Уилмот никогда не станет влиятельным человеком. Это его огромный недостаток». Но я была непреклонна – и вот что получила. Хэтти, поторопись! Найдется ли другая такая же копуша? Мы доберемся до города только ночью.
Она приподняла юбку и осторожно забралась в коляску. Кучер взялся за кнут.
Хэтти медленно приближалась, едва волоча ноги, а мать подгоняла ее и направляла каждый шаг. Наконец они уселись рядом.
– Попрощайся с миссис Уайт, Хэтти, и хорошенько поблагодари ее.
– До свидания, – угрюмо произнесла Хэтти.
– До свидания, Хэтти.
Возница причмокнул, понукая лошадей. Когда те тронулись, он повернулся и посмотрел на Аделину и скривил одну сторону лица, словно насмешливо подмигнул седокам. Поднялось облако пыли, среди которой затрепетал белый платок.
XIII. Осенний дождь
Аделина не отправилась в Джалну, а вернулась в дом Джеймса. Она снова постучала и вновь увидела, как Тайт смуглой рукой приоткрывает занавеску. Он сразу же открыл дверь.
– Вы снова хотите видеть моего босса? – спросил он.
Тут появился Уилмот.
– Веселенькую же жизнь я веду! – воскликнул он. – Как преступник! И полагаю, что в какой-то степени так и есть. Ты можешь идти, Тайт.
Когда они остались одни, Аделина, задыхаясь, выпалила:
– Я ее видела!
– Не может быть! – Он недоверчиво уставился на нее. – Значит, она здесь?
– Была. Она уехала. У меня не было времени искать Филиппа. Когда я выехала на дорогу, то встретила ее в наемном экипаже.
– Говорю вам, – сквозь зубы произнес Джеймс, – я никогда не вернусь к этой женщине. Я лучше умру на этом месте. Где она?
– На обратном пути в город. Завтра она отправится в Нью-Йорк в поисках вас. Я сообщила ей, что здесь говорят, будто вы уехали в Мексику и умерли от лихорадки.
– И она вам поверила? – Его не волновала ложь. Он перевел на Аделину сосредоточенный тревожный взгляд.
– Конечно, поверила. Я сказала, что вы жили неподалеку с коровой, свиньей и индейцем. Вы жили на болоте и, когда уехали, остались должны всем соседям.
Джеймс не смог сдержать испуга.
– Боже милосердный, и это моя эпитафия в Англии! Генриетта же всем расскажет. Она не контролирует свой язык.
Аделина гневно повернулась к нему:
– Так поезжайте за ней и опровергните все. Ее будет легко найти.
Уилмот взволнованно прошелся по комнате.
– Не сердитесь на меня, – сказал он. – Не ждите от меня сейчас правильных слов. Не думайте, что я не преисполнен благодарности к вам. Но я совершенно ошеломлен. Все произошло так быстро.
– Вас возмущает, что очерняют вашу репутацию. Кого волнует репутация? Вы не добиваетесь места чиновника. Джеймс Уилмот, главное – избавиться от этой женщины! Я видела, как в ее лице проступают подлость и жестокость. Сколько времени вам приходилось угождать ей!
– Я никогда не угождал ей – после первого года жизни. И не возмущаюсь ничем из того, что вы ей сказали. Я благодарен вам всей душой. Подумать только: если бы не вы, она могла бы сейчас оказаться на этой земле! – Он слегка коснулся плеча Аделины своей тонкой рукой. – Вот вы стоите – красивая и сильная, моя защитница – не от Генриетты, а от того, что она сделала бы с моей жизнью!
– Не благодарите меня. Мне понравилось дурачить ее. Поверьте, если она вдруг вернется, я готова к следующей схватке.
– Если бы только имелся способ выяснить, поехала ли она на самом деле в Нью-Йорк и отплыла ли оттуда.
– Он есть! – торжествующе заявила Аделина. – Нам об этом сообщат Томас Д’Арси и Михаэль Брент.
– Д’Арси и Брент! – воскликнул оцепеневший Уилмот. – Что они могут знать об этом деле?
– Я дала ей их адрес, чтобы она могла разузнать всю «правду» от них о вашей поездке в Мексику.
– Да вы с ума сошли! – закричал Уилмот. – Что они об этом знают?
– Ничего. Но я им вскоре напишу и сообщу, чтобы ее ожидали. Я знаю этих двух ирландцев. Д’Арси – распутник, а Брент – обычный повеса. Им ничто так не понравится, как ради меня рассказывать Генриетте сказки.
– Я бы и тысячу фунтов не взял за то, чтобы эти двое говорили обо мне.
– Тогда я не буду им писать.
– Неужели у вас нет способности рассуждать?
– Нет, у меня только интуиция. А что?
– Естественно, теперь, когда вы отослали к ним Генриетту, они должны все узнать.
– Вам незачем беспокоиться, вы их никогда больше не увидите.
– Возможно, я – никогда. Но разве господа Д’Арси и Брент воздержатся от того, чтобы рассказывать эту историю своим друзьям после ужина?
– Я возьму с них клятву хранить тайну, Джеймс.
– Вы думаете, они вспомнят о клятве, когда хорошенько напьются? Нет! Эту историю услышат все их друзья.
– Вам нечего беспокоиться. Вы мертвы.
– Лучше бы так и было, – с горечью заметил он.
Они холодно посмотрели друг на друга. Затем Аделина раздраженно спросила:
– Ради всего святого, чего вы ожидали? Вы считали, что я встречусь с Генриеттой, имея в голове полноценный план, без уязвимых мест? Я думала, что поступила очень хорошо, но разве можно получить благодарность за вмешательство в отношения между мужем и женой?
– Она мне не жена и не была ею уже пять лет.
– Тогда зачем волноваться о ней сейчас, когда она далеко? Могу добавить, что Хэтти не желает, чтобы вы возвращались.
Уилмот вытаращил глаза.
– Там была Хэтти? – недоверчиво спросил он.
– Да. И не выказала никакого желания воссоединиться со своим papa.
Уилмот разразился горьким смехом.
– Что за семья у нас! И насколько мы недостойны вашего внимания!
Аделина окинула его пронзительным взглядом.
– Если вы до сих пор говорите о себе и тех двух, я умываю руки.
– Да нет же! – вскричал Уилмот. – Я провозглашаю себя свободным! Я никогда в жизни не был так счастлив, как здесь. Я буду уповать на милосердное Провидение и продолжать быть счастливым.
– Просто доверьтесь мне, – сказала она.
Уилмот повернулся к ней: лицо его исказилось, глаза наполнились внезапными слезами.
– Если я и счастлив здесь, – произнес он, – то только потому, что вы рядом со мной.
Аделина негромко рассмеялась.
– Поедемте со мной в Джалну, я не оставлю вас одного, – предложила она. – Мы поедем в Джалну и посмотрим на лестницу. Рабочие как раз сейчас ее возводят. Филипп нашел резчика по дереву, который вырезает красивые новые стойки для перил. Они из орехового дерева и украшены резьбой в виде виноградной лозы и крупными гроздьями наверху. Разве вам не хочется на это взглянуть, Джеймс?
– Ничего лучшего и быть не может.
Он взялся за шляпу. Теперь Уилмот не носил
