– Да мы ничего такого... сейчас... штраф!
– Сумку! – потребовал рыжий, тьма стволом в живот кума. – Ту, в которую на базаре бабки скирдовали!
Ясно – пасли от самого рынка, с места торговли. Кум начал заливаться пунцовой краской, затем побледнел лицом, а натруженные пальцы намертво сжали заскорузлую кирзу, в которой ютилась такая теперь хрупкая и наивная мечта о минимальных жизненных удобствах... Рыжий повел стволом...
– Мне ведь один хрен – из‑под живых ее вытянуть или из‑под жмуриков!
– Отдай! – Иван Федорович глядел вбок, на трассу, по которой проносились равнодушные к их проблемам автомобили. Кум затрясшимися вдруг руками отдал сумку рыжему. Тот передал автомат за спину, заглянул в нее, встряхнул содержимое.
– Это все? – взглянул на лицо кума, по которому скатывались одна за другой крупные мужские слезы, и засмеялся:
– Не плачь, дядя, еще наторгуешь!
Затем задернул «молнию» и небрежно швырнул сумку в раскрытую дверцу «семерки». Шутливо погрозил пальцем водителю:
– Не превышай, друг, сотни кэмэ!
А Иван Федорович уставился на «семерку», с боков которой уже сдирали липкие синие полоски, а с крыши снимали «мигалку». Спектакль окончился...
Деньги из‑под его задницы забрал кум сразу же по приезде домой. А через три дня ввалился в дом Ивана Федоровича с мешком за плечами и вывалил из него на обеденный стол две вещи: автомат Калашникова унифицированный и странно‑красивую винтовку, каких пенсионер на своем веку еще не видывал.
– Выбирай!
Иван Федорович не стал задавать идиотских вопросов, а молча потянул к себе красавицу‑винтовку...
Последним из мешка выкатилась пара рубчатых кругляшей.
– Ф‑1, – лаконично объяснил кум, – на сдачу дали!
И на следующий год вновь поехали с картошкой на тот же рынок. Гребли крахмальный продукт не так активно, как в прошлый раз, но после обеда подвалил хороший перекупщик и оптом забрал остаток у них, не обращая внимания на торгашей из Курска, заваливших рынок дешевым кормовым картофелем. Кубанский ценился особо.
Иван Федорович деликатно намекнул куму: дело, мол, к вечеру, можно переночевать и на рынке. Но тот как с цепи сорвался:
– Домой, кумэло, только домой! Да не боись ты – снаряд два раза в одну воронку не попадет – по теории вероятности!
Хреновая у него была теория вероятности – их грузовик догнали через полета километров. Та же белая «семерка», закамуфлированная под ГАИ, прижала к обочине и голос из динамика приказал остановиться. А сзади подперла вишневая «шестерка»...
У кумовьев был целый год, чтобы не за одной бутылкой «обсосать» детали предстоящей операции. Долгими зимними вечерами прорабатывалось бесчисленное множество вариантов. В том числе и этот. И когда их бортовой КамАЗ остановился, за руль сел Иван Федорович, оттеснил водителя в середину, а кум сам любезно отворил дверцу подсунувшейся прямо под ступеньку «семерке», за рулем которой был их старый прошлогодний знакомый, только рыжая морда его стала за это время раза в полтора пошире. Кума он, видимо, угадал еще на рынке, поэтому даже выходить не стал из салона – просто опустил боковое стекло.
– Привет, землячок! Узнал «крестного»? Делиться будете, или как?
– Делиться‑то зачем? – весело ответил кум. – Забирай все! – И в салон «семерки» вкатился один из рубчатых кругляшей, полученных им «на сдачу» в прошлом году. Естественно, граната была без предохранительной чеки.
Иван Федорович тоже не терял времени даром – врубил двигатель, заднюю скорость, до полика вдавил газовую педаль... Из «шестерки» в живых остался один; он как раз вышел на обочину – отлить, а когда увидел, как махина КамАЗа наползает на хрупкий «жигуленок», делая фарш из живой плоти, металла и пластмассы, сиганул в придорожный чахлый лесок, забыв застегнуть ширинку. Догнать его сейчас, пожалуй, не смогла бы и пуля – ввиду отсутствия сектора обзора.
«Семерке» повезло меньше – чего не сделал взрыв, то довершило пламя. Удивительно быстро горят эти столь дорогие модели!
– А теперь, дорогой, твой черед! – уступил водителю баранку Иван Федорович. – Давай, разворачивайся и дуй обратно в Таганрог на всех парах!
– Это еще зачем? – удивился тот.
– Это чтобы за нами не гнались разные любопытные, а просто встречались в пути! – доходчиво пояснил ему кум, пряча замасленный мешок с не пригодившимся оружием в приваренное дополнительное дно – под «бардачком» с инструментами, между кабиной и передним бортом. Мазутом оно было заляпано под один колер с остальным металлом.
Перед постом ГАИ, чтобы не испытывать судьбу, свернули на Азов, проселочными дорогами нащупали трассу и, оставив сбоку Таганрогский залив, вернулись домой.
Происшествие, на удивление, осталось без последствий. Кумовья в этом убедились, переворошив кипу прессы, местной и центральной – везде было тихо – ни заметки, ни строки. Иван Федорович даже слегка огорчился:
– Вот дают, писаки‑журналисты! Такая бойня на трассе, а им хоть бы хны!
– Ты вон про Афганистан лучше прочти! – прервал его нытье кум. – Там целая армия ни хрена не может сделать, а тут – каких‑то две легковушки раздолбанных. Если уж там смогли журналистам лапши на уши навешать, то местной печати варежку заткнуть – раз плюнуть! Молчат, значит, кому‑то огласка невыгодна. Ну, нам‑то это на руку! Поехали еще разок смотаемся, Вань! Тогда не одного, а двух «Москвичей» возьмем, каждому по четыре колеса!
– Ты что! – замахал руками Иван Федорович. – И думать не моги, пока все не утрясется! Печать‑то молчит, да слухи идут!
– Да плевать нам на слухи! – расходился упоенный победой кум. – Тех гадов мы подавили, а на случай чего – с нами Бог и наша артиллерия! – намекнул на припрятанное оружие.
– Нет, кум, не уговаривай! – упрямо гнул свое Иван Федорович. – Чует мое сердце – неладно что‑то, раз не кричат повсюду о тех трупах на дороге. Змея жалит исподтишка и насмерть! Не езди, пусть утрясется – на следующий год рванем вместе. В другое место – на Шахты!
– Ну и сиди на печи, дурень! – плюнул в сердцах кум. – Так и скажи, что мандраж бьет! Без риска в этой жизни хорошо не проживешь, запомни!
Оформил в колхозе грузовик‑двухтонник по доверенности, загрузил его остатками картофеля, сунул под сиденье «Калаш» с двумя обоймами и погнал машину по проторенной дороге – на рынок Таганрога. И... сгинул. Вместе с грузовиком. Лишь по весне вытаял из‑подо льда на Азовских лиманах. Видать, угадал‑таки на рынке его тот единственный, сбежавший от возмездия на трассе.
Иван Гребов был по натуре человек не злой. Но в этой ситуации психанул настолько, что в следующем сезоне погнал нанятую машину с выращенным картофелем именно туда, в Таганрог, на тот же рынок и на то же место. Голос рассудка и крестьянскую осторожность затмили в этот раз проснувшиеся шахтерская удаль и наплевательское отношение к опасности, с которой горняки заходят в стволовую клеть, с бешеной скоростью проваливающуюся в недра земли на километровую глубину. И еще – ненависть к трутням, пожирающим месячный взяток пчел. Поэтому винтовку особо и не маскировал, чтобы была все время под рукой. А гранату просто сунул в «бардачок» кабины «ГАЗона». Искал он на рынке того, сбежавшего из раздавленной КамАЗом «шестерки», хотя запомнил его довольно смутно. А напоролся на Борьку Савелюка и Игоря Веснина, которые по‑тихому конфисковали у него оружие...
Домой, в станицу, он вернулся раздавленный и униженный беспределом, творящимся там, за пределами его колхозного мирка. Как же так? Что же это за перестройка и демократия такие, если те, кто кормится, богатеют и жиреют, а те, кто их кормит, год от года нищают и со временем превращаются в рабов? А если попробуют, не дай Бог, выбиться «в люди», их тут же ограбят или государство, или порожденное им зло – рэкетиры и всякие другие «крутые», которые руки приложить к труду брезгуют, а вот голова у них насчет афер и прочих пакостей против работяги соображает великолепно! А простому, значит, колхознику думать не дано, его можно запросто «мочить», как обыкновенного племенного бычка? Ну уж, хрен вам!
Долгие шесть лет –до пенсии – таил зло и вынашивал планы мести Иван Федорович...
И он придумал, как отомстить всем этим «крутым». То, что поставило с ног на голову относительно спокойную жизнь уголовников «в законе» и создало немало проблем правоохранительным органам – на довольно долгий для следственной практики период...
Если бы бывший шахтер, а ныне пенсионер‑колхозник поменьше читал детективов и боевиков, он вряд ли решился на этот шаг – уйти в киллеры‑«заказники». То есть затронуть раздел криминалистики, именуемой «заказное убийство». Раздел новый для нашего общества, ибо года три назад киллеры представали перед нами лишь с экранов телевизоров зарубежных передач, и то с замотанными в тряпку мордами. Да и сейчас еще житель каких‑нибудь «Нью‑Васюков» произносит это слово с улыбкой, потому что современного члена акционерного какого‑нибудь общества убивать не за что – ему зарплату по семь‑восемь месяцев не выдают. Разве что межу сосед с соседом не поделит и тоща наймет местного алкаша за бутылку паточной сивухи подпалить у недруга сарай...
