— Раздевайся.
— Совсем?
— Опять вопрос? Я приказал раздеться. Слева от тебя стул, на который можно сложить одежду.
Фрида сняла рубашку и джинсы и на мгновение замерла, словно вопрошая, продолжать ли.
— Полностью.
И вот она совершенно голая, в маске, закрытой на глазах, и кляпом во рту. В помещении не холодно, но неизвестность… Даже грудь от ожидания встала торчком. Что еще он придумал, если они в другом здании?
— Заведи руки за спину, возьми себя за локти и не шевелись. Для небольшого разогрева и остроты предстоящих ощущений вот это.
Грудь невольно выпятилась. Последовали по четыре удара флоггером, от чего кожа на груди привычно заполыхала.
— Допорю потом, — обнадежил Х. — Сегодня тебя не коснется никто, кроме меня. Запомнила?
Кивок.
— Ты в маске, твоего лица не видно. Пойдем.
Они явно вышли в комнату, где Х подвел Фриду к стене, поставил лицом почти вплотную.
— Давай руки… Подними их немного в стороны… ноги на ширину плеч… Помнишь, как стояла девушка в клубе?
Немного погодя она уже стояла распятой у стены с прочно закрепленными руками и ногами, обожженная грудь при этом касалась прохладной поверхности, Фрида постаралась сосредоточиться на этом приятном ощущении.
— Хорошо, сейчас я тебя выпорю, причем крепче и больней, чем в прошлый раз.
Она кивнула.
— В поясе не закреплять? Выдержишь?
Фрида замерла, ожидая удара, но его не было, Х куда-то делся. Впрочем, отсутствовал совсем недолго и вернулся не один… Судя по голосам, с ним в комнату вошли трое мужчин!
— Да, обещал. Вот, смотреть можно, трогать нет. — Это рассмеялся Х.
В ответ кто-то присвистнул:
— Ух ты! Какая красотка!
— Где ты берешь таких красоток?
Фриду задело упоминание красоток во множественном числе, значит, она не первая?! Хотя глупо было бы ожидать, что столь опытный мужчина лишь теоретически осваивал премудрости БДСМ и прочих изысков, которыми занимался с ней.
Ее так задело это понимание (раньше предпочитала просто не задумываться), что не сразу сообразила, что стоит совершенно голой (не считать же одеждой маску) перед мужчинами. С трудом удержалась, чтобы не дернуться. Голоса показались тоже знакомыми, что-то в них было, но соображать, что именно, у Фриды не хватило ни времени, ни духу. Не до них, небось слышала в клубе…
— Эй, руки прочь! Это моя любовница. Провинилась и отбывает наказание.
— Хороша. Сочувствую вам, фру, сей монстр способен замучить кого угодно.
Ничего себе, обнадеживающее заявление.
Никто не рискнул прикоснуться, но разглядывали с интересом и удовольствием, даже обсудили, а не наказать ли себе таким образом кого-нибудь.
— А грудь почему красная?
— Прошелся флоггером для общего разогрева. Это возбуждает.
— Отпусти девушку, она устала.
— Сейчас покажу флоггер и потом плетку.
— Такой зад пороть! Как у тебя рука поднимается?
Поднялась, да еще как! К жидкому огню, словно разливавшемуся от прикосновения флоггеров, Фрида уже привыкла, потому, пока Х объяснял приятелям, что да как, как лучше проводить кончиками плетки по коже, чтобы не получилось простое поглаживание, но и не сильно ранить, она даже умудрилась расслабиться. Хотя на сей раз ягодицами не обошлось, огонь прошелся и по спине…
— Это разогрев. Кожа должна стать красной. Чувствительность к боли немного ослабла, как бывает, если сильно потереть кожу чем-то. А вот теперь плетка.
Хорошо, что услышала вовремя и сумела не дернуться всем телом.
Он нанес шесть ударов — по три с каждой стороны ягодиц с протяжкой, потому, если попадал по правой половинке, левой тоже доставалось, и наоборот, а потом добавил еще по два по спине. Вот теперь было действительно больно. Пылающая огнем кожа ягодиц просто взорвалась от прикосновения плети. «Не смогу не только сесть, но и лечь», — подумала Фрида, и была права. Ей показалось, или послышались щелчки затвора камеры? Ее еще и фотографируют?!
— Обязательно смазать, чтобы все успокоилось и не осталось рубцов.
Прикосновение прохладной мази было исключительно приятным, но Фрида все равно едва держалась на ногах. Пожалуй, не будь поручей, упала бы.
Х заглянул в лицо:
— Как ты?
Она только кивнула.
— Все, сеанс окончен, остальное не для вас.
Мужчины со смехом отправились прочь, а сам Х освободил ноги Фриды, потом руки, подхватив ее за плечи, чтобы не упала, обернул вокруг тела какую-то тонкую, тоже прохладную ткань и повел в комнату, где она переодевалась.
— Полежи на диване.
Помог устроиться, освободил от кляпа, еще раз смазал спину и ягодицы, дал попить…
От его заботы, от перенесенной боли и сильного напряжения она вдруг… разрыдалась. Это было невообразимо приятное ощущение — проходящей боли, освобожденных рук, возможности не напрягать все тело в ожидании следующего удара, просто понимания, что экзекуция закончена. И сами рыдания тоже были приятны, они словно смывали слезами боль и с ней многое, от чего душе давно следовало освободиться.
Но разве можно рыдать?! Понимала, что нельзя, но остановиться не могла.
А Х присел рядом на корточки, гладил по голове, ласково уговаривая:
— Поплачь, это полезно. Как ты?
— Хорошо…
Он тихонько рассмеялся:
— Правда, хорошо?
— Да. — Голос обиженного ребенка.
— Больше не позволишь себя пороть?
— Позволю.
— А если сильней и дольше?
— Вытерплю.
— Мазохистка. Лежи, я сейчас вернусь.
Пока он отсутствовал, Фрида пыталась понять, почему ее снова и снова безумно тянет испытать эту боль. Так и не придя ни к какому вразумительному объяснению, она почти успокоилась. Жжение осталось, но следы от плети потихоньку затихали. На вопрос самой себе, согласится ли еще, Фрида уверенно ответила, что согласится, причем даже сейчас. И правда, мазохистка. Вот уже чего от себя не ожидала…
А вот унижений не хотелось, как и чего-то такого, что оставит видимые следы, которые не прикрыть одеждой. Но пока ни того, ни другого не было, даже стоп-слово говорить поводов не имелось, конечно, бывало очень больно, но Фрида терпела, вспоминая, как приятно потом чувствовать эту проходящую боль.
Х вернулся довольно скоро, Фрида еще не вполне пришла в себя. Чувствовать горящей кожей прохладу кожи дивана было приятно. Он сел, видно, в кресло рядом, некоторое время молча смотрел.
— У тебя сегодня был новый опыт — порка прилюдно и обнажение перед мужчинами. Но ты пережила это. И как?
— Я в маске и никого не видела.
— Но они видели тебя, готовы были взять, позволь я это. За доверие спасибо. Я рад, что ты доверяешь мне настолько, чтобы не испугаться. Хочешь получить еще один опыт? Что было бы, допусти я их секс с тобой? Всех троих сразу?
Она даже вздрогнула:
— Нет!
— Чего ты испугалась, того, что я приведу сюда друзей и все же разрешу им тебя использовать?
Фрида вспомнила его обещание, что никто другой ее не коснется. Поняла, что это ловушка, и покачала головой:
— Ты же обещал, что только ты.
— Молодец. Тогда почему страшно? Анальный секс или оральный?
— И тот и другой.
— Ну, с этим ты справишься. Давай попробуем? Поднимайся.
Она сомневалась.
— Фрида, у тебя есть стоп-слово. Почему я все время должен напоминать? Или говори его, или немедленно выполняй мои распоряжения.
Она поднялась. Подушки с дивана сброшены на пол, следом команда:
— Вставай на колени. Раздвинь ноги.
От страха у нее снова все увлажнилось. Глаза закрыты, что придает остроту восприятию всего остального. Рука Х требовательно надавила на спину, приказывая наклониться и прогнуться. Фрида ожидала сильной боли от анального вхождения, но он поступил иначе. В вагинальное и анальное отверстия одновременно протиснулись два вибратора — побольше и поменьше.
— Вот так. Сразу в трех отверстиях я побывать не могу, потому два из них будут заняты моими помощниками.
Вибраторы начали свое действие. Они были соединены между собой, и передний имел выступы, массирующие еще и клитор. Мысленно она усмехнулась: полный комплект! Но тут вспомнила про три отверстия, поняла, чем будет занято третье, и ужаснулась. Фрида всегда боялась попросту задохнуться во время орального секса, потому никогда этого не делала.
— Поднимись обратно на колени. Давай руки. Руки, Фрида, не заставляй меня приказывать жестко!
Она протянула руки, Х положил их ладонями на свои бедра, обнаженные бедра, что говорило о том, что ее догадка верна. Его рука взяла ее за волосы, в губы уткнулась головка члена… А Фрида никак не могла заставить себя открыть рот, чтобы принять.
Но вибраторы делали свое дело, невзирая на переживания, тело было вполне готово кончить, даже кровь к лицу прихлынула.
— Фрида, или произноси стоп-слово, или выполняй приказ!
