Патрик непонимающе уставился на сестру. До чего же она тщеславна. Сидит тут в халате, покуривает и рассуждает о его жизни, будто о своей собственной.
– Я сказала, что ты вылетишь из Абердина утром, – закончила она.
– Что? – Его рот искривился язвительной усмешкой. – А тебе не пришло в голову, что неплохо бы сперва спросить меня?
– Вот как? – с неменьшим сарказмом отозвалась она. – А что, я нарушила твои планы?
– Не твое дело! – Будь же наконец взрослым человеком, Пэдди. Я столько сил угробила, чтобы организовать твою карьеру, а ты хочешь пустить мои труды псу под хвост, потому что для тебя, оказывается, важнее трахаться с этой малолетней шлюхой!
– Не смей так говорить о Франческе! – Он повысил голос, уже не в силах сдерживать ярость. – И что ты имеешь в виду, перечисляя свои заслуги? Сколько раз я повторял: не вмешивайся в мои дела со своими благодеяниями!
– Мои благодеяния ему не нравятся! А как иначе смог бы ты получить такое место? По мановению волшебной палочки?
– Значит, это ты все подстроила? – недоверчиво переспросил он.
– В той или иной степени. Что тут особенного? Только так дела и делаются.
– Нет, это уж слишком! Не желаю больше тебя слушать.
Он сделал шаг к двери.
– Ни с места! – Она крикнула так громко, что он и впрямь застыл на месте.
– Ты сейчас же отправишься в Лондон, Патрик! Я обещала, что ты приедешь, и ты приедешь!
Он в оцепенении не спускал с нее глаз. Потом его прорвало.
– Забудь и думать! Я сказал, что не позволю водить себя на поводке!
– Нет, ты поедешь! – Она подлетела к нему. – Ты прекрасно знаешь, о чем идет речь, Пэдди. И всегда знал – я никогда не скрывала своих намерений на твой счет. И всегда прямо говорила, чего жду от тебя. Тебе нужна политическая карьера не меньше, чем мне, Пэдди. Ты должен ее сделать ради меня.
– Ради тебя?
Он не верил своим ушам. Ее откровенность поразила его своим цинизмом.
– С какой стати?
Ему казалось, что земля уплывает у него из-под ног.
– Я за все заплатила, Пэдди, за все. За твое образование, за ученую степень, за квартиру в Лондоне, пока ты плесневел у себя в больнице на Чаринг-кросс. За все! И все это я делала только для того, чтобы в один прекрасный день ты сделался политиком!
– Да, но к этому надо подготовиться… Я думал…
– Что ты думал? Ты думал, что я делаю это из чистой бескорыстной любви к своему братику? Или что я буду вечно ждать у моря погоды, пока ты созреешь для важных решений? Думал, что я выхожу замуж за мужика, который на двадцать лет меня старше только для того, чтобы поддержать тебя материально и опять-таки безропотно ждать, когда ты накопишь сил для самостоятельных действий? Ты думал, что я позволю тебе профукать такую редкую возможность? Променять ее на забавы с этой шлюшкой? Опомнись, Патрик!
Он слушал ее, опустив голову.
– Не делай из меня марионетку, Мэгги, – тихо вставил он. – Я буду действовать по своему усмотрению.
– Ты можешь поступать как знаешь. Но не забывай, что ты Девлин и должен доказать, что фамильная честь для тебя – не пустой звук.
– А, вот в чем дело! В нас заговорила старинная ирландская семейная гордость, да, Мэгги? – В голосе его звучал цинизм, смешанный с печалью. До чего же это все глупо! – Неужто такая чепуха имеет для тебя значение?
– Да, – пробормотала она. – Очень большое значение.
Она вспомнила вдруг отцовские долги и тот способ, которым ей приходилось за них расплачиваться. Припомнила презрение в глазах мужчин, этих безымянных выродков, которые давали ей деньги за полученное удовольствие. Она передернулась и перевела дыхание.
– Ты представляешь, во что обходится мне твоя квартира в Холланд-парке? А содержание усадьбы в Ирландии? Которая не продается ради твоих будущих детей! Интересно, сколько нынче платят ординатору в больнице?
– Маргарет, – холодно прервал он ее, – если бы я знал тебя хуже, чем знаю на самом деле, мог бы подумать, что ты меня шантажируешь.
– Моли Бога, чтобы мои предостережения не оказались реализованными, Патрик!
Он прочел в ее глазах ледяную решимость. Он больше не мог сдерживать себя.
– Черт с тобой, Маргарет! – заорал он. – Я не позволю так с собой обращаться! Плевать я хотел и на квартиру, и на усадьбу! И не смей мне угрожать, Маргарет! – Он двинулся к двери. – Сейчас же отсюда сматываюсь. Прежде, чем сделаю что-нибудь, о чем потом могу пожалеть. Да, кстати, найди себе другую няньку – Франческа едет со мной.
Леди Маргарет преградила ему путь и схватила за локоть.
– Никуда ты не поедешь, Пэдди! – Она вцепилась ему в рубашку и больно ущипнула. – И оставь в покое эту маленькую дрянь! Я тебе приказываю! Делай, что я велю! Иначе я с ней разделаюсь. Черт подери! Уж я устрою вам обоим веселую жизнь!
Он вырвался и пошел к двери.
– Слышал, что я сказала! Стой! Я приказываю!
– Приказываешь? Мне?
Это была последняя капля, переполнившая чащу его терпения. В слепой ярости он занес руку и с размаху ударил сестру по спине. Надо вырваться от нее, освободиться от этой глупой опеки.
Маргарет упала и больно ударилась о край дивана.
– Какого черта! Маргарет!
Лорд Генри вбежал в гостиную и склонился над лежавшей на полу женой. Потом бросил взгляд на Патрика.
– Вон из моего дома! Вон! Сейчас же!
Патрик постоял, сожалея о том, что натворил, потом повернулся и выбежал, громко хлопнув дубовой дверью. Леди Маргарет позвала его, но он не откликнулся.
Пытаясь стряхнуть с себя ярость, которая никак не желала уходить, он шагал по полю в сторону гор. Мыслей в голове не было – им владели только боль, гнев и глубокий стыд за то, что он ударил родную сестру.
Леди Маргарет не вставала с пола, ожидая, пока муж принесет воды. Ушиб был не страшный, ее беспокоил другой удар – впервые в жизни она чувствовала, что вот-вот потерпит поражение. Поражение в игре, ставкой в которой было самое главное в ее жизни.
Не для того она столько трудилась, чтобы дать ему ускользнуть, когда дело на мази. Она не позволит ему смыться за здорово живешь. Леди Маргарет поднялась и устроилась на диване, поджидая лорда Генри. Сейчас ей требовалась его помощь.
Франческа, разумеется, должна покинуть Лэрбек, причем немедленно, прежде чем Патрик вернется. В ее отсутствие с ним будет гораздо легче сговориться. Леди Маргарет взяла сигарету – третью за утро – и, щелкнув зажигалкой, прикурила.
– Маргарет! Ну как ты, душечка? – Лорд Генри принес стакан с водой и поставил на столик возле дивана. Она слабо кивнула.
– Ничего страшного, – негромко сказала она. – Я не больно ударилась, просто не могу прийти в себя от шока. Никогда не видела Патрика в таком состоянии.
