную к скандалам и склокам девушку на обострение конфликта. Его вызывающие ответы и открытая демонстрация презрения к соратникам чуть ли не стали причиной стычки. Видимо, Гара все-таки собирался «укоротить их отряд на пару лишних голов» и только искал для этого повод. Зачем это лекарю нужно, Дарк пока был не в силах понять, но подозревал, что отнюдь не только и не столько из-за страха остаться без спасительного трофейного амулета. Пока что Аламезу было ясно только одно – если так пойдет и дальше, то кого-то из соратничков придется оставить за воротами вражеской цитадели. Все трое чего-то темнили, чего-то недоговаривали и терпеть не могли друг друга. Идти во главе такого отряда на опасное дело было равносильно изощренному способу самоубийства.
Глава 9
Ловушка
За те минуты, что они шли по плохо освещенному, мрачному коридору верхнего этажа, Аламез ни о чем не успел поразмыслить, хотя как следует пораскинуть мозгами стоило о многом. «Как поднять дисциплину в отряде? Что делать, когда и если удастся проникнуть в логово врага? С чего начинать поиски собратьев? Как выжить в подземелье, если врата откажутся подчиняться зачарованным амулетам, оказавшимся не в вампирских руках?» – эти и множество других не столь важных вопросов кружились в голове моррона, но он не мог даже ненадолго отдаться их власти. Вместо того чтобы строить планы и просчитывать ходы предстоящего дела, Аламез был вынужден следить за тем, чтобы горе-соратнички не поубивали друг друга.
Больше всех Дарка беспокоила Ринва. Глаза девушки горели странным огнем, тоненькие пальчики неустанно барабанили по рукояти меча, да и движения красавицы были какими-то дергаными. Моррон никак не мог отделаться от ощущения, что это не обычный мандраж новичка перед серьезным боем, а верный признак того, что девушка затеяла неладное и вот-вот собирается вонзить меч в могучую спину бесшумно крадущегося впереди великана. Аламезу было даже страшно подумать, что будет, если он не ошибся и спутница готовилась свершить низкое, подлое убийство со спины. Если бы нападение удалось, то они лишились бы весьма ценного бойца, и еще неизвестно, как бы без Гары прошла схватка с вампирами. Если же Ринву постигла бы неудача (а так, скорее всего, и было бы), то ему пришлось бы защищать герканцев от праведного гнева эскулапа. И в том, и в другом случае они бы сильно нашумели, и эффект неожиданности оказался бы безвозвратно потерян, а значит, и с мечтой отобрать амулеты пришлось бы распрощаться. При любом раскладе им четверым не выдержать открытого боя с целым отрядом, а ведь вскоре к гарнизону подвергшегося нападению кордона стало бы прибывать многочисленное подкрепление, как с поверхности, так и со стороны карьеров. Одним словом, исход их затеи, а значит, и их судьбы раскачивался на тонюсеньком волоске провидения, и любая мелкая выходка могла его оборвать.
К счастью, опасения Аламеза остались лишь только опасениями и не воплотились в жизнь. Хоть Ринва и поглядывала недобрым взором на прикрытую лишь рубахой спину Гары, но вонзить в нее меч так и не решилась. Трудно сказать, что остановило девушку: то ли осознание несвоевременности сведения счетов, то ли адекватная оценка своих шансов на успех. Но как бы там ни было, четверка диверсантов без происшествий добралась до большой двухстворчатой двери, за которой, судя по всему, и начинались личные покои пятерых командиров досмотрового кордона.
На этот раз Аламез решил не допустить прежней ошибки и распределить между нападавшими роли, однако начать инструктаж не успел; его опередил резко повернувшийся к спутникам лицом Гара.
– Ну, чо, господа заозерники, и ты, о, прекрасная ворчунья, – не скрывая ехидства, прошептал великан, согнувшись и практически нависнув над соратниками. – Как теперича поступим? Дадите громиле-уродцу одному все свершить, иль самим хотца вампирской кровью замараться?
– Самим, – мгновенно выпалила Ринва, едва заметив, что Аламез открыл рот. – Коль трое на трое, то легко справимся!
– Как скажешь, – с поддельным безразличьем пожал плечами великан, на самом деле горевший желанием узреть, как выскочка-«заозерница» оконфузится, и ни на долю секунды не сомневаясь, что успеет все исправить. – Тогда я прислугой займусь да рабынями. Вампиры, скорей всего, щас именно здесь, в зале, что за этой дверью, крови откушивают да свои взоры срамными кривляньями рабынь услаждают. Я вмешиваться не собираюсь, буду следить за окнами и за дверьми в спальни, чтоб никто чрез них не сбег да на помощь солдат звать не стал.
