Сытый и слегка навеселе от выпитого я двинулся в главный бальный зал. Беседа с профессором никоим образом не повредила моему аппетиту, и пока он потчевал меня пищей духовной, я успел плотно закусить и опрокинуть пяток добрых фужеров хорошего крепленого вина.
Из благостного состояния меня вывел сильный удар в правое плечо, развернувший мое тело на девяносто градусов. Причиной сего был мужчина примерно моих комплекции и возраста, (я имею в виду не свой настоящий возраст, а теперешний биологический, то есть лет тридцати), весь в эполетах, галунах и медалях. Наглая усатая физиономия, к тому же под изрядным хмельком, за доли секунды промелькнула перед глазами. Офицер, видимо, не заметил меня и налетел случайно. Судя по всему, военный никак не собирался как-то извиниться или оправдаться, он попытался, ни в чем не бывало, продолжить путь, проигнорировав инцидент.
Такое явное пренебрежение и неуважение, проявленное к моей особе, очень мне не понравилось. Правая рука уже крепко держала жесткий воротник обидчика, а левая придавала ему вращательное ускорение, если выражаться языком физики. После того, как мужчину развернуло на сто восемьдесят градусов, и мы оказались лицом к лицу, я спокойным голосом произнес:
— В приличном обществе принято извиняться за подобные выходки, иначе можно и по хохотальнику получить!
Судя по наглой улыбочке, появившейся на его физиономии, просить прощения он не собирался. Более того, в весьма грубой форме этот хам послал меня туда, куда никому не рекомендую посылать первых встречных незнакомых людей, мало ли что может с вами после этого произойти.
Руки сами развернули увесистое тело героя неизвестных мне сражений еще на сто восемьдесят градусов, а колено, посредством пинка в ягодицу бравого вояки, мягко придало ему, на сей раз, линейное ускорение, по законам все той же физики.
Офицер, пробежав по инерции несколько метров, остановился и повернул ко мне красное от злости и стыда лицо.
— Ты меня оскорбил, и я требую сатисфакции! Оставь свой адрес, и сегодня же мои секунданты будут у тебя.
— Как я понимаю, вы, милостивый государь, изволите вызвать меня на дуэль?
Вокруг нас начали скапливаться любопытные, однако, шум, стоящий в зале помешал привлечь к нашей ссоре слишком уж широкое внимание общественности. Судя по реакции зрителей, их симпатии были на моей стороне. Наверное, этот забияка всем здесь успел изрядно надоесть. Многие смотрели в мою сторону с сочувствием. Я прекрасно понимал, что противник, в отличие от меня, хорошо владеет различного вида оружием, возможно, часто и успешно применяет свое мастерство в дуэльной практике. На поверку выходило, что драться с ним любым оружием затея рискованная и смертельно опасная. Ну что же, придется заставить парня сразиться теми способами, в которых и я не профан.
— Вы абсолютно правильно поняли, сударь, — он неожиданно перешел на более вежливую форму общения.
— В таком случае, как вызванному на поединок, мне предстоит сделать выбор оружия и назначить место и время встречи. Я не ошибаюсь?
— Совершенно верно.
— Мои условия следующие: поединок будет проходить немедленно, в ближайшем туалете, вот этим оружием, — я тряхнул рукой перед носом опешившего противника. — Если вы отказываетесь — вы трус и негодяй!
На оппонента было жалко смотреть. В нем боролись дворянская спесь, мешавшая принять явно издевательские условия схватки и ненависть к нахалу, посмевшему так жестоко глумиться над его гипертрофированным мужским достоинством. Лицо его стало сизым из-за притока крови. Он судорожно рванул воротник своего кителя, золотые пуговицы полетели в разные стороны. Как же ему хотелось, тут же размазать меня в лепешку! Моя провокация удалась: чувство ненависти оказалось сильнее великосветских условностей.
— Я покончу с тобой немедленно! — прохрипел офицер.
Через пять минут группа добровольцев, взваливших на себя обязанности секундантов, деловито и без излишней суеты проводила нас в мужскую туалетную комнату.
Я придирчиво осмотрел место будущей драки и остался вполне доволен. Просторное светлое помещение площадью не менее сотни квадратных метров прекрасно подходило для этой цели. Сколько раз в годы беззаботной юности мне приходилось заниматься разборками с обидчиками в местах менее комфортабельных.
Секунданты развели нас в разные углы и разделились на две группы. Одна из них окружила офицера и о чем-то с ним беседовала. Другая осталась при мне. Мужчина лет сорока начал рассказывать о правилах поединка. Но я его прервал. Какие правила могут быть в банальной драке? Кто выйдет отсюда на своих двоих — тот и победитель. Мы с соперником обнажились до пояса. Формальное предложение урегулировать конфликт мирным путем мы оба дружно отвергли. Я подтвердил свою готовность начать бой и попросил присутствующих оставить нас наедине.
После того, как добровольные помощники покинули помещение, я еще раз внимательно осмотрел противника. Юноша успел прийти в себя. Его лицо приобрело нормальный цвет. Роста он был одного со мной, однако шире в плечах и весил, пожалуй, килограммов на двадцать больше. Это были совсем не лишние килограммы, не бесполезная масса жира. Впечатляющие бугры мышц перекатывались на его руках и плечах, а рельеф торса казался непробиваемой броней. Пожалуй, этого парня с успехом можно демонстрировать студентам-медикам на лекциях по изучению строения мышечной системы человека в качестве учебного пособия.
Мое невольное восхищение красивым телом офицер воспринял как испуг. И на усатом лице появилась самодовольная ухмылочка сделавшая его похожим на кота, который, загнав мышь в угол, вот-вот запустит в нее когти.
— Сейчас я раздавлю тебя как муху! — прошипел он.
Без лишних разговоров я начал сближение. Это хорошо, что он не знает о возможностях моего обновленного тела. На его стороне сила и масса. На моей — ловкость, гибкость и отличная координация движений.
Когда я преодолел треть разделяющего нас расстояния, он начал атаку. Сделав несколько шагов в моем направлении, он прыгнул, намереваясь, сбить противника с ног и подмять под себя. Я был готов к чему-то подобному и, сделав небольшой подкат в его сторону, встал на шпагат, пропуская могучее тело над головой. Левая рука толкнула его ноги вверх, чтобы, не дай бог, они не заехали мне в лицо. Одновременно правой я нанес удар в то самое место, которое обычно защищают футболисты во время пенальти и по которому боксерам бить категорически запрещено. Удар был рассчитан очень тщательно. Не хотелось, чтобы такой красавец-самец впоследствии стал неполноценным. Его силы хватило лишь на то, чтобы отключить на время, но ни коим образом не покалечить. Звон разбитого писсуара за спиной возвестил о том, что мягкой посадки не получилось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
