МАСКИРОВКА
После того как Советы успешно запустили свой спутник, разведывательные службы США решили было, что между двумя странами существует разрыв по ракетам или, говоря другими словами, Соединенные Штаты значительно отстают по общему количеству боеготовых МБР. По мере развития только что появившейся космической фоторазведки в 1961 г. вдруг неожиданно выяснилось, что утверждение о разрыве но ракетам некорректно. Теперь аналитики из разведки ВВС США определяли общее число советских МБР цифрой в 500 единиц. ЦРУ насчитало тогда всего около пятидесяти ракет. А первые снимки со спутников фоторазведки показали, что у Советов только четыре МБР. В феврале 1961 г. министр обороны США Р. Макнамара заявил американской общественности, что отставания по ракетам нет. Два месяца спустя его оценка была подтверждена предателем из ГРУ О. Пеньковским.
Теперь Вашингтон знал реальную мощь СССР, а Кремль понял, что его блефу пришел конец. Именно из-за боязни отставания по МБР Соединенные Штаты и планировали полное уничтожение коммунистического блока в течение нескольких часов путем применения около пяти тысяч ядерных боеприпасов. Бывший офицер ГРУ капитан 1-го ранга Л. Вторыгин объяснил, что «возможности Соединенных Штатов и Советского Союза не были равными, и информация, переданная в Москву французским генералом (Мюратом) по военным планам НАТО была точной и поэтому оказалась чрезвычайно важной для Советского Союза». Переданный Мюратом военный план ВВС НАТО № 110/59 от 10 января 1960 г. произвел такое сильное впечатление на Хрущева, что он мог оказаться решающим фактором для принятия советским лидером решения о размещении ракет на Кубе, сокращая таким способом самое что ни на есть фактическое отставание СССР по ракетам. Мюрат оказался для Москвы тем же, кем для Запада был Пеньковский — человеком, раскрывшим реальные возможности противника.
В июле 1962 г. министр обороны СССР маршал Малиновский в рамках операции под кодовым названием «Анадырь» отдал устные распоряжения на начало советских тайных перевозок ракет, атомных боеголовок и большого количества тяжелой военной техники. План Хрущева по развертыванию на Кубе советских ракет средней и промежуточной дальности требовал максимальной секретности. Русское слово «маскировка» переводится на английский язык как «ruse», хотя у американцев имеется более расширенное толкование этого слова — «уловки», «хитрости». Всевозможные уловки и хитрости широко использовались советским командованием в ходе переброски войск, вооружения и военной техники на Кубу. Например, всех солдат мотострелкового полка, который разворачивался на Кубе, переодели исключительно в «гражданку». Сотрудники военного аппарата, убывавшие на Кубу самолетом, сначала летели в Конакри (Гвинея), а оттуда, не привлекая ненужного внимания, уже на Кубу. Тяжелая военная техника тщательно упаковывалась в деревянную тару, и даже бетонные пусковые столы для ракет отливались в СССР и морем отправлялись на Кубу. И сам выбор названия операции — «Анадырь» — был призван отвлечь внимание от Карибского моря. Под именем «Анадырь» скрывался старый советский послевоенный план вторжения на Аляску. С одной стороны, по одной и той же заявке заказывались и теплая одежда для Арктики и тропическая форма цвета хаки, хотя, если верить рассказам некоторых советских подводников, жена каждого морского офицера на Северном флоте была уверена, что она скоро окажется в чудесном климате Карибского моря. В рамках этой операции Куба, находившаяся под носом у США, становилась стратегической ракетной площадкой СССР, а основные американские города гарантированно попадали в зону поражения ракет средней и промежуточной дальности.
В августе восемьдесят шесть советских судов, предназначенных для перевозки личного состава, вооружения и средств МТО, начали ходить на Кубу из разных портов Советского Союза. Были приняты меры по тщательной маскировке, хотя иногда она имела топорный вид. Советские самолеты, включая перехватчики МиГ-21 и морские бомбардировщики Ил-28 среднего радиуса действия, разбирались и перевозились в деревянной таре на грузовых судах. Однако Советы не смогли полностью скрыть свои грузы, и аналитики западных разведок вскоре начали отслеживать и подсчитывать спрятанные Советами сокровища.
СЛУШАТЬ И СЛУШАТЬ
Как маршал Малиновский отдавал приказания на начало операции «Анадырь», так и министр обороны США Р. Макнамара отдал приказ министру ВМС США увеличить объем усилий радиоразведки по вскрытию советско-кубинских действий. Под контролем начальника штаба ВМС командование группы военно-морской безопасности подобрало несколько специализированных судов для перехвата радиосвязи и ведения радиоразведки в интересах АНБ. Увеличение объема работы разведки вызвало нужду еще в одном корабле и двух десятках офицеров и матросов, которые должны были сменить корабль ВМС США «Оксфорд» (AGTR-1) много сделавший для перехвата радиообмена в сетях ВВС Кубы. ВМС и АНБ пришли к обоюдному согласию относительно того, что таким кораблем будет новый разведывательный корабль, частично укомплектованный личным составом сухопутных войск; пока же, в связи с выводом «Оксфорда», его временно заменял другой корабль. 19 июля директор АНБ отправил телеграмму начальнику штаба ВМС, в которой подчеркнул высший приоритет данной задачи:
1. Министр обороны указал АНБ, как на высший приоритет, на необходимость развертывания вблизи Гаваны (Куба) разведывательного средства для ведения радиоразведки. Первоначально для этих целей использовался корабль ВМС США «Оксфорд». Директор АНБ предпринял шаги по получению корабля из состава Командования морских перевозок (логистическая поддержка), который начнет выполнение боевой задачи не позднее 01.12.1962 г.
2. В связи с тем, что в районе Гаваны нельзя в полной мере использовать разведывательные возможности «Оксфорда», прошу начальника штаба ВМС, в качестве временной меры, до прибытия корабля из состава военной службы морских перевозок (корабли с гражданским командами, находящиеся в подчинении военных) выделить корабль для смены «Оксфорда».
ЧЕРЕСЧУР МНОГО ПАССАЖИРСКИХ СУДОВ НА КУБУ
24 июля, в самом начале операции «Анадырь», АНБ сообщало о перемещении пассажирских судов, конечным пунктом плавания которых была Куба. Отмечалось, что было «не менее четырех, а, возможно, и пяти пассажирских судов на пути на Кубу, с примерно 3335 пассажирами на борту». Из них три судна вышли из балтийских портов, и два — из черноморских. О «Хабаровске» и «Михаиле Урицком» говорилось, что они направляются во Владивосток, однако АНБ полагало, что это маскировка, скрывавшая реальный маршрут на Кубу. На выходе из Черного моря «Адмирал Нахимов» и «Латвия» сообщили, что направляются в Конакри (Гвинея), однако «Латвия» прямиком пошла на Кубу. Исходя из этого, АНБ заключило, что «Адмирал Нахимов», скорее всего, последует ее примеру. Сообщения высшей категории срочности, передаваемые на «Хабаровск» и «Михаил Урицкий», выдавали деятельность, не похожую на повседневную.
Эти большие пассажирские суда (например, «Адмирал Нахимов», которое позже затонуло на Черном море, унеся на дно много человеческих жизней) использовались Советами для переброски личного состава трех мотострелковых бригад, отправленных для поддержки кубинцев. И хотя радиоразведка позволяла Соединенным Штатам отслеживать перемещения советских судов на Кубу, сама цель этих перемещений для аналитиков АНБ оставалась неясной. 7 августа АНБ сделало попытку дать объяснения этой деятельности, однако оно так и не признало наращивание советского военного присутствия на Кубе:
«Некоторые из этих явно неординарных аспектов подобной активности торговых судов находят разумное объяснение: а) малая загрузка этих судов может свидетельствовать о неспособности СССР поставлять кубинцам промышленные или сельскохозяйственные материалы; b) на Кубе уже столько военной техники, что можно говорить о се избытке или неспособности всю се оплатить; поэтому суда будут нужны для перевозки экспортных материалов с Кубы (беспрецедентное совпадение); и с) следует ожидать судоходства малой интенсивности... если суда не повезут ничего другого, кроме заявленного груза».
Вероятность того, что эти суда могут перевозить военную технику, казалась малой, хотя полностью не исключалась:
«Имеются некоторые свидетельства в пользу предположения о том, что, по крайней мере, некоторые суда могут перевозить военный груз. Прошлый опыт свидетельствует, что Советы обычно пытаются скрыть военную технику, используя такой прием, как называя ее «разнообразным» или «общим» грузом при декларировании прохода через Босфор. Не менее девяти судов сделали такие декларации, что позволяет считать некоторое количество их груза, вероятнее всего, военным».
