И чтобы закончить рассказ о танкистах, в свое время окончивших Военную академию РККА, приведем рассказ еще одного так называемого «троцкиста», над которым это проклятие висело более двух десятков лет. Исповедь этого человека изложена в приведенном ниже документе.
«Министру Вооруженных Сил Союза ССР
Маршалу Советского Союза т. Василевскому
Копия: Командующему бронетанковыми и механизированными войсками
Маршалу бронетанковых войск т. Богданову
От исполняющего должность командира 3 гвардейской танковой Котельниковской Краснознаменной ордена Суворова дивизии — члена ВКП(б) с августа 1918 г., гвардии генерал-майора СЕЛЕЗНЕВА К.Ф.
Витебская область, почтовое отделение Иконки, войсковая часть 44181.
В 1925 году, будучи слушателем 2 курса Военной Академии имени Фрунзе и членом партбюро того же курса, я вместе с группой товарищей по курсу допустил политическую ошибку, выразившуюся в голосовании против закрытого письма ЦК ВКП(б) о прекращении дискуссии по вопросу «Уроков Октября».
Спустя два-три дня, я и несколько других товарищей эту свою ошибку признали, о чем сделали устное заявление новому составу партийного бюро и письменное заявление через академический журнал «Под знаменем Ильича». На этом вопрос был покончен и мы продолжали учебу. Никаких взысканий ни я, ни другие товарищи, допустившие эту же ошибку, не получили.
Об этой своей ошибке я заявлял комиссии по чистке парторганизации 1-го Дома РВС СССР в 1929 году. Аналогичное заявление делал комиссии по чистке парторганизации Управления пограничных и внутренних войск НКВД в 1933 году. Об этом же самом, будучи начальником штаба Высшей пограничной школы НКВД, заявлял при проверке и обмене партийных документов в 1936 году.
Ни одна из проверяющих комиссий никаких замечаний не делала и никаких взысканий не выносила. Об этой моей ошибке записано мною во всех моих документах.
Спустя 12 лет, т.е. в августе 1937 года, будучи командиром и комиссаром механизированного полка войск НКВД в городе Тбилиси, партийное бюро полка, где я как комиссар был членом бюро, предъявило мне обвинение по вопросу допущенной ошибки в
1925 году и исключило меня из партии. Окружная партийная комиссия пограничных и внутренних войск НКВД Грузии, смягчив формулировку, утвердила это решение.
В сентябре того же 1937 года решение этой парткомиссии мною было обжаловано в Центральную партийную комиссию Пограничных и Внутренних войск НКВД. Центральная партийная комиссия войск НКВД, рассмотрев мое заявление, не утвердила решения окружной партийной комиссии пограничных и внутренних войск НКВД Грузии, восстановила меня в партии, объявив строгий выговор «за притупление партийной бдительности и халатное отношение к работе».
Весной 1948 года я подал заявление в парткомиссию Забайкальского военного округа с просьбой снять с меня партийное взыскание, наложенное в 1937 году.
Парткомиссия, рассмотрев мое заявление осенью 1948 года, вынесла решение о снятии с меня партийного взыскания.
Мое служебное положение: вот уже скоро пять лет, как я нахожусь в должности заместителя командира 9 гвардейской механизированной и 3 гвардейской танковой дивизий и при этом около года исполнял должность командира 9 гвардейской механизированной дивизии и вот уже шесть месяцев исполняю должность командира 3 гвардейской танковой дивизии.
За это время командование не раз выдвигало меня на самостоятельную должность — командира дивизии, однако высшее командование с этим не соглашалось, из чего я лично делаю вывод, что я как: кандидат на эту должность по каким-то мотивам (только не по служебным) недостоин. Думая над этим вопросом, перебирая все недостатки, я пришел к выводу, что основанием для отвода моей кандидатуры на эту должность служила моя ошибка в 1925 году и партвзыскание, полученное мной за эту ошибку в 1937 году...»9
Вернемся к воспоминаниям М.И. Болоткова. Упомянутый в них слушатель академии М.О. Зюк — это ветеран червонного казачества, бывший начальник артиллерии бригады и дивизии, которыми командовал в годы Гражданской войны Виталий Примаков. Не секрет, что большинство командиров червонного казачества, выдвинутые и опекаемые Примаковым, находились под сильным влиянием последнего, готовые идти за ним в огонь и в воду. Виталий Маркович властвовал в умах подчиненных не только как командир с широким тактическим кругозором, но и оказывал большое воздействие своими политическими воззрениями. Известно и то, что в конце Гражданской войны, а особенно после нее Примаков всерьез поддерживал многие взгляды Льва Троцкого и даже подписался под «Заявлением 83-х».
Михаил Зюк по многим вопросам высказывал мнение и поступал точно так же, как «товарищ Виталий». О непререкаемом авторитете В.М. Примакова для своих бывших и настоящих подчиненных повествует Илья Дубинский в своих книгах «Особый счет», «Трубачи трубят тревогу» (серия «Военные мемуары»), «Примаков» (серия «Жизнь замечательных людей»).
Сам В.М. Примаков был «троцкистом» до середины 1928 г. Учитывая сложившуюся в партии обстановку, поражение Троцкого и его сторонников по всем дискуссионным вопросам, Примаков, будучи военным атташе СССР в Афганистане, обратился в июле 1923 г. с письмом к председателю Центральной Контрольной Комиссии ВКП(б) Г.К. Орджоникидзе, который хорошо знал Виталия Марковича по фронтам Гражданской войны и высоко ценил его командирское дарование.
1
Химическое управление, наряду с другими подобными управлениями, входило в Управление снабжения РККА, возглавляемое П.Е. Дыбенко.
Примечание — все подчеркивания в тесте сделаны автором письма. — Я. Ч.
2
Авиновицкий в подстрочном тексте написал: «Мои оригинальные работы по этому вопросу напечатаны в №№ 7 и 8 «Красной Армии и школе» и рекомендованы инспекцией химподготовки РККА».
3
Начком — начальник и комиссар.
4
В-х — Военно-химическое.
5
Ярослав Тинченко. Голгофа русского офицерства в СССР. 1930-
1931 годы. М.: Московский общественный научный фонд. 2000. С. 5.
6
Уж кому как не П.А. Смирнову не знать было И.Ф. Немерзелли — последний работал у него в ЛВС заместителем начальника политуправления в 1935—1937 гг.—Н.Ч.
7
АКТУС — Академические курсы технического усовершенствования.
8
Правильно — Ельшин. — Ред.
9
Гаевский-Ренькас Дмитрий Семенович после окончания академии был назначен помощником начальника отдела строевого и по укомплектованию Управления Сибирского военного округа.
10
Зюк Михаил Осипович после окончания академии был направлен в Китай в качестве военного советника (см. книгу: В.В. Вишнякова-Акимова. Два года в восставшем Китае. 1925—1927. М.: Наука, 1965. —
С. 59—60).
11
Лапин Альберт Янович еще до окончания срока обучения был назначен начальником Управления по исследованию и использованию опыта войны Штаба РККА, а после окончания академии — военным советником в Китае. Затем командовал корпусом, возглавлял штаб ОКДВА и Управление в Штабе РККА, был начальником ВВС Белорусского военного округа и ОКДВА. Арестован в 1937 г. В тюрьме покончил жизнь самоубийством.
Лысов Василий Тимофеевич после окончания академии был назначен командиром 68-го стрелкового полка.
12
Маковской Юрий Игнатьевич после окончания академии работал в контрразведывательном отделе ОГПУ, затем был резидентом ИНО во Франции. Арестован в конце 1935 г. Расстрелян в 1937 г.
13
Дзенит Ян Петрович после окончания академии несколько месяцев был в распоряжении Разведуправления РККА, а с октября 1925 г. возглавил штаб 16-го стрелкового корпуса. В 1937 г. комбриг Я.П. Дзенит, будучи командиром 86-й стрелковой дивизии, был арестован.
14
Правильно — Свирщевский Владимир Генрихович.
В письме В.М. Примаков сообщал: «С 1923 года я активно участвовал во фракционной борьбе внутри партии, разделяя взгляды троцкистской оппозиции. Думаю, что только дальность расстояния (Кабул — Афганистан) помешала мне разделить участь моих товарищей по оппозиции, исключенных из партии. Поэтому я почувствовал себя обязанным пересмотреть мои партийные взгляды с точки зрения исключенного из партии».
В заключение письма Примаков заявляет о своем согласии с генеральной линией партии: «Последние решения партии и девятого пленума ИККИ — правильны и указывают, что партия внутренне здорова, а тезис нашего заявления «83», а также платформа о «термидоре», как бы его не толковали — неправилен. Это побуждает меня заявить Вам о моем полном подчинении всем решениям съезда»10.
Михаил Зюк никогда не скрывал своей близости к «крамольному» Примакову, в том числе и в политических взглядах. За что он неоднократно страдал по служебной и партийной линии. Ярлык «примаковца» прочно висел на нем, где бы он ни служил — то ли в Ленинградском и Харьковском военных округах, то ли в ОКДВА. Арестовали М.О. Зюка на следующий день после ареста В.М. Примакова — 15 августа 1936 г., а расстреляли через неделю после процесса над М.Н. Тухачевским.
